Он надеялся, что теперь девица смягчится. Конечно, она не кинется к нему в объятия, но хотя бы уделит ему несколько минут.
— Ладно, что вам надо? — У нее был вид человека, с благородным терпением несущего свой крест. Из ее тона следовало, что мало кому удавалось проникнуть сквозь охраняемую ею дверь из тех, кто пытался навязать ее фирме сотрудничество.
— Я адвокат, — на этот раз Роджер слукавил, — и веду дело некоего мистера Джозефа Ли Хардвика, который работал в вашей фирме. К сожалению, должен сказать…
— Прошу извинить, про такого не слышала, — сказала девица и снова захлопнула окошко, давая понять, что интервью слишком затянулось.
Роджеру опять пришлось пустить в ход трость. После седьмого удара по матовому стеклу его старания увенчались успехом, и в окошке возник прежний образ оскорбленной британской девицы.
— Я же сказала…
Но Роджеру все это уже порядком надоело.
— Если вы, милая девушка, откажетесь отвечать на мои вопросы, предупреждаю, вас ждут крупные неприятности. Вы когда-нибудь слышали, что означает неуважение к суду?
Для пользы дела допускается известная фальсификация фактов. Дозволяется даже не слишком сильно треснуть дубинкой по голове. Одну из этих возможностей Роджер и пустил в ход. И хотя барышня была не из пугливых, слова Роджера впечатление произвели.
— Хорошо, что вы хотите узнать? — смирилась она.
— Этот джентльмен, Джозеф Ли Хардвик…
— Говорю вам, никогда о нем не слышала. — Но поскольку названный джентльмен был произведен на свет божий всего три минуты назад, да и то в воображении Роджера, его создатель вполне был готов к такому ответу.
— Возможно, вы его знали под другим именем, — загадочно проговорил Роджер.
Девица заволновалась. Она даже встревожилась, и очень сильно.
— Если это про развод, — пронзительно закричала она, — то нечего все сваливать на меня! Откуда я знала, что он женат? И потом, это вовсе не причина. И вообще все вранье, что она говорит. Я никогда…
— Развод тут ни при чем, — поспешил усмирить разбушевавшиеся страсти Роджер, смущенный столь недевичьей откровенностью. — К вашей личной жизни это не имеет никакого отношения. Речь идет о человеке, который работал в вашей фирме.
— А! — Одураченная девица вздохнула с облегчением и тут же опять вскипела от злости: — Так бы сразу и сказали!
— …который работал в фирме, — гнул свое Роджер. — В нитробензоловом цехе. У вас ведь есть такой цех?
— Что-то я такого не знаю.
Роджер с сомнением поцокал языком.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Отдел, который контролирует применение нитробензола в производственном процессе. Вы же не будете отрицать, что нитробензол используется у вас в фирме? И притом достаточно широко.
— Ну и что из того?
— Моей фирме сообщили, что человек, о котором идет речь, умер от неосторожного обращения с нитробензолом по той причине, что служащие фирмы недостаточно хорошо предупреждены о его отравляющих свойствах. Мне бы хотелось…
— Что? Умер? Не верю, в первый раз слышу…
— Дело пришлось замять, — быстро вставил Роджер. — Мне хотелось бы взглянуть на одну из таких инструкций, предупреждающих о ядовитых свойствах нитробензола. Плакаты должны быть развешаны по всей фабрике.
— Боюсь, что не смогу вам помочь.
— Вы хотите сказать, — заговорил Роджер, крайне обескураженный, — что никто не предупреждает ваших работников о том, что неправильное обращение с нитробензолом чревато опасными последствиями? И администрация даже не ставит вас в известность, что это смертельный яд?
— А разве я это говорила? Конечно, предупреждают. Еще как всех предупреждают. И все с ним обращаются осторожно. Только никакие инструкции не висят. Вообще, если хотите об этом узнать получше, пройдите к одному из наших директоров. Я могу…
— Благодарю вас. — Роджер больше не лукавил. — Я узнал все, что хотел. Будьте здоровы.
И он удалился, ликуя, после чего, взяв такси, отправился в Вэбстеровскую типографию.
В полиграфическом мире типография Вэбстера все равно что Монте-Карло на Ривьере. Вэбстер печатает все что угодно. Поэтому если бы Роджеру понадобилось пополнить запас своей гербовой бумаги новой, красиво напечатанной пачкой, то куда бы он, естественно, обратился? Судя по всему, это и привело его сюда.
