– Ах вот как! Ну, если вы такой умный, то знайте, что вашего клиента сейчас за убийство разыскивает полиция Лос-Анджелеса.
– Да?
– Это факт. Можете проверить. Я не должен был этого говорить, но раз вы завели речь о шантаже, я вам сообщаю об убийстве.
У Честера, интересы которого представляет ваша страховая компания, случился разлад с женой. Когда их супружество еще было счастливым, они приобрели совместный страховой полис на сто тысяч долларов. Но их роман закончился, Честер стал подозревать жену в измене и однажды закатил ей скандал. Она от него ушла. Он последовал за ней в Сан-Бернардино, из Сан-Бернардино она отправилась в Сан-Франциско, он поехал за ней и столкнул ее машину с дороги. Уж очень хотел получить страховку. Но машина с горы не скатилась, как он того хотел, тогда он стукнул жену рукояткой домкрата по голове, сбросил машину на дно ущелья и поджег.
– Откуда вам это известно?
– У меня в Далласе есть знакомые полицейские. Полиция Лос-Анджелеса узнала, что Честер был замешан в каком-то дорожном инциденте в Далласе, и захотела выяснить подробности. Особенно полицейских интересовало, нет ли у пострадавшего в этом инциденте адреса Честера, по которому его можно было бы найти. Полицейские пришли ко мне и поинтересовались, имеет ли Бруно какой-нибудь адрес, отличный от того, что был у полицейских Лос-Анджелеса. Прежде чем я согласился связаться с Бруно, я заставил их рассказать, над чем они работают. А вчера я разговаривал с Бруно по телефону. Теперь идите и скажите Брекинриджу, что, если это дело попадет в суд, мы потребуем у компании двести пятьдесят тысяч долларов. Мы заявим, что страховая компания усугубляла травмы моего клиента, что мы сами собираемся воспользоваться кое-какими фильмами и что присяжным станет известно, что человек, на которого мы подаем иск, скрывается от правосудия и может предстать перед судом за совершенное убийство. Так что не пытайтесь отшучиваться и заявлять, что сто тысяч долларов – слишком большая компенсация в деле такого рода.
– Где вас можно будет найти? – спросил я.
– В моем офисе в Далласе. Если кому-то понадобится встретиться с Бруно, это можно будет сделать через меня. Но не пытайтесь искать его, чтобы он подписал какие-либо бумаги или сделал какое-то заявление без моего участия, – не выйдет. Я полагаю, вы захотите поговорить с Брекинриджем по секрету и позвоните ему из аэропорта. Я даю вам сорок восемь часов, в течение которых мы должны будем заключить соглашение. – Мелвин протянул мне руку. – Очень приятно было познакомиться с вами, Лэм. Тот факт, что мы представляем противные стороны в данном деле, не должен повлиять на наши добрые отношения… Я думаю, вы уедете раньше, чем вернется Долорес?
– Вы правильно думаете.
– Мне кажется, что вы сюда не вернетесь. – Он улыбнулся. – Я передам ей привет от вас.
– Передайте, – сказал я.
Покинув Мелвина, я отыскал Бака Крамера.
– Как насчет срочной поездки в аэропорт? – спросил я его.
– Опять?
– Опять.
– Может, тебе лучше взять один из наших спальных мешков да положить его в здании аэропорта, чтобы не гонять туда и обратно?
– Надо подумать. А если серьезно, я, вероятно, больше сюда не вернусь.
– Что-нибудь случилось, Лэм? – спросил он, перестав улыбаться.
– Да так.
– Опять это адвокат из Далласа?
– Он имеет к этому отношение.
– Ты только скажи, я этого адвоката быстро выведу из строя.
Я поднял брови.
– О нет, никакого криминала. Я не позволю себе ничего такого, что может поставить под удар миссис Гейдж. Все будет сделано так тихо, что этот чертов адвокат даже не поймет, что с ним произошло.
– Ты меня заинтриговал. Как ты это сделаешь?
– Ладно, слушай: я беру его на очень интересную прогулку и забочусь, чтобы ему досталась подходящая лошадка.
– Неужели она сбросит его с седла?
– Боже упаси! У нас есть несколько лошадей с очень жесткими лопатками, и когда они идут рысью… ну, надо быть очень искусным наездником, чтобы ездить на них рысью. А так как шагом они идут слишком медленно, то чаще ходят рысью. Когда нам попадается беспокойный гость… Черт возьми, Лэм, я не должен рассказывать тебе этого. Я раскрываю тебе слишком много секретов.
– О них никто не узнает, – успокоил я его. – Мне просто любопытно.
– Ну, я сажаю его на одну из таких лошадей, ставлю в цепь с быстрыми лошадьми, и наш гость всю дорогу мчится рысью. После такой прогулки у него на какое-то время пропадает всякое желание ходить на танцы.
