Патрульный, одетый в форму, встал на свидетельское место и подтвердил, что он тот самый полицейский, который осматривал место аварии в мотеле «Сейнт рест».
Мейсон, переворачивая страницы завещания, задержал свое внимание на подписях.
Вирджиния Бакстер с тревогой сказала:
– Это моя подпись, а это – мистера Бэннока. О, мистер Мейсон, я все вспомнила. С этим завещанием все в порядке. Я помню некоторые мелочи. Там есть маленькое чернильное пятно внизу страницы. Оно появилось, когда мы ставили свои подписи. Я хотела перепечатать последнюю страницу, но мистер Бэннок сказал, пусть все так останется.
– На этом пятне, кажется, есть отпечаток пальца? – спросил Мейсон.
– Я его не вижу.
– Вот здесь, – показал Мейсон. – Всего несколько папиллярных линий, но этого достаточно, чтобы идентифицировать отпечаток.
– Боже мой! – воскликнула она. – Это мой отпечаток, если не Лоретты Трент.
Адвокат пролистал оставшиеся страницы, сложил завещание, вложил в конверт, встал и небрежно бросил его на стол секретаря, как будто не проявляя к нему никакого интереса. Все свое внимание он обратил на выступающего свидетеля.
Когда Мейсон вернулся и сел рядом с Вирджинией Бакстер, она прошептала:
– Почему, в конце концов, кто-то затеял всю суету с подделкой двух завещаний, когда существовало это завещание? Должно быть, они не знали о нем?
– Но, может быть, хотели узнать, – предположил Мейсон. – Поговорим об этом позже, Вирджиния.
Гарри Оберн давал показания монотонным голосом, просто рассказывал, что случилось, явно стараясь быть беспристрастным, но в то же время очень точным.
Он показал, что его по радио направили к мотелю «Сейнт рест» расследовать автомобильную аварию. Это был рядовой вызов. Он проехал вверх по дороге к «Сейнт рест» и там увидел, что столкнулись автомобили, принадлежащие обвиняемой и Перри Мейсону. Полицейский изучил место происшествия, проверил данные на обе машины, а затем его отозвали.
– Вы не можете сказать нам, какое сообщение вы услышали по радио, – спросил Кезуэлл. – Это будет показание с чужих слов. Но вы можете рассказать, что сделали в связи с этим вызовом по радио.
– Приехав на место происшествия, я допросил обвиняемую: пользовалась ли она своей машиной до этого столкновения, не попадала ли в другую аварию и где находилась в течение последнего часа.
– И что же она вам ответила?
– Сказала, что машиной не пользовалась, за исключением того выезда с парковки и немедленного возвращения на нее. Сказала, что около двух часов никуда не выходила из своей комнаты в мотеле. И категорически отрицала свое участие в какой-либо другой аварии.
– Что же произошло потом?
– Я проверил номер машины и увидел две названные мне цифры. Также удостоверился в марке машины и счел, что доказательств вины мисс Бакстер достаточно, чтобы ее арестовать.
Позже я вернулся на место происшествия и собрал кусочки разбитой фары от ее машины, они в точности подошли к правой фаре. Затем поехал к месту аварии на побережье и там тоже подобрал кусочек стекла от разбитой фары. Потом снял фару с ее машины и вставил все кусочки.
– Вы принесли эту фару?
– Да.
– Покажите ее, пожалуйста.
Оберн ушел со свидетельского места, взял картонную коробку, открыл ее и достал автомобильную фару. Стекло было составлено из разных кусочков.
– Объясните, пожалуйста, почему стекло составлено из кусочков.
– Да, сэр. Вот эти маленькие кусочки вокруг обода находились в разбитой фаре машины обвиняемой в то время, когда я увидел ее. Я пометил эти два кусочка номерами один и два и с помощью клейкой ленты прикрепил их.
Кусочки стекла, которые я нашел на месте аварии около мотеля «Сейнт рест», помечены номерами три и четыре, а кусочки за номерами пять, шесть и семь я подобрал на месте аварии на побережье.
– Можете задавать вопросы, – разрешил Кезуэлл.
– Вопросов нет, – с готовностью ответил Мейсон.
Судья Грейсон посмотрел на него:
– У вас нет вопросов, мистер Мейсон?
– Нет, ваша честь.
– В таком случае, – сказал Кезуэлл, – я вызываю еще раз на свидетельское место Джорджа Игана, чтобы задать ему вопросы на данной стадии дела.
– Очень хорошо, – заметил судья Грейсон.
Иган подошел к месту свидетеля.
– Присягу вы уже давали, – напомнил ему Кезуэлл.
Иган кивнул и сел на стул.
– Вы когда-нибудь приезжали к обвиняемой и просили ее рассказать о завещании?
