— Я думаю, есть.
— Но ведь Грэйс Хэллум тоже не регистрировалась. Она просто подошла к регистрационной стойке и взяла ключи от номера. Это может означать только одно: кто-то снял этот номер и дал указание портье выдать ключи женщине с ребенком, когда те придут в гостиницу.
— Ладно, — сказала Делла. — Но все равно это вряд ли особенно утешит Дрейка.
— Да я на это и не рассчитываю, — сказал Мейсон. — Впрочем, если я нанимаю детективов, то оплачиваю их услуги. Они должны точно выполнять мои указания, а я гарантирую, что у них не будет неприятностей с властями, и все.
А вот радовать их своими поручениями я не всегда могу.
Судья Гомер Ф. Кент обвел взглядом заполненный публикой зал и объявил:
— Пора подводить итоги предварительного слушания дела — «Суд присяжных против Норды Эллисон».
— Обвинение готово, — заявил Мэнли Маршалл, помощник окружного прокурора.
— Защита готова, — отозвался Мейсон.
— Очень хорошо. Приступим к делу, — сказал судья Кент.
Маршалл держался с самоуверенностью человека, для которого нет тайн как в самом этом деле, так и в законодательстве вообще, и он не намерен оставлять своему противнику ни малейшей лазейки. Следуя заранее разработанному плану, он вызвал на свидетельское место служителя загородного клуба «Сан-Себастьян».
Тот заявил, что утром, часов в одиннадцать, заметил на стоянке клуба одинокую машину. Это не показалось ему подозрительным, так как многие игроки в гольф приезжают в клуб пораньше, чтобы сыграть лишнюю партию. Чуть позже, около половины двенадцатого, к нему подошел кто-то из игроков и предупредил, что в одной из машин на стоянке кто-то сидит, похоже, этот человек сильно пьян и заснул в машине.
Служитель пошел посмотреть, в чем дело, и увидел, что человек сидит, навалившись грудью на руль. Он решил пока ничего не предпринимать и выжидал около часа. Затем вернулся, а когда подошел поближе, заметил кровь на полу машины и побежал звонить в полицию.
— Перекрестный допрос. — Маршалл выжидательно взглянул на Мейсона.
Мейсон встал.
— Вы заглядывали в машину, свидетель? — спросил он.
— Да, заглядывал.
— Вы открывали дверцу машины?
— Нет, дверцу я не открывал. Я просто заглянул в машину через боковое стекло.
— Вы заглянули через боковое стекло машины?
— Да.
— Тогда, значит, боковое стекло машины было поднято?
— Думаю, что так.
— У меня все, — сказал Мейсон.
Маршалл вызвал для дачи показаний коронера, рассказавшего, что он увидел на месте происшествия; фотографа, предъявившего сделанные там же снимки; патологоанатома, засвидетельствовавшего, что смерть наступила от пули Двадцать второго калибра. Пуля попала в левую часть грудной клетки как раз на уровне плеча. Она пробила грудную клетку и осталась в теле. Выходного отверстия на теле обнаружено не было. Судебный медик предъявил пулю и передал Александру Редфилду, эксперту по баллистике. По мнению врача, смерть не обязательно должна была наступить мгновенно. Какое-то время человек мог быть в сознании, а потом началось сильное кровотечение. Этот период, по его мнению, трудно определить. После выстрела до наступления смерти могло пройти десять-пятнадцать минут, а может быть, одна-две минуты.
— Перекрестный допрос. — Маршалл с вызовом посмотрел на Перри Мейсона.
— Если вы говорите, что невозможно точно определить время, прошедшее с момента попадания пули до момента наступления смерти, — спросил Мейсон, то возможно ли, по вашему мнению, что пострадавший получил смертельную рану в каком-то другом месте, а затем сел за руль и самостоятельно вел машину до того места, где позже был обнаружен его труп?.
— Это возможно, но маловероятно.
— Допускаете ли вы, что время, прошедшее с момента получения пострадавшим смертельной раны до его смерти, не может превышать десяти минут?
— Оно может быть около десяти минут.
— Может, оно было больше десяти минут?
— Я не думаю.
— Может оно составлять одиннадцать минут?
— Да, конечно. Когда я говорю о десяти минутах, это не значит, что я имею в виду время с точностью до секунды.
— Но вы, безусловно, представляете себе, сколько это — десять минут? — спросил Мейсон.
— Да, конечно.
— Теперь тем не менее вы говорите, что он мог жить одиннадцать минут.
— Может быть.
