– Вот что я сделаю с ним! – закричала она. – И вот что! – Схватив хрустальную вазу с лилиями, она швырнула ее в каминную решетку, и ваза разлетелась на тысячи осколков.
Найтон смотрел на нее с холодным неодобрением истинного британца. Ему было и неловко, и неприятно.
Пуаро, напротив, казалось, радовался этой сцене. Глаза его блестели.
– Это великолепно! – воскликнул он. – Сразу видно, что у мадемуазель темперамент.
– Я артистка, а каждый артист имеет темперамент. Я сказала Дереку, чтобы он остерегался, ноон не послушал меня. – Она подскочила к Пуаро и вдруг спросила: – Правда, что он собирается жениться на этой английской мисс?
Пуаро закашлялся.
– On ma dit(46), – пробормотала она, – он страстно увлечен ею.
Мирель выпрямилась.
– Он убил свою жену, – прошипела она. – Знайте! Он еще раньше говорил мне, что хочет сделать это. Он был в impasse(47)! И выбрал самый простой способ.
– Вы утверждаете, что месье Кеттеринг убил свою жену?
– Да, да, да! а что же еще я вам говорю?
– Полиция, – пробормотал Пуаро, – потребует доказательств этого… утверждения.
– Говорю вам, я видела, как он вышел из ее купе той ночью.
– Когда? – быстро спросил Пуаро.
– Прямо перед Лионом.
– Вы готовы поклясться, мадемуазель?
Это был уже другой Пуаро, он говорил резко и решительно.
– Да.
Наступила тишина. Мирель была весьма живописна, ее взгляд, и злой, и испуганный, перебегал с Пуаро на Найтона.
– Это очень серьезно, мадемуазель, – сказал детектив. – Вы осознаете, насколько это серьезно?
– Конечно.
– Хорошо! В таком случае, мадемуазель, вы понимаете, что нельзя терять ни минуты. Без сомнения, вы немедленно пойдете с нами в магистратуру.
Мирель замялась. Она размышляла, но, как заметил Пуаро, отступать не собиралась.
– Ладно, ладно, – пробормотала она, – только накину что-нибудь.
Оставшись одни, Пуаро и Найтон обменялись взглядами.
– Надо действовать, пока – как вы говорите? – железо горячо, – прошептал Пуаро. – Она сейчас возбуждена, через полчаса она поостынет, а через час передумает. Любой ценой мы должны предотвратить это.
Мирель вернулась закутанная в песочную бархатную накидку, отороченную леопардовым мехом. И сама она была похожа на леопарда – рыжевато-коричневого, опасного. Глаза ее по-прежнему горели злостью и решимостью.
Они застали месье Кау и месье Карре. После нескольких предварительных фраз Пуаро Мирель было позволено рассказать свою историю. Она рассказала ее в тех же выражениях, что и Найтону с Пуаро, но чуть более спокойно.
– Очень необычная история, мадемуазель, – тихо сказал месье Карре. Он откинулся на спинку стула, поправил пенсне и вопросительно посмотрел на Мирель. – Вы хотите, чтобы мы поверили, что месье Кеттеринг запланировал преступление заранее и сказал об этом вам?
– Да, да. Он сказал, что у нее прекрасное здоровье. Если она и умрет, то только благодаря несчастному случаю, который он устроит.
– Вы осознаете, мадемуазель, что можете быть обвинены в сообщничестве?
– Я? Да ни за что на свете, месье! Ни на секунду я не воспринимала его слова всерьез. Что вы) Я знаю мужчин, месье, они говорят много дикостей. Представляете, сколько совершалось бы преступлений, если бы они всегда делали то, что говорят, au pied de la lettre(48).
Месье Карре наморщил лоб.
– Значит, запишем, что вы восприняли угрозу месье Кеттеринга как ничего не значащие слова? Могу я поинтересоваться, мадемуазель, почему вы прервали свой ангажемент в Лондоне и поехали на Ривьеру?
Мирель смотрела на него бегающими черными глазами.
– Я хотела быть с человеком, которого люблю, – просто ответила она. – Разве это не естественно?
Пуаро вставил вопрос.
– Это месье Кеттеринг хотел, чтобы вы поехали с ним в Ниццу?
Казалось, Мирель смутил этот вопрос. Она замялась, а когда заговорила, то совершенно иным тоном.
– Такие вещи я решаю сама, – заявила она.
Это был вовсе не ответ, что хорошо поняли все – присутствующие, но деликатно промолчали.
– Когда вы поняли, что месье Кеттеринг убил свою жену?
– Я уже говорила вам, что увидела, как месье Кеттеринг вышел из купе своей жены незадолго до того, как поезд прибыл в Лион. У него был такой свирепый взгляд! Боже! Но в тот момент я не поняла, почему он так ужасно смотрел. Я никогда не забуду этого.
Ее голос стал пронзительным, она театрально заломила руки.
