Мирель прижалась к нему, заглядывая ему в лицо глаза ее бегали.
Дерек оттолкнул ее от себя. Она застыла, ее глаза горели, грудь гневно вздымалась.
– Будь осторожен, Дерек, будь очень осторожен. Ты ведь вернулся ко мне, разве нет?
– Я – никогда – не вернусь – к тебе, – раздельно произнес Дерек, оде юпи
– Ax, вот как! – Она стала похожа на разъяренную кошку. – Так у тебя есть другая женщина? Та, с которой я тебя видела? Да? Я права?
– Я собираюсь просить эту леди стать моей женой. Знай это.
– Чопорная англичанка! И ты думаешь, что я допущу это? О нет! – Ее красивое, гибкое тело затрепетало. – Слушай, Дерек, ты помнишь, о чем мы говорили в Лондоне? Ты сказал: единственное, что может тебя спасти, смерть твоей жены. Ты еще сокрушался, что она такая здоровая. Потом у тебя родилась идея – несчастный случай! Более чем несчастный случай.
– Я полагаю, – сказал Дерек брезгливо, – именно это ты рассказала графу де ла Роше?
Мирель засмеялась.
– Что я, дура? Разве полицию может заинтересовать подобный рассказ? Смотри, я даю тебе последний шанс. Ты порвешь с этой англичанкой. Ты вернешься ко мне. И тогда, cher, никогда-никогда я не обмолвлюсь…
– О чем?
Она тихо засмеялась.
– Ты думал, что никто не видел тебя…
– О чем ты?
– Ты думал, что никто не видел тебя, но я видела тебя, Дерек, mon ami. Я видела, как ты выходил из купе своей жены незадолго до того, как поезд прибыл в Лион. Я… я знаю больше. Я знаю, что, когда ты вышел из купе, она была мертва.
Он молча смотрел на нее. Потом повернулся и медленно пошел, шатаясь. Как во сне.
– Итак, – сказал Пуаро, – мы хорошие друзья, и у нас нет тайн друг от друга?
Катарин внимательно посмотрела на него. Он произнес свою фразу таким серьезным тоном, которого она прежде от него не слышала.
Они сидели в парке Монте-Карло. Катарин приехала сюда с леди Темплин. Тут они встретили Найтона и Пуаро. Леди Темплин насела на Найтона, и он был вынужден выдержать целый поток ее воспоминаний, большая часть которых, как полагала Катарин, относилась к области фантазии. Леди Темплин взяла Найтона под руку; уходя, он бросил беспомощный взгляд на оставшихся. Глаза Пуаро блеснули зеленоватым огоньком, когда он заметил это.
– Конечно, мы друзья, – согласилась Катарин.
– С самого начала мы симпатизировали друг Другу, – пробормотал Пуаро.
– С тех пор, как вы сказали, что roman pollcler случаются в реальной жизни.
– И я оказался прав, не так ли? – воскликнул он, выразительно поднимая указательный палец. – Мы оказались в центре одного из них. Для меня это естественно, это моя metier(44), но для вас – другое дело. Да, – значительно повторил он, – для вас это другое дело.
Она быстро взглянула на него. Ей показалось, что он имеет в виду нечто важное, чего она пока не понимает.
– Почему вы считаете, что я нахожусь в центре событии? Я действительно разговаривала с миссис Кеттеринг незадолго до ее смерти, но и все. Я никак не связана с этим делом.
– Ах, мадемуазель, мадемуазель, разве можем мы точно сказать: я покончил с тем-то или тем-то?
Катарин с вызовом взглянула на него.
– В чем дело? – спросила она. – Вы хотите сказать мне что-то важное? От чего-то меня предостеречь! Но я не настолько умна, чтобы понимать намеки. Лучше скажите мне все прямо.
Пуаро грустно посмотрел на нее.
– Ah, mals cest anglais ca(45), – пробормотал он – Все только или черное, или белое, все разложено по полочкам и рассортировано. Но жизнь, мадемуазель, сложнее. Есть вещи, которые еще не случились, но тень приближения которых уже видна. – Он вытер лоб огромным шелковым носовым платком; – Но я становлюсь поэтом. Давайте говорить только о фактах И говоря о фактах, что вы думаете о майоре Найтоне?
– Он мне действительно очень нравится, – горячо сказала Катарин. – Он очарователен.
Пуаро вздохнул.
– Вы ответили так искренно! – произнес он. – Если бы вы сказали другим тоном: он довольно мил eh blen, знаете, я бы был более доволен.
Катарин промолчала. Она почувствовала явную неловкость. Пуаро мечтательно продолжал:
– Хотя кто знает… трудно понять, что на самом деле чувствуют ies femmes, у них так много способов это скрывать, и искренность – один из них.
Он опять вздохнул.
– Я не понимаю… – начала Катарин, он перебил ее.
– Вы не понимаете, почему я так неделикатен, мадемуазель? Я старый человек, и иногда, правда не oчень часто, я перехожу дорогу тем, кто мне дорог. Мы друзья, мадемуазель. Вы сами так сказали. И поэтому я хотел бы, чтобы вы были счастливы, Катарин неподвижным взглядом смотрела прямо перед собой. Кончиком зонта от солнца она чертила фигуры на дорожке, посыпанной гравием.
