Дорогой старина К., – Том сразу писал по делу, – не мог бы ты приехать сюда на первом же поезде, после того как получишь это письмо? Дядя Льюис умер. Очень загадочным образом. Вчера вечером, вернувшись домой, мы почувствовали странный запах. Не обратили на это особого внимания. Этим утром мы нашли его лежащим на полу в гостиной, голова и грудь в буквальном смысле сгорели дотла, но нижняя часть тела и руки остались целы. В комнате нет никаких следов пожара, только большое количество маслянистой копоти. Кроме этого ничего необычного. На столе около тела стоял сифон для сельтерской воды, бутылка импортного джина, лаймы и стакан из-под коктейля Рикки. Мы убрали тело, но я никого не пускаю в комнату до твоего приезда, чтобы ничего не трогали. Пригласи с собой Джеймсона. Дай знать, если вы не сможете приехать, но постарайтесь и не жалейте сил.
С беспокойством, Том Лэнгли.
Пока я торопливо читал письмо, Крейг с нетерпением смотрел на часы.
– Поспеши, Уолтер, – воскликнул он. – Мы ещё можем успеть на пассажирский Эмпайр Стейт Экспресс. Даже не думай идти бриться сейчас, у нас будет остановка в городе Ютика, там придётся подождать Монреальский экспресс. Вот, сложи остальные вещи в свою сумку и хорошенько закрой. Надеюсь, мы сможем что-нибудь поесть в поезде. Я отправлю телеграмму, что мы едем. Не забудь закрыть дверь.
Кеннеди был уже на полпути к лифту, и я с грустью последовал за ним, всё ещё думая об океане, причале, музыке и развлечениях.
Мы отправились в приятную десятичасовую поездку до небольшой станции, самой близкой к нашей конечной цели, и ещё около двух часов добирались до самого городка. У нас было достаточно времени для того, чтобы обдумать, чем могла обернуться смерть дяди Льюиса для Тома и его сестры, а также поговорить о том, как это могло случиться. Том и Грейс Лэнгли стали родственниками после брака Льюиса Лэнгли, который сделал их своими протеже. Насколько я помнил, Льюис Лэнгли был в основном известен тем, что являлся членом нескольких наиболее сплочённых клубов как в Нью-Йорке, так и в Лондоне. Ни я, ни Кеннеди не разделяли такого всеобщего мнения о нём, но мы точно знали, как хорошо он относился к Тому, пока последний учился в колледже, и уже от Тома знали, что он также хорошо относился и к Грейс. На самом деле, именно Льюис уговорил Тома взять фамилию Лэнгли и воспринимал его и Грейс так, словно они были его родными детьми.
Том встретил нас на станции в просторной двуколке – четкий признак труднопроходимой местности, в которой располагался роскошный адирондакский Кэмп Хэнг-Аут. Он был искренне рад нас видеть, но на его лице легко читалось беспокойство по поводу свершившегося.
– Том, мне ужасно жаль... – начал Крейг, но поймав предостерегающий взгляд Лэнгли, относящийся к любопытной толпе, которая всегда собирается около поездов на станции, оборвал себя на полуслове. Пока Том подготавливал для нас двуколку, мы стояли молча.
Как только мы миновали поворот, который скрыл нас от маленькой железнодорожной станции и толпящихся на ней людей, Кеннеди вновь заговорил.
– Том, прежде всего, давай договоримся, что в городке мы будем просто бывшими однокурсниками, которых ты пригласил за пару дней до того, как произошло несчастье. Это нас полностью устроит. Твои очевидные подозрения могут быть необоснованными, но также могут иметь большое значение. В любом случае, нужно обеспечить себе защищённость – не позволяй возникать чувствам, которые могут вызвать неловкость в дальнейшем, если окажется, что ты был не прав.
– Полностью с тобой соглашусь, – ответил Том. – Ты телеграфировал из Олбани, я думаю, для того, чтобы случившееся как можно дольше не попадало в газеты. Боюсь, слишком поздно что-то предпринимать. Случившееся каким-то образом стало известно в Саранаке, хотя сотрудники округа относились ко всему очень тактично. Сегодня утром к нам приехал корреспондент из Нью-Йоркской газеты «Рекорд» и взял у нас интервью. Не могу отрицать того, что теперь всё будет представлено в самом дурном свете.
