Слишком много сыщиков
Женщинам не место в сыске. Таково мое принципиальное убеждение. Разумеется, мы, сыщики, не всегда и не везде играем жестко, но наше ремесло по большей части не оставляет места для дружеских чувств и милых душевных порывов. Поэтому сыщице требуется крепкая, толстая шкура. И что, скажите, за удовольствие к такой прикасаться? По мне, так совсем никакого. А если же сыщица не обладает дубленой кожей, то непременно раскиснет в тот самый момент, когда требуются трезвый взгляд и стальные нервы, и значит, в сыске женщинам нечего делать.
Впрочем, иногда и самые стойкие принципы почивают, и это был как раз такой случай. Из семи присутствующих частных сыщиков, включая Ниро Вульфа и меня, двое принадлежали к полу, который принято называть слабым.
Теодолинда – для друзей Дол – Боннер, примерно одного со мной возраста, чьи от природы черные и длинные, загнутые кверху ресницы осеняли глаза цвета карамели, мало того что имела лицензию частного детектива, так еще и владела собственным агентством. И дела у нее, надо признать, шли неплохо. Свой отлично скроенный и хорошо сидящий твидовый костюм она приобрела не иначе как в «Бергдорфе»[3] и там же, вероятно, прикупила норковый жакет.
С Дол я уже встречался раньше, а вот имя второй девушки – Салли Колт – услышал впервые, когда собравшиеся обменялись приветствиями и отрекомендовались по предложению Джея Керра.
Я встал со стула и прошел в тот угол, где устроились дамы. Дождавшись, когда они поднимут на меня глаза, я проговорил:
– Мисс Колт? Не уверен, что вы расслышали мое имя. Я Арчи Гудвин.
– Ну конечно же! – воскликнула она.
Ни кожу ее, ни голос я не назвал бы грубыми. По возрасту она годилась мне в младшие сестренки, однако в сестрах я не нуждаюсь. Свое шерстяное платьице и пальтецо из верблюжьей шерсти мисс Колт явно присмотрела не в «Бергдорфе», но я не падок на дорогие шмотки.
Я взглянул на часы, а потом перевел взгляд на Салли.
– Сейчас четверть двенадцатого, – сказал я ей. – И неизвестно, сколько еще мы здесь проторчим. Внизу я приметил буфет и хочу принести кофе для всей честной компании. Не согласитесь ли вы мне помочь? Мисс Боннер ведь не откажется от чашки кофе?
Мисс Колт посмотрела на мисс Боннер, свою начальницу. Та милостиво кивнула, а мне сказала, что это прекрасная мысль. Я обернулся к остальным и, возвысив голос, спросил, есть ли среди них такие, кто не хочет кофе. Таковых не нашлось, и мы с Салли удалились.
Я действительно был не прочь выпить кофе. Кроме того, наружность и манеры мисс Колт наводили на мысль, что моя теория о женщинах-детективах не так уж безупречна. И мне не терпелось это проверить. Но больше всего я желал отдохнуть от созерцания Ниро Вульфа.
Таким кислым своего босса я еще не видывал, и тот факт, что у него имелись все основания киснуть, не делал его физиономию краше. История на самом деле очень печальная. Недавние скандалы вокруг прослушивания телефонных разговоров привлекли внимание властей к частному сыску. Например, к тому, что частные детективы, коих в одном городе Нью-Йорке насчитывается четыреста тридцать два, а в штате Нью-Йорк набирается аж пятьсот девяносто, при получении лицензии не сдают письменного экзамена. Никто не проверяет их квалификацию и опыт. Госдеп понятия не имеет, сколько на лицензированных сыщиков работает наемных агентов, поскольку последним лицензия вообще не требуется. И так далее и тому подобное.
В итоге администрация штата решила закрутить гайки. Все пятьсот девяносто частных сыщиков были вызваны на собеседование, чтобы держать ответ за незаконную прослушку, если таковая имела место, и отчитаться в части общей постановки дела.
Поскольку лицензии имелись и у меня и у Вульфа, к ответу притянули нас обоих. Конечно, приятного в этом было мало. И тем не менее недовольство Вульфа свелось бы к обычному брюзжанию и бухтению – как-никак не один он мучается, а еще шесть сотен коллег без малого, – если бы не два момента.
Во-первых, разбирательство частью проходило в Нью-Йорке, а частью – в Олбани. Нас почему-то высвистали в Олбани, и просьбу Вульфа разобраться с нами в Нью-Йорке проигнорировали.
Во-вторых, тот единственный раз, когда Вульф прибег к прослушиванию телефонной линии, не добавил ему ни славы, ни денег. Так что босс вовсе не горел желанием, чтобы ему лишний раз об этом напоминали.