– Да, да, – произнес месье Карре.
– Узнав, что мадам Кеттеринг была мертва до того, как поезд прибыл в Лион, я поняла все.
– Но вы не пошли в полицию, мадемуазель, – мягко заметил месье Карре.
Мирель величественно взглянула на него; было видно, что ей нравилась ее роль.
– Могла ли я предать своего возлюбленного? – спросила она. – О нет, не требуйте этого от женщины.
– Но сейчас…
– Сейчас – другое дело. Он сам предал меня! Разве могу я молча страдать?..
Месье Карре прервал ее.
– Конечно, конечно, – пробормотал он успокаивающим тоном. – Теперь, мадемуазель, прочитайте свои показания и распишитесь.
Мирель не стала тратить время на чтение.
– Да, да! Все правильно. – Она встала. – Я вам больше не нужна?
– Пока нет, мадемуазель.
– И вы арестуете Дерека?
– Немедленно, мадемуазель.
Мирель жестоко засмеялась.
– Он должен был подумать, прежде чем оскорблять меня, – воскликнула она.
– Один момент! – Пуаро кашлянул. – Меня интересует одна маленькая деталь.
– Какая?
– Почему вы решили, что мадам Кеттеринг была мертва до того, как поезд прибыл в Лион?
Мирель вытаращила глаза.
– Но она была мертва.
– Да?
– Да, конечно. Я…
Она резко замолчала. Внимательно посмотрев на нее, Пуаро заметил в ее глазах настороженность.
– Мне сказали… Все так говорят.
– О, – произнес Пуаро, – не думаю, чтобы об этом говорилось за стенами магистратуры.
Мирель занервничала.
– Кто-то слышал об этом, – неуверенно сказала она. – Кто-то мне сказал. Я не помню кто.
Она направилась к выходу. Месье Кау поспешил открыть перед ней дверь. Когда он сделал это, снова послышался голос Пуаро.
– А драгоценности? Простите, мадемуазель. Вы можете что-нибудь рассказать нам о них?
– Драгоценности? Какие драгоценности?
– Рубины Екатерины Великой. Раз вы так много слышали, может, вы слышали что-нибудь и о них?
– Я ничего не знаю ни о каких драгоценностях, – быстро сказала Мирель.
Она вышла, закрыв за собой дверь. Месье Кау вернулся на свое место. Месье Карре вздохнул.
– Ну и фурия! – сказал он. – Но diablement chic(49)! Интересно, она сказала правду? Я думаю, да.
– Какая-то правда в ее словах, конечно, есть, – сказал Пуаро. – И это подтверждает мисс Грей. Она вышла в коридор незадолго до Лиона и видела, как месье Кеттеринг входил в купе жены.
– Обвинения против него очевидны, – со вздохом сказал комиссар. – И очень жаль, – пробормотал он.
– Что вы имеете в виду? – спросил Пуаро.
– Я долгие годы мечтал упрятать графа де ла Роше за решетку. И уже было решил, что он в наших руках. А Кеттеринг – это меня едва ли удовлетворит.
Месье Карре почесал кончик носа.
– Если здесь что-то не так, – с сожалением сказал он, – будет ужасно. Месье Кеттеринг – аристократ. В газетах появятся заметки. Если мы ошибаемся… – Он поежился.
– Теперь о драгоценностях, – сказал комиссар. – Как вы думаете, что он сделал с ними?
– Он взял их, конечно, для отвода глаз, – ответил месье Карре. – Скорее всего, они доставляют ему неудобства, ему трудно от них избавиться.
Пуаро улыбнулся.
– Насчет драгоценностей у меня есть идея. Скажите мне, месье, что вы знаете о так называемом Маркизе?
Комиссар взволнованно подался вперед.
– Маркиз! Тот самый Маркиз? Вы думаете, он замешан в этом деле, месье Пуаро?
– Я спросил, что вы знаете о нем.
Комиссар сделал выразительную гримасу.
– Не так много, как хотелось бы, – с сожалением произнес он. – Он работает за сценой, понимаете? Мелкие сошки выполняют за него всю грязную работу. А сам он… Птица высокого полета. Это нам достоверно известно.
– Он француз?
– Д-да… То есть мы так думаем. Но не уверены. Он орудовал во Франции, в Англии, в Америке. Прошлой осенью в Швейцарии была серия грабежей, следы которых, похоже, ведут к нему. Во всех преступлениях он фигурирует как grand selneur(50), свободно говорящий по-английски и по-французски, и его происхождение остается загадкой.
Пуаро кивнул и встал, собираясь уходить.
– Вам больше нечего добавить, месье Пуаро? – поинтересовался комиссар.
– В данный момент нет. Но возможно, в отеле меня ожидают новости.
Месье Карре нерешительно посмотрел на него.
– Если Маркиз связан с этим делом… – Он остановился.
– Это опрокидывает нашу версию, – закончил месье Кау.