— Двенадцать?
— Возможно.
— Тринадцать минут?
— Да.
— Четырнадцать?
— Я не могу определить время наступления смерти с такой точностью, как вы от меня требуете, мистер Мейсон.
— Может быть, он жил еще пятнадцать минут?
— Не могу вам сказать, может быть, и так.
— Двадцать минут?
— Очень сомневаюсь, что он мог протянуть двадцать минут.
— Но в принципе возможно?
— В принципе — да.
— В таком состоянии мог пострадавший вести машину, как вы полагаете?
— Ну, может быть, какое-то время. Дело в том, что из-за сильного кровотечения он наверняка быстро терял силы.
— Спасибо, — сказал Мейсон. — У меня все.
Доктор покинул свидетельское место, и Маршалл вызвал для дачи показаний сержанта Голкомба.
Сержант Голкомб засвидетельствовал, что, как полицейский офицер отдела по расследованию убийств, он был вызван в загородный клуб «Сан-Себастьян», где осмотрел тело убитого и машину.
— Вы осмотрели территорию, прилегающую к месту происшествия? — спросил Маршалл.
— Да, конечно.
— Вам удалось найти что-нибудь, имеющее, по вашему мнению, отношение к данному происшествию?
— Да, удалось.
— Пожалуйста, расскажите суду, что вам удалось обнаружить.
Сержант Голкомб бросил торжествующий взгляд на Перри Мейсона:
— В зарослях кустарника примерно в ста ярдах от того места, где была припаркована машина пострадавшего, и всего в нескольких ярдах от служебной дорожки, которая проходит ниже вокруг холма, я нашел спрятанную пишущую машинку.
— Пишущую машинку какого типа? — спросил Маршалл.
— Портативную пишущую машинку очень хорошего качества. Я бы сказал, что она очень небольшая, весит, должно быть, совсем немного, не больше двадцати пяти килограммов.
— Что вы еще можете сказать об этой пишущей машинке, сержант?
— На этой машинке печатали имя и фамилию обвиняемой и ее адрес в Сан-Франциско.
— Удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще при осмотре машинки?
— Да, удалось.
— Что именно?
— Я обнаружил отпечаток измазанного в чернилах пальца на чехле, в котором находилась машинка.
— Это был кожаный чехол?
— Да, совершенно верно.
— Можно ли считать этот отпечаток случайным или чехлом пользовались постоянно, каждый раз закрывая машинку после работы?
— Возможно, что и нет.
— Это были черные чернила?
— Да.
— Как вы определили, что это чернила?
— Очень просто. Это были обычные чернила, которые используются для пропитки печатной ленты. Возможно, палец был испачкан при перемотке ленты.
— Эти чернила достаточно густые, чтобы получился хороший отпечаток?
— Отпечаток очень четкий, сэр.
— Вам удалось идентифицировать этот отпечаток?
— Да, сэр, совершенно определенно.
— И кому же принадлежит этот отпечаток?
— Отпечаток принадлежит обвиняемой, это отпечаток ее среднего пальца.
— Итак, сержант Голкомб, можно ли сделать вывод, что человек, работавший на пишущей машинке и закрывавший ее чехлом, — это одно и то же лицо?
— Да, сэр.
— Таким образом, если я вас правильно понял, после работы машинку закрывали чехлом, на котором вы обнаружили отпечаток пальца, идентичный тем, что лежат передо мной на столе?
— Совершенно верно.
— Во время осмотра места происшествия удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще, сержант Голкомб?
— Да, сэр.
— Что же именно?
— Я обнаружил стреляную гильзу.
— Какую именно гильзу?
— От патрона двадцать второго калибра.
— Она у вас с собой?
— Да, сэр.
Сержант Голкомб вынул из кармана конверт и достал из него небольшую стеклянную бутылочку, в которой позвякивала гильза.
— Вы нашли ее неподалеку от места происшествия?
— Она валялась на расстоянии около двадцати футов, точнее, двадцати футов и двух дюймов от руля машины, в которой был обнаружен труп Мервина Селкирка.
— Как выглядело место происшествия?
— Ну, оно было довольно заросшим, трава и все такое.
В таких местах всегда делают кустарниковую ограду вокруг автомобильных стоянок. Гильза валялась в траве. На южной стороне стоянки, там, где склон холма, — естественные заросли кустарника.
— У меня все, — сказал Маршалл. — Вы можете приступить к допросу, мистер Мейсон.
На лице Мейсона появилась приветливая улыбка:
