Мейсон сделал эффектную паузу и продолжил:
– Теперь перейдем непосредственно к убийству. Если вы обратили внимание, все улики против подсудимой основываются на единственном факте: подсудимая заявила полицейским, что мистер Тейлман позвонил ей около девяти утра четвертого и велел ехать в Лас-Вегас. Обвинение считает, что в это время Тейлман был уже мертв. Как же установили время смерти? По ригор мортис, трупному окоченению, которое мало что значит, и по трупным пятнам, которые значат еще меньше. Единственный фактор, который помогает определить время смерти, – ливень. Предположительно, он намочил почву, и на ней остались отпечатки колес автомобиля подсудимой. В деле имеются фотографии места, где было найдено тело убитого. Прошу вас взглянуть на эти фотографии. Вы видите, что это весьма запущенное место. Очевидно, в свое время перед зданием был газон. Обвинение полагает, что обвиняемая и погибший имели свидание, потом она убила его и уехала. Единственное доказательство того, что она была там, – отпечатки шин ее автомобиля, ведущие только в одном направлении. Имеются доказательства, что сразу после звонка мистера Тейлмана четвертого утром подзащитная отправилась в салон красоты и провела там почти пять часов. Ее машина стояла около дома, который находится недалеко от салона. Настоящему убийце нужно было только взять машину, доехать до Палмдейла, где этот человек договорился встретиться с мистером Тейлманом, застрелить его, а затем вернуть машину на стоянку. Чтобы запутать следствие, преступнику надо было всего-навсего смочить землю перед домом. Обратите внимание на эту фотографию, леди и джентльмены.
Мейсон подошел к столу секретаря суда, взял одну из фотографий, представленных в качестве доказательств, и вернулся на свое место.
– Здесь лежит аккуратно свернутый шланг, присоединенный к крану, находящемуся перед домом. Нужно было только подогнать машину обвиняемой к дому, обильно полить землю водой, свернуть шланг и проехать на машине по грязи. Улики готовы. И все они, по мнению убийцы, покажут на мою подзащитную.
Мейсон перевел дыхание и закончил:
– Леди и джентльмены, думаю, вы согласитесь, что это вполне серьезная гипотеза. Благодарю вас за внимание, господа присяжные заседатели. Мы будем ждать вашего вердикта.
Мейсон прошел к своему месту и сел.
– Теперь ваша очередь, господин окружной прокурор, – обратился судья Сеймур к Бергеру.
– Ваша честь, – встал окружной прокурор, – мы не готовы. Мы предполагали, что выступление защиты займет все время заседания.
– Но не заняло, – сказал судья Сеймур. – Выступайте.
Гамильтон Бергер пошептался со своим помощником и начал:
– Леди и джентльмены, все, что только что говорил господин адвокат, – полнейший вздор. Обвиняемая – хитрая интриганка, это она сделала фальшивые письма от имени А.Б.Видала. Одному богу известно, что она знала о Морли Тейлмане, но это что-то заставило его отдать деньги. Я хочу, чтобы вы видели ее, как вижу я: хитрая лицемерка, прячущая свою красоту, а потом появляющаяся в образе красавицы, чтобы соблазнить своего хозяина. А эта теория защиты о шланге? Да это же нелепость! Дом давным-давно заброшен! Воду не включали уже много месяцев. Это…
– Одну минуту, ваша честь, – перебил Бергера Мейсон. – Я считаю, что господин прокурор ущемляет интересы подсудимой, сообщая факты, которые не являются доказательствами, и трактуя их в ущерб подсудимой. Прошу суд объявить, что в ходе данного судебного процесса нарушен закон.
– Господин окружной прокурор, – спросил судья Сеймур, – имеются ли в деле какие-нибудь доказательства того, что вода была отключена?
– Нет, ваша честь, мы намеревались сделать это частью контрдоказательств.
– И поскольку, ваша честь, – продолжал Мейсон, – окружной прокурор не мог упомянуть об этом на законных основаниях, то сознательно нарушил закон. Это вопиющий пример нарушения закона.
– Это действительно так, – признал судья Сеймур. – Прошу присяжных не принимать во внимание замечания господина прокурора. Правда, я сомневаюсь, чтобы такое нарушение могло быть исправлено предупреждением судьи. Господин окружной прокурор, это очень серьезное нарушение закона.
– Ваша честь, – сердито сказал Гамильтон Бергер, – я не намерен сидеть и слушать, как господин адвокат морочит голову присяжным, создавая впечатление, что все дело в том, что кто-то побрызгал водой перед зданием, когда там и воды-то не было. Это же нелепо! Из-за какого-то шланга…
– Если вы хотели убедить присяжных заседателей в том, что нет доказательств, что в трубах была вода, – прервал его судья Сеймур, – вы могли сделать это, не нарушая норм. Но вы пошли дальше и категорически заявили, что вода была отключена.
– Но она была отключена! – возразил Гамильтон Бергер.
– Достаточно, – сказал судья Сеймур. – Суд намерен признать, что в ходе данного судебного процесса был нарушен закон. Господа присяжные заседатели, суд весьма сожалеет, что сложилась такая ситуация. Тем не менее это так. Господин окружной прокурор допустил серьезное нарушение закона, и я согласен с защитой. Другими словами, если будет вынесен обвинительный вердикт и подана апелляция в Верховный суд, у меня нет ни малейшего сомнения, что Верховный суд отменит приговор на основании нарушения закона окружным прокурором. Да это и не понадобится, потому что уже наш суд без колебаний назначит новое слушание дела на основании этого нарушения. Можете садиться, господин окружной прокурор.
Гамильтон Бергер с побелевшим лицом и дрожащими от ярости губами подошел к столу. Он хотел что-то сказать, но промолчал и медленно сел на свое место.
– Разрешите мне сделать заявление суду? – спросил Мейсон.
– Это зависит от того, какое вы намерены сделать заявление, – ответил судья Сеймур, не скрывая своего гнева.
– Я согласен с судом, что нарушение не может быть исправлено предупреждением, но предлагаю вновь открыть слушание дела с тем, чтобы выслушать компетентного свидетеля. Я не желаю извлекать для себя пользу из этой ситуации. Если вода действительно была отключена, мы продолжим слушание дела. Я заново начну прения, и обвинение сможет мне возразить.
– Не собираюсь делать ничего подобного, – заявил Гамильтон Бергер.
– Вы отказываетесь от предложения защиты? – спросил судья Сеймур.
– Отказываюсь.
– В таком случае, – сказал судья Сеймур, – суду не остается ничего другого, как объявить нарушение закона в ходе судебного процесса.
– Извините, подождите минутку, – заторопился Бергер, – пожалуй, мне лучше посоветоваться со своим помощником. Если суд позволит…
Гамильтон Бергер с белым от злости лицом и дрожащими губами наклонился к Раскину, и они принялись шепотом совещаться. Раскин возбужденно спорил. Гамильтон Бергер был настольно зол, что даже не мог внимательно слушать. Он сердито обвел взглядом зал и наконец неохотно произнес:
– Ваша честь, мы принимаем предложение защиты. Конечно, нам потребуется некоторое время, чтобы получить данные из водопроводной компании, но заверяю суд, что к половине четвертого мы представим сведения о том, что вода отключена уже больше года.
– Если защита не возражает, слушание возобновится в пятнадцать тридцать, для того чтобы получить сведения относительно работы водопровода. Вы удовлетворены, мистер Мейсон?
– Удовлетворен, ваша честь, – ответил Мейсон.
– А обвинение? – спросил судья Сеймур.
– Да, ваша честь.
– Суд объявляет перерыв до пятнадцати тридцати.
Когда зал опустел, Пол Дрейк нахмурился.
– За каким чертом ты сделал это, Перри?
– Что именно? – удивленно осведомился Мейсон.
– Дал Бергеру соскочить с крючка. Судья же давал нарушение закона.
– Ну и что? Дженис осталась бы в тюрьме, назначили бы повторный суд и, возможно, вынесли бы обвинительный вердикт. А теперь я добьюсь оправдания.
– Добьешься? Как?
– С момента, как я увидел на фотографии свернутый шланг, я надеялся, что мне удастся заманить обвинение в эту ловушку. Теперь они попытаются доказать, что вода отключена уже много месяцев.
– И тогда твоя теория лопнет, как мыльный пузырь, – буркнул Дрейк.
– А тогда пусть Бергер попробует убедить присяжных, – усмехнулся Мейсон, – что человек с положением Морли Тейлмана мог выбрать для любовного свидания место, где нет воды ни в ванне, ни в канализации! Мы еще посмотрим, чья возьмет.
Пол Дрейк пожевал губами.
– Черт тебя побери, Перри! – наконец сказал он с восхищением.
В назначенное время суд возобновил заседание. Гамильтон Бергер встал и сказал:
– Высокий суд, с сожалением должен признать, что не могу доказать, что вода была отключена. Это, очевидно, не так. Мне остается принести извинения суду и предложить, чтобы было признано нарушение закона в ходе судебного процесса. Сожалею, что нарушил нормы. Меня подвело служебное рвение. Хочу, однако, сказать в свою защиту, что я был выведен из себя совершенно фантастической, ничем не подкрепленной теорией защиты.
