Салли подала кофе Вульфу, а я обслужил Дол Боннер. После того как каждый получил свою порцию, я присоединился к дамам в их уголке. Разить Салли насмерть при ее начальнице я, конечно, не стал. Мы просто обменялись предположениями о том, сколько еще нам придется ждать.
Скоро это выяснилось. Для меня, по крайней мере. В моем стаканчике еще оставался кофе, когда на пороге комнаты появился какой-то человек и объявил, что Ниро Вульфа и Арчи Гудвина просят на выход.
Вульф издал шумный вздох, поставил стаканчик на соседний стул, поднялся и направился к двери. Я последовал за ним. Нас провожал тихий говор заметно оживившейся компании.
Служитель провел нас по коридору, шагов через двадцать открыл дверь и вошел, поманив за собой пальцем. М-да, сотрудникам администрации штата не мешало бы пройти курс хороших манер.
Мы очутились в средних размеров комнате с тремя большими окнами, мутными от дождевых потеков. В центре стоял большой ореховый стол, обставленный стульями. Возле стен приткнулись два столика поменьше и еще несколько стульев.
В конце большого стола сидел человек, рядом с которым справа высилась гора папок. Он жестом предложил нам занять места по левую руку от него. Приведший нас служитель прикрыл дверь и устроился у стены.
Человек за столом смотрел на нас без сердечности, но и не враждебно.
– Ну, вы в представлениях не нуждаетесь, – сказал он Вульфу, намекая то ли на растиражированность прославленной физиономии босса, то ли на его беспрецедентную толщину (выбирайте на свой вкус), и глянул в раскрытое перед ним досье. – Я ознакомился с отчетами – вашим и мистера Гудвина. Думаю, мы ускорим дело, если я побеседую с вами обоими сразу. Я – Альберт Хайатт, особый уполномоченный секретаря штата[4], которому поручено данное разбирательство. Оно проводится без соблюдения формальностей, но если возникнут обстоятельства, требующие протоколирования, порядок будет изменен.
Тем временем я изучал его. Возраст его вращался возле сорока: то ли сорок с чем-то, то ли сорок без чего-то. И был он весь гладкий: гладкая свежая кожа, гладкие темные волосы, гладкий приятный голос, гладкие манеры и гладкий серый габардин.
Конечно, я заранее навел справки о двух уполномоченных, на которых возложили обязанность с нами разбираться, и уже доложил Вульфу, что этот самый Хайатт – партнер в крупной юридической фирме с офисом в Нью-Йорке, активно занимается политикой, неплохо справляется с ведением дел в суде, то есть умеет и любит задавать вопросы, семьей не обременен.
Уполномоченный снова сверился с досье.
– В апреле прошлого, одна тысяча девятьсот пятьдесят пятого, года вы организовали прослушивание частной телефонной линии Отиса Росса, проживающего по адресу: Западная Восемьдесят третья улица, Манхэттен, Нью-Йорк. Верно?
– Я указал это в своем отчете, – буркнул Вульф.
– Да, указали. При каких обстоятельствах это произошло?
Вульф двинул пальцем в направлении папки:
– Если перед вами лежит мой отчет, а также отчет мистера Гудвина, то вы обладаете исчерпывающей информацией.
– Да, тут есть ваши отчеты. Но я бы хотел послушать, что вы скажете при личной встрече. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
Вульф состроил было красноречивую гримасу, но понял, что этим нисколько не облегчит своего положения, и сдержался.
– Пятого апреля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года ко мне явился человек, назвавшийся Отисом Россом. Он сказал, что хочет поставить на прослушивание свой домашний телефон. Я сообщил ему, что не занимаюсь решением супружеских проблем. Он заявил, что его проблема иного рода, что он вдовец. В ходе нашей беседы выяснилось, что он имеет многопрофильный бизнес и разнообразные финансовые интересы и все дела ведет из дома. В последнее время он стал подозревать своего секретаря в двойной игре. Ему часто приходится отлучаться на день-два. Прослушивание телефона призвано выяснить, обоснованны ли его подозрения в адрес секретаря.
Вульф поджал губы. Он терпеть не мог даже простых упоминаний о том деле. Тем более противно ему было рассказывать о своем фиаско со всеми подробностями. На мгновение мне показалось, что он заартачится, однако мой босс продолжил:
– Разумеется, я знал, что закон позволяет прослушивать телефонную линию абонента с его согласия. И тем не менее я отказался взяться за дело на том основании, что не имею опыта в подобных операциях. Но тут вмешался мистер Гудвин, который присутствовал при данном разговоре, как и при всех моих встречах с клиентами. Он сказал, что знает человека, который мог бы взять на себя техническую сторону. Вмешался он по двум причинам. Во-первых, его привлекала новизна и специфика телефонного прослушивания. Во-вторых, он считает своим долгом побуждать меня к зарабатыванию гонораров даже в тех случаях, когда сам я предпочел бы отказаться от дела. Признаюсь, порой его действия бывают оправданными. Если хотите, можете обратиться к нему лично за подтверждением сказанного.