– Я никогда в жизни не видел ее до того момента, когда меня привезли в тюрьму для встречи с ней.
– Вы никогда не давали ей пятьсот долларов или какую-либо другую сумму за подделку завещаний?
– Нет, сэр.
– Короче говоря, вы никогда не имели с ней дела?
– Совершенно верно.
– И никогда в жизни ее не видели?
– Нет, сэр.
– Перекрестный допрос, пожалуйста, – обратился Кезуэлл к Мейсону.
Тот задумчиво посмотрел на свидетеля, потом спросил:
– Вам было известно, что вы упомянуты в завещании Лоретты Трент?
Свидетель медлил с ответом.
– Тогда ответьте на такой вопрос, – продолжил адвокат. – Знали вы об этом или нет?
– Я знал, что она впишет меня в свое завещание, но я не знал, какую сумму получу.
– Стало быть, вы знали, что после ее смерти станете относительно богатым человеком?
– Нет, сэр. Я же говорю вам, что не знал, сколько денег она мне завещает.
– А откуда вы узнали, что она упомянула ваше имя в своем завещании?
– Она сама сказала мне об этом.
– Когда?
– Около трех-четырех месяцев назад… может быть, это было пять месяцев назад.
– Вы занимались стряпней, приготавливали пищу для Лоретты Трент?
– Да, сэр.
– Готовили на открытом воздухе?
– Да, сэр.
– Вы использовали много чеснока?
– Она любила чеснок. Да.
– Вы знали, что добавление чеснока в блюда – хороший метод отбить запах порошка мышьяка?
– Нет, сэр.
– Вы когда-нибудь добавляли в пищу мышьяк?
– О, ваша честь! – воскликнул Кезуэлл. – С позволения суда, я хочу сказать, что вопрос является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным. Он оскорбителен для свидетеля и затрагивает тему, которой не касались на допросе. Это недопустимый перекрестный допрос.
– Пожалуй, так, – согласился судья Грейсон, – если только адвокат не выстроит логическую цепочку. С его стороны было правильным продемонстрировать, что свидетель знал о вознаграждении после смерти завещательницы. Но это уже совсем другой вопрос.
– Я хотел обратить ваше внимание на то, – пояснил Мейсон, – что три раза были сделаны хорошо обдуманные попытки отравить мышьяком Лоретту Трент. И по крайней мере, в одном случае симптомы отравления последовали после приема пищи, приготовленной свидетелем.
Глаза судьи Грейсона расширились. Он выпрямился и спросил:
– Вы можете это доказать?
– Я могу это доказать, – ответил адвокат, – с помощью относящихся к этому вопросу свидетельских показаний.
Судья Грейсон изменил решение.
– Возражение отклонено, – резко произнес он. – Отвечайте на вопрос.
Иган возмущенно произнес:
– Я никогда не подкладывал никакого яда в пищу миссис Трент. Я вообще ничего не знаю о ядах. Не знал и того, что ее отравляли. Мне известно, что у нее было два сильных приступа болей в желудке, и мне объяснили, что они могли быть спровоцированы очень острой пищей. Поэтому я отговорил миссис Трент есть блюда, приготовленные на открытом воздухе. И до вашей информации, мистер Мейсон, я абсолютно ничего не знал о мышьяке.
– Вы знали, что получите прибыль в результате смерти Лоретты Трент? – спросил Мейсон.
– Минуточку подождите, – вмешался Кезуэлл. – Это искаженная интерпретация того, что сказал свидетель.
– Я его спрашиваю сейчас, – продолжил Мейсон, – не догадывался ли он, что получит прибыль в результате смерти Лоретты Трент?
– Нет.
– Не знали, что деньги, которые вы получите, несравнимо большие, чем ваша месячная зарплата?
– Ну… ну, знал. В сущности, она сказала мне об этом.
– Тогда вы осознавали, что ее смерть вам выгодна?
– Не обязательно. Я потерял бы работу.
– Но она заверила вас в том, что собирается все устроить так, что вы не останетесь в убытке?
– Да.
– Получается, вы знали, что ее смерть вам выгодна?
– Если вы ставите вопрос таким образом, то знал. Я бы ничего не потерял. Да.
– Итак, – продолжил допрос Мейсон, – как была одета Лоретта Трент в этом последнем ее путешествии?
– Как была одета?
– Да.
– На ней были шляпа, пальто и туфли.
– Что еще?
– Надо подумать. Пальто было с меховым воротником, который надевался отдельно.
– И она надела его?
– Да. Я помню, как она попросила меня убавить горячий воздух из обогревателя, потому что не станет снимать пальто в машине.
– Куда вы направлялись?
– В Вентуру.
– Вы были в курсе ее дел в Вентуре?
– Нет.