Он очень долго и подробно объяснял молодой женщине за стойкой, какую гербовую бумагу ему хотелось бы заказать. Молодая женщина вручила ему альбом с образцами и попросила выбрать по вкусу. Пока он листал альбом, молодая женщина занялась следующим посетителем. По правде говоря, Роджер с его запросами изрядно действовал ей на нервы.
Очевидно, Роджер так и не смог подобрать образец, который его бы устроил, и, потоптавшись у стойки, он незаметно переместился на территорию другой молодой женщины. Ей Роджер начал заново излагать долгую историю о том, что ему нужно, и эта женщина, в свою очередь, предоставила в его распоряжение альбом с образцами и попросила выбрать наиболее для него подходящий. Поскольку этот альбом содержал те же образцы, что и предыдущий, понятно, что маневр ни к чему Роджера не привел.
И опять, продвигаясь вдоль стойки, он обратился уже к третьей женщине и снова поведал ей о своих нуждах. Дело свое она знала и тут же вручила точно такой же альбом с образцами. Но на этот раз Роджер был вознагражден. Альбом был того же издания, но с некоторыми дополнениями.
Листая альбом, Роджер, как человек общительный, обратился к девушке:
— Я почти уверен, что именно у вас найду то, что мне нужно. Видите ли, меня направил к вам в типографию один мой приятель, а приятель этот личность незаурядная, и вкус у него исключительный.
— Вот как? — Девушка сделала вид, что сообщение это ее очень заинтересовало. Она была совсем молода и успевала в свободное от работы время посещать курсы повышения квалификации продавцов. Из этих уроков она усвоила, что в числе основных правил ее профессии есть следующее: если клиент, обращаясь к продавцу, скажет, к примеру, что сегодня прекрасная погода, то на это следует откликнуться с живейшим интересом, как бы выражая свое восхищение его необыкновенной проницательностью и способностью к тонким наблюдениям, как если бы это был не клиент, а гадалка, которая только что по одной линии на руке предсказала, что девушке вскоре предстоит получить весточку из-за океана от незнакомого брюнета, который предложит ей уйму денег.
— Ну конечно, встречаются, — старательно выговаривала девушка, — не такие, как все, а совершенно особенные, это точно бывает.
— Ах ты Боже мой! — спохватился Роджер. — Ведь фотография моего приятеля у меня с собой! Вот совпадение!
— И правда совпадение! — добросовестно подхватила девушка.
Роджер достал фотографию и протянул ей через стойку.
— Не узнаете?
Девушка взяла фотографию и внимательно в нее вгляделась.
— Так это и есть ваш приятель? Ну, чудеса! Конечно, узнаю. Мир ужасно тесен, не правда ли?
— Он был у вас с неделю назад. Я не ошибся?
Девушка задумалась.
— Скорее, недели две… Так приблизительно. Кстати, взгляните, вот образцы, которые пользуются особым спросом последнее время.
По простоте душевной Роджер тут же купил пропасть гербовой бумаги, которая была ему совсем ни к чему. И еще потому, что девушка в самом деле была славная и было б нехорошо, воспользовавшись ее доверчивостью, обмануть ее ожидания.
Он вернулся домой и пообедал.
Остаток дня он провел в попытках купить подержанную пишущую машинку.
Необходима была машинка «Гамильтон» № 4, и никакая другая. Когда продавец попытался предложить ему другие модели, он даже на них не взглянул, под тем предлогом, что его приятель настойчиво рекомендовал ему именно «Гамильтон» № 4, которую сам купил у них же в магазине три недели назад. Или не у них? Нет? Последние два месяца «Гамильтоны» к ним не поступали? Очень странно.
Но в одном из магазинов они уже были в продаже, и это было тем более странно. Услужливый продавец поискал в записях точную дату и нашел, что последний «Гамильтон» был продан месяц назад. Роджер описал своего друга, и продавец немедленно по его описанию узнал в нем своего покупателя.
— Ах, Боже мой! Я так и думал, — воскликнул Роджер. — Кажется, у меня с собой его фотография. Одну минутку.
Он порылся в карманах и достал фотографию. Продавец был очень любезен, посмотрел на нее и без колебаний признал в друге Роджера своего клиента. С неубывающей любезностью он тут же стал предлагать Роджеру точно такой же подержанный «Гамильтон» № 4, и наш сыщик-энтузиаст не смог ему отказать. Роджер постепенно для себя обнаруживал, что работа сыщика, если за ним не стоит солидное официальное учреждение, весьма дорогостоящее удовольствие. Но, как и миссис Филдер-Флемминг, он считал, что денег, потраченных на благородное дело, жалеть нечего.