– В очень дурном свете! – вырвалось у меня. – Я надеялся, что первые новости, пусть даже всего пара строк, появятся сначала в «Стар». Теперь же в «Рекорде» выйдет такая желтая статья, что мне придётся поднапрячься, чтобы донести до читателей истинное положение дел.
– Это точно, – согласился Крейг. Но пока отложим это. Сперва посмотрим, что опубликует «Рекорд». В редакции не знают, что ты здесь. Можешь пока не сообщать ничего в «Стар», и у нас будет время на то, чтобы осмотреться, понять, что произошло на самом деле и поправить ситуацию. В любом случае, новости разлетелись. Это точно. Мы должны работать быстро. Том, скажи, есть ли в городке ещё кто-то за исключением родственников?
– Нет, – ответил он, тщательно подбирая слова. – Дядя Льюис пригласил своего брата Джеймса вместе с племянницей и племянником – Изабель и Джеймс-младший, мы зовём его просто младший. Здесь живём также мы с Грейс и дальние родственники, Харрингтон Браун, и, конечно же, врач дяди, доктор Патнэм.
– Кто такой Харрингтон Браун? – спросил Крейг.
– Он родственник по другой линии семьи Лэнгли, со стороны матери дяди Льюиса. Мне кажется (да и Грейс так думает), что он влюблён в Изабель. Харрингтон Браун станет настоящей удачей. Конечно, он не богат, но у него хорошие семейные связи. Ох, Крейг, – вздохнул Лэнгли, – если бы дядя Льюис не приглашал его сейчас. Почему он именно сейчас пригласил сюда своего брата, когда ему нужно было оправиться после прошлогодних событий в Нью-Йорке? Вы знаете, или, может, не знаете, но когда они с дядей Джимом были вместе, то не занимались ничем, кроме выпивки. Доктор Патнэм был крайне недоволен этим, и он это открыто высказал, но Крейг, – он понизил голос до шёпота, как будто у леса тоже были уши, – все они, похоже, просто ждали, пока дядя Льюис сопьётся и умрёт. Из-за этого, – с горечью добавил он, – между мной и родственниками нет большой любви, могу вас в этом заверить.
– Как вы нашли его тем утром? – спросил Кеннеди, как будто выключил передачу с раскрытием семейных секретов незнакомцам.
– Это самое худшее во всём этом деле, – ответил Том, и даже в сумерках я увидел, как мышцы на его лице напряглись. – Вы знаете, дядя Льюис был алкоголиком, но он никогда не показывал этого. Мы провели на озере на моторной лодке весь день, ловя рыбу, и я должен признать, что оба дяди достаточно часто прикладывались к своим «карманным пистолетам», и помню, что каждый раз они называли это «приманкой». Затем, после ужина, было несколько коктейлей Физз и Рикки. Для меня это было отвратительно, я немного почитал и лёг спать. Харрингтон с двумя дядями и доктором Патнэмом сидели, как сказал дядя Джим, ещё пару часов. Затем они все пошли спать, оставив дядю Льюиса с выпивкой. Я помню, как проснулся ночью, и мне показалось, что в доме стоит какой-то своеобразный запах. Я никогда не встречал такого запаха. Поэтому я встал, завернулся в халат и вышел из комнаты. В холле я встретил Грейс, она принюхивалась.
«Чувствуешь, как будто что-то горит?» – спросила она. Я ответил, что чувствую, и спустился вниз, чтобы проверить. Огня нигде не было, но запах распространился по всему дому. Я осмотрел каждую комнату на первом этаже, но ничего не заметил. Кухня и столовая были в порядке. Я заглянул в гостиную, но хотя запах там чувствовался сильнее, я не увидел никаких признаков возгорания, кроме тлеющих углей в камине. Той ночью было прохладно, и мы зажигали камин. Я не осматривал комнату, для этого не было видимых причин. Мы вернулись в наши комнаты, а утром было обнаружено то, что я пропустил в темноте в гостиной.
Кеннеди внимательно слушал.
– Кто его нашёл?
– Харрингтон, – ответил Том. – Он нас и разбудил. Теория Харрингтона заключается в том, что дядя поджёг сам себя искрой от сигареты – на полу был найден окурок сигары.
* * *