– Я задал вам вопрос о майоре Найтоне, мадемуазель. Теперь позвольте спросить, нравится ли вам мистер Дерек Кеттеринг?
– Я почти не знаю его!
– Это не ответ.
– Но я действительно его не знаю, Он взглянул на нее, озадаченный необычной нотой, прозвучавшей в ее тоне. Затем, кивнул головой – медленно и мрачно.
– Наверное, вы правы, мадемуазель. Взгляните на меня. Я, который говорит вам это сейчас, знаю очень многое. Но только две вещи я знаю наверняка, Хороший мужчина может быть сломлен любовью к ПЛОХОЙ женщине. Но и плохой мужчина может быть сломлен любовью к хорошей женщине.
Катарин мельком взглянула на него.
– Когда вы говорите «сломлен»…
– Я имею в виду его точку зрения. Можно уметь совершать преступления и одновременно уметь любить.
– Вы пытаетесь предостеречь меня, – сказала Катарин тихо. – Но от кого?
– Я не умею читать в вашем сердце, мадемуазель. И не думаю, что вы позволите мне делать это. Скажу только вот что. Есть мужчина, который очень притягивает женщин.
– Граф де ла Роше? – с улыбкой спросила Катарин.
– Есть и другие, более опасные, чем граф де ла Роше. Они обладают качествами, которые нравятся бесстрашием, обаянием, решительностью. Вы увлечены, мадемуазель, но, надеюсь, не более того. Чувства мужчины, о котором я говорю, действительно искренни, но в то же время…
– Да?
Он встал и сверху вниз взглянул на нее, затем тихо и внятно произнес:
– Вы можете, конечно, полюбить вора, мадемуазель, но не убийцу.
Пуаро быстро повернулся и ушел, оставив ее одну.
Он услышал, как она вскрикнула, но сделал вид, что не слышит. Он сказал все что хотел и оставил ее осмысливать его последнюю фразу, в истинности которой не сомневался.
Из казино вышел Дерек Кеттеринг и, увидев сидящую одну Катарин, подошел к ней.
– А я играл, – сказал он со смехом. – И безуспешно. Проиграл все, что имел при себе.
Катарин встревоженно посмотрела на него. Она почувствовала что-то новое в его манерах, ей казалось что он взволнован, но старается скрыть это.
– Я думаю, вы родились игроком. Дух игры витает над всеми.
– Игрок во всем? Вы почти правы. Но разве в этом нет шарма: рисковать всем и сразу – это особенное чувство.
Катарин почувствовала, что его слова находят отклик в ее душе.
– Я хочу поговорить с вами, – продолжал Дерек. – кто знает, когда у меня еще появится такая возможность. Знаю, здесь поговаривают, будто это я убил свою жену… Пожалуйста, не перебивайте. Это абсурд, конечно. – Он немного помолчал, затем продолжил, но уже не так охотно. – В полиции и в магистратуре я был вполне откровенен. Не собираюсь соблюдать приличия и с вами. Я имею в виду женитьбу ради денег. Мне нужны были деньги, когда я встретил Руфь Ван Алдин. Тогда она была похожа на настоящую мадонну, и я принял сотню благих решений, глупых решении. Моя жена любила другого человека до того, как познакомилась со мной. Я ее никогда не волновал.
О, я не жалуюсь, это была честная сделка: она хотела Леконбери, а я хотел денег. Неприятности начались из-за того, что в ее жилах течет американская кровь.
Не интересуясь мной, она хотела, чтобы К плясал под ее дудку. Она постоянно говорила, что купила меня и что я принадлежу ей. В результате я совершенно отошел от нее. Мой тесть расскажет вам об этом, и он будет прав. К моменту смерти Руфи я был разорен. – Он вдруг засмеялся. – О, это не удивительно, когда против тебя идет такой человек, как Руфус Ван Алдин.
– Что потом? – тихо спросила Катарин.
– Потом? – Дерек пожал плечами. – Руфь была убита – очень своевременно.
Он засмеялся, и его смех причинил Катарин боль.
Она вздрогнула.
– Да, – сказал Дерек, – это не слишком приятное признание. Но это так. Я хочу сказать вам кое-что еще. В тот момент, когда я увидел вас впервые, я понял: вы для меня единственная женщина в мире. Я испугался вас. Я подумал, что вы принесете мне несчастье.
– Несчастье? – быстро переспросила Катарин.
Он посмотрел на нее.
– Почему вы произнесли это таким тоном? О чем вы подумали?
– Я подумала о том, что мне рассказывали.
Дерек внезапно помрачнел.
– О, обо мне можно много чего порассказать, моя дорогая, и в основном все это будет правдой. Есть и еще более худшие вещи, о которых я никогда не скажу вам. Я всегда был игроком и всегда имел неравные с другими шансы. Я бы никогда не сказал вам этого в другое время. Что было, то было. Хочу, чтобы вы мне поверили в одном. Я торжественно клянусь вам: я не убивал свою жену.