Я сказал:
– Бак, я работаю на страховую компанию и уполномочен делать расходы, если они покажутся мне необходимыми и полезными для страховой компании. Я думаю, ты вполне заслуживаешь вознаграждение в сто долларов, а что касается меня, то я бы очень хотел, чтобы Алексис Ботт Мелвин на какое-то время вышел из строя.
– Будет сделано, – сказал Крамер. – У меня есть что ему показать. Ты не будешь возражать, если в аэропорт тебя отвезет мой приятель? А я тем временем займусь нашим делом.
– У меня никаких возражений.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Приезжай в любое время, – сказал Крамер. – Мы всегда будем рады тебе. Приятно иметь дело с людьми, которых любят лошади. – Он повернулся и позвал одного из ковбоев. – Садись в машину и немедленно отвези мистера Лэма в аэропорт.
– О’кей, – сказал ковбой.
Я позвонил Брекинриджу из аэропорта.
– Не ожидал, что вы позвоните так быстро, – сказал он. – Надеюсь, вы с хорошими новостями, Лэм, и вас можно поздравить?
– Поздравлять немного рано.
– Вы хотите сказать, что еще не уладили дело?
– Вот именно.
– В чем опять проблема?
– Я не могу легально обсуждать этот вопрос по телефону. Полагаю, эта линия проходит через коммутатор.
– Какое это имеет значение?
– Линия может прослушиваться.
– Я не делаю секрета из работы компании. Не тяните и говорите все, что вы хотели мне сказать.
– Мой вопрос может показаться вам неуместным, мистер Брекинридж, но скажите, кто первым познакомился на ферме с особой, которая представляет интересы страховой компании?
– Это не имеет никакого значения.
– Вы сами приезжали на ферму?
– Однажды во время отпуска я побывал на ферме, – холодно сказал он. – Но я не понимаю, какое отношение это имеет к нашему делу.
– Мелвин отыскал людей, которые отдыхали на ферме в то время, когда и вы находились там. В частности, он нашел женщину, которая имела при себе кинокамеру и снимала все, что попадалось ей на глаза. У него есть снятые ею фильмы, в которых главными героями являетесь вы и та особа.
На том конце линии воцарилась полная и напряженная тишина.
– Хэлло, где вы? – забеспокоился я.
– Я здесь.
– Мелвин хочет использовать эту пленку в деле Бруно.
– О боже!
– Он производит впечатление опасного противника и непорядочного человека.
– Непорядочного – это еще мягко сказано. А может, он блефует, а, Лэм?
– Он показал мне часть фильмов.
– Что он вам показал?
– А вот этого я вам по телефону сказать не могу.
– Где вы сейчас?
– В аэропорту.
– Где Бруно, на ферме?
– Да, но скоро уедет с Мелвином.
– А где Мелвин?
– Сегодня он еще на ферме, но завтра уезжает в Даллас.
– Уладьте это дело! – выпалил Брекинридж. – Свяжитесь с ним. Дайте ему столько, сколько он попросит.
– У нас есть в запасе сорок восемь часов.
– Ладно, у вас есть чеки. Я хочу, чтобы вы добились всестороннего урегулирования, слышите, всестороннего и окончательного.
– Вы хотите сказать, что вам нужна эта пленка?
– Иногда вы очень проницательны.
– Хорошо. Сегодня вечером я буду в Далласе. Думаю, за сорок восемь часов я управлюсь.
– Постарайтесь, Дональд. Это очень важно.
Я сказал:
– Кажется, та медсестра, Мелита Дун, что отдыхала здесь, спешно уехала. Говорят, мать ее почувствовала себя хуже. Не знаю, сможем ли мы ее найти. Возможно, она может дать нам кое-какие сведения. Кажется, она – слабое звено в этой цепи.
– О каком звене вы говорите?! – воскликнул Брекинридж. – Я хочу избавиться от этого дела. Не надо никого искать. Отправляйтесь в Даллас и будьте готовы заключить соглашение… Черт бы побрал этого адвокатишку, этого шантажиста!
– Успокойтесь, брань тут не поможет.
Я слышал, как он глубоко вздохнул. Потом сказал:
– Лэм, я вам очень благодарен за вашу деликатность. Я благодарен вам за ум и такт, которые вы проявили вчера вечером, беседуя с моей супругой. Многие не понимают, что для получения этих улик приходится использовать все средства, и иногда просто необходимо привлекать к работе женщину.
– Вы правы, – сказал я. – Все, кто занимается вашим бизнесом, знают это.
– Ладно, – утомленным тоном проговорил Брекинридж. – Думаю, он сдерет с нас не меньше ста тысяч. Вы знаете, Лэм, что делать. Добейтесь окончательного урегулирования.
– Я постараюсь.
Я повесил трубку и узнал, что самолет на Даллас вылетает через тридцать минут.