Хайатт качнул головой:
– Сначала закончите. Продолжайте.
– Хорошо. Мистер Росс вручил мне тысячу долларов наличными – десять стодолларовых купюр, – аванс на текущие расходы. Пояснил, что заплатить чеком не может: хочет сохранить в тайне от секретаря сам факт обращения к частному детективу. По той же причине он попросил нас не посылать ему почтой ни отчетов, ни любых других сообщений. Сказал, что будет сам нам звонить или заходить за ними. Также мистер Росс настаивал на том, чтобы я не звонил ему домой. Он подозревал, что секретарь иногда выдает себя за него в телефонных разговорах. Как следствие, он хотел иметь запись всех без исключения телефонных переговоров, ведущихся по его линии, так как не знал, когда на линии он сам, а когда его секретарь.
Вульф опять сжал губы. Ему приходилось заставлять себя говорить.
– Естественно, все это не могло не вызвать у меня любопытства и определенных сомнений. Просить у него документы было бессмысленно: их можно подделать или украсть. Поэтому я сказал, что мы должны удостовериться в истинности предоставленных им сведений, и предложил, чтобы к нему домой зашел мистер Гудвин. Можете не говорить мне, сколь неразумным было это предложение. Я уже сам себе это сказал. Мистер Росс сразу согласился, так как наверняка предвидел такой поворот событий. Он оговорил только, что визит должен произойти в такой час, когда его секретаря не будет в квартире, ибо последний может узнать мистера Гудвина. Так мы и договорились. Тем же вечером в девять часов мистер Гудвин прибыл к дому на Западной Восемьдесят третьей улице и поднялся в квартиру мистера Росса. Мистеру Гудвину открыла горничная. Представившись вымышленным именем, о котором мы условились заранее, он объяснил, что пришел к мистеру Россу. Его провели в гостиную, где он увидел моего клиента. Тот сидел около торшера, читал книгу и курил сигару.
Вульф постучал кончиком пальца по столешнице.
– Я называю его «мой клиент» намеренно, так как заслужил этот позор… Проклятье, он в самом деле был моим клиентом! После короткой беседы с ним мистер Арчи Гудвин вернулся домой и обо всем доложил мне. Было решено взяться за это дело. Мистер Гудвин тут же связался с известным ему специалистом, и мы наметили план на утро. Вам нужны подробности?
– Нет, их можете опустить. – Хайатт пригладил ладонью и без того гладкие волосы. – Это есть в отчете Гудвина.
– В любом случае мне мало что о них известно. Технику для прослушивания подключили, и мистер Гудвин получил новую игрушку. Однако на нее у моего помощника оставалось мало времени, так как он нужен мне более или менее постоянно. Поэтому прослушиванием занимались люди организовавшего его технического специалиста. Я даже не просматривал отчеты, за которыми мистер Росс ежедневно заходил к нам – в тот час, когда я обычно бываю занят у себя в оранжерее. То есть мы с ним больше не встречались. На пятый день мистер Гудвин попросил у него еще тысячу долларов, и мистер Росс дал деньги, опять наличными. После оплаты установки оборудования и собственно прослушивания у меня мало что осталось от гонорара. Вы знаете, что такое внешний перехват?
– Разумеется. Практически все нелегальное прослушивание осуществляется при помощи внешних устройств.
– Возможно. – Вульф развернул руку ладонью кверху. – Но я понятия не имел, что вовлечен в незаконные операции, вплоть до восьмого дня прослушивания. Тринадцатого апреля мистер Гудвин провел два часа в том помещении, где записывались телефонные переговоры. Там он услышал долгую беседу по телефону с участием самого мистера Росса. Был ли это на самом деле мистер Росс или его секретарь, выдававший себя за него, неизвестно. Так или иначе, услышанный мистером Гудвином голос не имел ничего общего с голосом нашего клиента, и это насторожило мистера Гудвина. Из прочитанных им отчетов о прослушивании он почерпнул немало информации об интересах и занятиях мистера Росса. В частности, ему стало известно, что губернатор недавно назначил того председателем Комитета по расследованию деятельности благотворительных фондов. Мистер Гудвин вышел на улицу, отыскал телефонную будку и позвонил мистеру Россу. Ему ответил тот же голос, который насторожил мистера Гудвина при прослушивании перехваченного телефонного разговора. Мой помощник представился журналистом из «Газетт», договорился об интервью, приехал на Западную Восемьдесят третью улицу, встретился с мистером Россом и поговорил с ним. Также он увидел секретаря. Ни тот, ни другой не был нашим клиентом. Меня обвели вокруг пальца.
