– Рассказывайте, не теряйте времени. Какие новости?
– Пришла телеграмма из бюро статистики.
– И что в ней?
– Амелия Селлар в феврале 1922 года вышла замуж за Джона Вилмена. Она не разводилась. В бюро нет записи ни о смерти Амелии, ни о смерти Джона Вилмена. Куда это приведет нас, Дональд?
– Прямо в гостиницу «Ки-Уэст», – ответил я. – И нам предстоит лихая работенка.
– Что мы ей будем говорить?
– Это будет зависеть от того, как она нас примет. Предоставьте инициативу мне, а потом постарайтесь подыграть. Я очень много думал об этом. Скорее всего, именно сегодня они хотят захлопнуть капкан. До выборов осталось ровно столько времени, чтобы новость успела распространиться по городу. А ни на какое опровержение времени уже не будет.
– Ты завтракал? – спросила Берта.
– Да.
Сидевший за столом портье приветствовал нас улыбкой. Я кивнул ему и прошел к коммутатору. Фрида Тарбинг равнодушно посмотрела на меня.
– Позвоните, пожалуйста, миссис Линтиг, – попросил я, – и скажите, что ее почтенный племянник ожидает в холле. Только, пожалуйста, звоните очень тихо. Я не хотел бы беспокоить ее, если она еще спит.
В глазах Фриды Тарбинг мелькнуло понимание.
– Тихо звонить? – спросила она.
– Очень тихо.
– Понимаю, – кивнула девушка.
Портье скользнул по мне взглядом и отвернулся. Фрида Тарбинг, не переставая работать на коммутаторе, сказала мне уголком рта:
– Вы действительно хотите, чтобы я позвонила?
– Нет.
Она снова повысила голос:
– Миссис Линтиг сказала, чтобы вы зашли к ней. Она остановилась в номере 43-А на четвертом этаже.
Мы с Бертой Кул зашли в лифт, и черный мальчик-лифтер поднял нас на четвертый этаж. В этой гостинице чувствовался шик. Обслуживание было бесшумным и быстрым.
Мы подошли к номеру 43-А, и я постучал в дверь.
Почти сразу за дверью послышались шаги. Я посмотрел на Берту:
– Сегодня именно тот день. Она уже встала и собралась. Видимо, хочет ехать в Санта-Карлотту, чтобы быть там к обеду. Сегодня вечером они дадут делу огласку.
Дверь открылась. На пороге стояла та самая женщина, которую я видел в Оуквью. Она, нахмурившись, рассматривала нас, потом вдруг лицо ее прояснилось. Она узнала меня. Я обратил внимание, что она не носит очков.
– Доброе утро, миссис Линтиг, – сердечно воскликнул я. – Вы должны меня помнить. Я из редакции «Блейд», из Оуквью. Ваш приятель сержант Харбет сказал, что у вас готов для меня интересный материал.
– Я не знала, что он хотел опубликовать это в Оуквью, – нахмурилась она. – Я не… Вы знаете сержанта Харбета?
– Еще бы! Мы с ним старые приятели, – ухмыльнулся я.
– Ну, входите, – неуверенно пригласила она.
– Миссис Линтиг, это миссис Кул, – торжественно произнес я.
Берта Кул блеснула своими бриллиантами, и миссис Линтиг расплылась в улыбке.
– Очень рада познакомиться, миссис Кул. Заходите, пожалуйста.
Мы вошли в номер. Я закрыл дверь и заметил, что при этом защелкнулся пружинный замок.
– Я не знаю всех подробностей, – начал я. – Насколько я понимаю, газета Санта-Карлотты должна опубликовать этот материал одновременно с нами.
– А кто вас послал? – спросила она.
– Ну конечно, Джон. Джон Харбет. Он сказал, что вы все об этом знаете.
– О да, – сказала она. – Вы простите мне излишнюю недоверчивость. Сейчас я вам расскажу. Я думаю, вы знаете начало моей истории – как мой муж удрал, оставив меня без средств к существованию.
– Разве вы не получили какую-то собственность? – спросил я.
Она хрустнула пальцами:
– Жалкая подачка! Денег, которые я получила за это имущество, не хватило и на два года. А с тех пор, как он удрал с этой шлюхой, прошел уже двадцать один год. И все это время я пыталась его разыскать. На днях мне удалось наконец его обнаружить. И как вы думаете, где он оказался?
– В Санта-Карлотте? – спросил я.
– Это блестящая догадка или вам Джон сказал?
– Это более чем блестящая догадка, – загадочно ответил я.
– Ну хорошо. Значит, он в Санта-Карлотте под именем доктора Чарльза Лоринга Альфмонта. Он открыто и бесстыдно живет с этой девицей Картер, и у них хватает наглости изображать перед всеми мужа и жену. Но самое поразительное во всем этом, что он баллотируется на должность мэра. Вы можете себе представить такую наглость?
Я тихо присвистнул.