Вот почему, когда зимним утром, ни свет ни заря, Фриц принес завтрак в спальню Вульфа на втором этаже старого особняка, облицованного бурым песчаником, а я заглянул туда с известием, что погода не препятствует автомобильной поездке и боссу не придется подвергать себя превратностям путешествия по железной дороге, он был настолько погружен в уныние, что даже ворчать не мог.
За всю дорогу до Олбани – а это сто шестьдесят миль, или четыре часа, пути – Вульф, устроившийся, по обыкновению, сзади, дабы в случае аварии не влететь в лобовое стекло, произнес не больше двух десятков слов, среди которых не было ни одного приятного.
Когда я привлек его внимание к достоинствам новой скоростной трассы, которой мы еще не ездили, он закрыл глаза.
К месту назначения мы прибыли в 9.55, за пять минут до назначенного срока. Нас проводили на четвертый этаж и велели ждать. Естественно, достойного сиденья для массивной туши Вульфа в комнате не нашлось. Он постоял, оглядываясь с несчастным видом, буркнул: «Доброе утро», – тем, кто уже сидел, прошел к стулу у дальней стены и осторожно опустился на него. Так и провел, дуясь на весь свет, следующие час с четвертью.
Признаться, те пятеро, что ожидали своей очереди вместе с нами, тоже не испытывали особого восторга. Когда Джей Керр решил завести общий разговор, то сумел извлечь из нас только имена. На этом общение практически застопорилось, хотя все мы состояли в Ассоциации лицензированных частных детективов штата Нью-Йорк. За исключением, разумеется, Салли Колт, которая была всего лишь наемным сотрудником.
По-моему, этими потугами нас сплотить Джей Керр, плешивый толстячок в очках без оправы, стремился хоть как-то искупить множившуюся его стараниями разобщенность. Во всем Большом Нью-Йорке ни одно сыскное бюро не разоблачило столько супружеских неверностей, сколько Джей со своими парнями.
Харленд Айд, высокий, костлявый, с седыми висками и длинным ястребиным носом, одетый как банкир, тоже пользовался широкой известностью в нашей среде, правда, известностью несколько иного рода. Это был опытный профессионал с безупречной репутацией. Поговаривали даже, что с ним не раз и не два консультировалось ФБР. Только на меня не ссылайтесь.
О третьем, Стиве Амзеле, я мало что знал, слышал только пару отзывов о его работе. Несколько лет назад Стива выгнал с работы Дел Бэском, после чего Амзель выправил себе лицензию и снял комнатку под офис недалеко от центра города. Бэском, владелец одного из лучших агентств Нью-Йорка, сказал как-то, что Амзель не одинокий орел, а стервятник-одиночка. Аккуратно одетый, невысокий, темноволосый и востроглазый, Амзель, вероятно, выглядел моложе своих лет. Когда мы с Салли Колт отправились за кофе, он двинулся было вслед за нами с намерением предложить помощь, но передумал.
В буфете, сделав заказ, я посоветовал Салли не беспокоиться:
– Если вашу контору прижмут за прослушку, просто позвоните мистеру Вульфу. Он поручит мне с этим разобраться, и я все улажу. Бесплатно. Ведь мы коллеги.
– Как это мило!
Салли склонила головку набок, чтобы я мог по достоинству оценить изящную линию ее подбородка, и линия эта была воистину хороша. Сразу стало ясно, что Салли не просто привлекательная девушка, но еще и отзывчивый товарищ, думающий о других.
– Отвечу вам тем же: когда прижмут вас, наберите номер мисс Боннер. Мой босс будет покруче вашего.
– Вот это я понимаю! – одобрил я. – Преданность – высшая добродетель. Вам за это воздастся на том свете. Полагаю, ваш метод состоит в том, чтобы завлечь объект в шикарный бар, вроде «Павлиньей аллеи» в «Уолдорф-Астории», и все из него вытянуть одной лишь силой очарования. Захотите попрактиковаться на мне – обращайтесь. Может, я и соглашусь. Только учтите: меня очаровать непросто.
Она вздернула подбородок и выстрелила в упор темно-синими глазами.
– Да, вы, похоже, крепкий орешек, – согласилась Салли. – Думаю, мне потребовалось бы не меньше часа на то, чтобы вас расколоть.
Тут нам принесли кофе, и пикировку пришлось прервать. По пути к лифту я придумал ответный удар, прямо-таки сокрушительный. Однако в лифте мы были не одни, так что пришлось приберечь его на потом. Общество коллег также не располагало к галантному поединку.
Салли подала кофе Вульфу, а я обслужил Дол Боннер. После того как каждый получил свою порцию, я присоединился к дамам в их уголке. Разить Салли насмерть при ее начальнице я, конечно, не стал. Мы просто обменялись предположениями о том, сколько еще нам придется ждать.