– Поймите меня правильно, я не хочу мстить. Но, конечно, я не могу допустить, чтобы эта тварь надела мантию респектабельности на свои порочные плечи, а потом нанесла еще одно оскорбление обществу, став супругой мэра Санта-Карлотты. Я думаю, мой муж снимет свою кандидатуру накануне выборов. Если он это сделает, то, как вы понимаете, история не должна быть опубликована.
– Да, Джон мне все это рассказал. Я пообещал ему ничего не печатать, пока не получу разрешения.
– Конечно, вы можете обыграть аспекты этой истории, связанные с Оуквью, – сказала она.
– Это хорошо. Может получиться прекрасный очерк. А теперь расскажите об этой Эвелин Харрис, которая приезжала в Оуквью, а потом ее убили. Я так понимаю, что она работала на вас, пытаясь побольше узнать о вашем муже?
Лицо женщины стало холодным и подозрительным.
– А разве он вам ничего не рассказывал?
– Почему же? Рассказывал. Конечно, очень мало, но по нескольким его фразам я понял все остальное.
– Как, вы сказали, вас зовут? Я забыла.
– Лэм, – ответил я. – Дональд Лэм.
Глаза женщины стали еще более подозрительными.
– Джон никогда не говорил, что у него есть друг в газете в Оуквью.
– Он только недавно узнал, где я работаю, – засмеялся я. – Мы с Джоном знакомы уже много лет.
– Но Джон не мог ничего говорить вам об этом, – решительно возразила она. – Потому что он не знал об этой Харрис. И я никогда в жизни ее не видела.
– Вы в этом уверены? – спросил я.
– Ну конечно.
– Это очень странно. Ведь она выступала в «Голубой пещере», где вы работали метрдотелем.
Женщина затаила дыхание.
– Я хочу выяснить это для нашей газеты. Мне бы не хотелось допустить ошибку и написать какую-нибудь глупость.
Ее глаза сузились.
– Вы лжете! Вы не знаете Джона Харбета, – сказала она.
– Ну что вы говорите, – рассмеялся я. – Мы с Джоном вот такие друзья. – Я крепко сплел пальцы рук.
– Убирайтесь отсюда, – сказала она низким хриплым голосом. – Убирайтесь оба!
Я сел на стул и кивнул Берте:
– Садитесь, пожалуйста.
– Я же сказала, чтобы вы убирались, – повторила женщина.
– Садитесь и успокойтесь. Мы хотим задать вам несколько вопросов.
– Кто вы такие? – взвизгнула она.
– Мы детективы.
Женщина упала на стул, словно у нее подкосились колени. Теперь она смотрела на меня глазами, полными отчаяния.
– Это было довольно длинное и скучное расследование, Фло. Но мы уже распутали дело почти до конца. Вы жили в Сан-Франциско в одной комнате с Амелией. Она рассказала вам историю своей жизни, а после того, как она вышла замуж за Вилмена, вы завладели ее бумагами. Может быть, она оставила вам чемодан с документами, а может быть, вы их просто украли – во всяком случае, они оказались у вас.
– Это ложь!
– Недавно, – продолжал я, – политическим кругам, которые контролируют Санта-Карлотту, понадобилось найти миссис Линтиг. К делу привлекли вас, пообещав хорошо за это заплатить. Вы не смогли найти Амелию Линтиг – то ли она умерла, то ли уехала из Штатов. Но зато вы убедили этих людей, что можете сыграть ее роль. Ведь вы знали всю ее подноготную.
Но сначала вам нужно было кое-что проверить. Вы были очень близки с Эвелин Харрис, с которой вместе работали. И вы устроили так, что ее послали в Оуквью на разведку. Вам очень хотелось, чтобы она собрала все фотографии Амелии Линтиг, которые окажутся в городе.
– Да вы с ума сошли! – воскликнула она.
– Продолжим. Эвелин Харрис вернулась с фотографиями, но она оказалась слишком любопытной. Она была мошенницей и к тому же очень жадной. По пути в Оуквью был поврежден ее чемодан. Она знала, что вы никогда не разрешили бы ей требовать возмещения убытков – ведь вы боялись, что ее найдут. Но она, не посоветовавшись с вами, подала иск. А потом вы узнали, что ее выследили. Это создавало массу неудобств.
Инструкции вам давал Джон Харбет, и вы пришли к нему за советом. Он знал об Эвелин Харрис все. Когда он только начал искать Амелию, след привел его к вам. Потом он пришел на вас посмотреть и околачивался в «Голубой пещере». Он стал приятелем Эвелин. Он же ее инструктировал перед поездкой в Оуквью.
– Это ложь, – сказала она бесцветным, словно неживым голосом.
– Нет, не ложь. Это правда. И это можно доказать. Ну вот. Когда Эвелин Харрис сделала глупость, потребовав от железнодорожной компании возмещения убытков, Харбет взорвался. А потом Эвелин попыталась сунуть нос в дело. Она потребовала денег за то, что будет молчать, и поэтому ее нашли задушенной в постели. Теперь ваше слово, Фло Данцер.
Она медленно пошла на меня:
