– Повезло черту, – заметил Тим, прерывая молчание, – такие деньги без аденоидов и плоскостопия в придачу.
– Они так безбожно счастливы, – сказала Розали, не скрывая зависти, и вдруг добавила так тихо, что Тим не услышал:
– Это несправедливо.
Пуаро в этот момент сосредоточенно думал о чем-то своем, он недоуменно хмурился, но последняя фраза Розали отвлекла его, и он быстро взглянул на нее.
– Мне нужно купить кое-что для мамы, – сказал Тим, приподнял шляпу и удалился.
Пуаро и Розали медленно направились к отелю.
– Так вы считаете это несправедливым, мадемуазель? – вкрадчиво произнес Пуаро.
Она сердито вспыхнула.
– Не понимаю, о чем вы.
– Я только повторил ваши слова, да, да, это ваши слова.
Розали пожала плечами.
– У нее всего слишком много. Деньги, красота, фигура и…
Она остановилась, и Пуаро договорил за нее.
– И любовь, не так ли? Любовь? Но откуда нам знать, может быть, он женился ради денег.
– А разве вы не заметили, как он на нее смотрит?
– Разумеется, мадемуазель. Я заметил все, что можно было заметить. Но кроме того, нечто такое, чего вам заметить не удалось.
– А чего я не заметила?
– Я увидел, – торжественно начал Пуаро, – темные круги под глазами девушки и пальцы, сжимающие ручку зонтика с такой силой, что костяшки пальцев побелели…
Розали смотрела на него не понимая.
– Вы хотите сказать?..
– Я хочу сказать – эта леди богата, красива, любима, и все-таки в ее жизни не все в порядке. Я знаю и еще кое-что.
– Ну!
– Я уверен – этот голос я уже слышал когда-то. Голос мсье Дойля, но где, когда – никак не могу вспомнить.
Они подошли к отелю.
– Надо разыскать маму, – сказала Розали и вошла в прохладный полутемный вестибюль.
Пуаро прошел на балкон, с которого был виден Нил. Здесь стояли маленькие столики, накрытые к чаю, но было еще слишком рано. Он постоял несколько минут, любуясь рекой, а затем направился в сад. Под горячим солнцем несколько человек играли в теннис. Он прошел мимо и очутился на крутой извилистой тропинке. Здесь-то он и наткнулся на девушку, которую видел в ресторане «;Шезматант». Он узнал ее сразу. Ее лицо в тот вечер навсегда запечатлелось в его памяти. Теперь выражение этого лица было совсем иным. Она побледнела, похудела и казалась усталой и удрученной. Он отошел в сторону и незаметно стал наблюдать за ней. Она нетерпеливо постукивала по земле маленькой ножкой. В ее темных горячих глазах было страдание и подавленное торжество. Она смотрела вниз, на реку, где скользили прогулочные катера. Лицо – и голос. Он вспомнил и то и другое. Лицо этой девушки и голос, который он слышал только что, голос молодого супруга…
И тут же, в тот самый момент, пока он незаметно наблюдал за маленькой девушкой, разыгралась следующая сцена грядущей драмы. Послышались голоса, девушка встала. По тропинке спускалась Линнет Дойль с мужем. Линнет казалась спокойной и счастливой, напряжение исчезло.
Девушка сделала два шага вперед, и те двое замерли пораженные.
– Привет, Линнет, – сказала Жаклина де Бельфорт, – а вот и я. Что ж, мы так и будем без конца натыкаться друг на друга? Привет, Симон, как дела.
Линнет Дойль с легким криком спряталась за скалу. Добродушное лицо Симона исказилось от злобы. Он двинулся вперед, как будто хотел ударить девушку. Она быстро обернулась, показывая на Пуаро. Симон тоже обернулся.
– Привет, Жаклина, мы не ожидали встретить тебя здесь, – неловко пробормотал он.
Слова его прозвучали неубедительно.
Девушка ответила сияющей белозубой улыбкой.
– Приятный сюрприз? – бросила она и, кивнув, пошла вниз по тропинке.
Пуаро тактично пошел в противоположную сторону. Уходя, он услышал голос Линнет Дойль.
– Ради бога, Симон! Что же делать, Симон.
Ужин подходил к концу. Большинство гостей отеля «Катаракт» сидели на слабо освещенной террасе за маленькими столиками. Вошли Симон и Линнет Дойль в сопровождении высокого представительного американца с чисто выбритым узким лицом. Они остановились в дверях, и в этот момент Тим Аллертон поднялся и направился к ним?
– Вероятно, вы не помните меня, – сказал он любезно, – я кузен Джоанны Саутвуд.
– Разумеется, я помню вас. Вы
– Тим Аллертон. Это мой муж, – чуть заметная дрожь в голосе – гордость, смущение?
– А это – мой опекун из Америки, мистер Пеннингтон.
– Познакомьтесь, пожалуйста, с моей мамой. Несколько минут спустя небольшая компания заняла отдельный столик
– Линнет в центре, Тим и Пеннингтон по обе стороны от нее, каждый всячески старался привлечь ее внимание, миссис Аллертон беседует с Симоном. Поворот вертящейся двери. Странное напряжение тотчас появляется на лице красивой стройной женщины, сидящей во главе стола. И тут же исчезает – дверь выпустила маленького человечка.
– Моя дорогая, вы здесь не единственная знаменитость, – сказала миссис Аллертон.
– Этот забавный человек
– Эркюль Пуаро.
Она сказала это небрежно, просто чтобы заполнить неловкую паузу, но вдруг Линнет очень заинтересовалась.
– Эркюль Пуаро? Конечно, я слышала о нем.
И вдруг ушла в себя, погрузилась в глубокое раздумье. Двое мужчин, пытавшиеся ее развлечь, совсем растерялись. Пуаро пробирался вдоль решетки террасы, как вдруг его остановил, – миссис Оттерборн.
– Садитесь с нами, мсье Пуаро. Какой прелестный вечер.
Пуаро повиновался.
– Благодарю вас, мадам. Вечер и вправду хорош.
Он вежливо улыбнулся миссис Оттерборн.
– Ну и разрядилась! Какие-то драпировки из черного нейлона и этот дикий тюрбан!
– Миссис Оттерборн говорила громко и напористо.
– Сколько знаменитостей собралось в одном и том же месте. Наверное, скоро все газеты запестрят – светские красавицы, знаменитые романистки… – она замолчала и тихо, скромно хихикнула.
Пуаро скорее почувствовал, чем увидел, как Розали нахмурилась и плотно сжала губы.
– Вы что-нибудь пишете в данное время, мадам? – вежливо поинтересовался он.
Миссис Оттерборн снова тихо хихикнула.
– Мои читатели ждут не дождутся, а мой издатель – бедняжка, он просто забрасывает меня письмами и даже телеграммами.
Он снова ощутил, как поморщилась девушка.
– Могу признаться вам, мсье Пуаро, я здесь – в поисках колорита. «Снег на лице пустыни», так называется мой новый роман. Мощное, интригующее название. Снег в пустыне, он растает при первом же дыхании страсти.
Розали встала, проговорила что-то сквозь зубы и ушла в темный сад.
– Человек должен быть сильным, – продолжала миссис Оттерборн.
– Мои книги – это мясо с кровью. В них все важно. В библиотеках огромный спрос. Ведь я говорю только правду. Секс! Почему, мсье Пуаро, нынче так боятся говорить про секс? Ведь секс – правит миром. Вы читали мои книги?
– Простите, мадам! Понимаете, я ведь почти не читаю романов. Моя работа…
– В таком случае я обязана подарить вам «Под финиковым деревом», – сказала миссис Оттерборн решительно.
– Я уверена, вы поймете, какая это серьезная книга. Ее по-разному истолковывали, но в самом деле – в ней все правда.
– Вы чрезвычайно добры, мадам. Я прочту с удовольствием.
Миссис Оттерборн помолчала, играя длинной ниткой бисера на шее, и тревожно поглядела в одну, потом в другую сторону.
– Знаете, я, пожалуй, схожу за книгой сейчас.
– Ах, мадам, не стоит беспокоиться. В другой раз.
– Нет, нет. Никакого беспокойства.
– Она встала.
– Мне хочется вам показать…
– О чем речь, мама? – неожиданно рядом с ней возникла Розали.
– Дорогая, я хочу подарить мсье Пуаро свой роман.
– «Под финиковым деревом»? Я принесу
– Ты не найдешь, дорогая. Я сама.
– Я найду.
Девушка прошла через террасу и вошла в отель
– Позвольте мне сказать вам, мадам, что у вас прелестная дочь, – с поклоном сказал Пуаро.
– Розали? Да, она хорошенькая. Но она очень жестокосердна, мсье Пуаро. Никакого снисхождения к слабостям. Она все знает лучше всех – так она считает. И о моем здоровье она знает все лучше меня самой.
Пуаро подозвал официанта.
– Ликер, мадам? Шартрез? Крем де мент?
Миссис Оттерборн решительно покачала головой.
– Нет, нет, я совсем не пью. Вы, вероятно, заметили, я не пью ничего, кроме воды и лимонада. Я не выношу запаха спиртного.
– Тогда лимонный коктейль.
Он заказал один лимонный коктейль и один бенедиктин.
Поворот вращающейся двери. Вошла Розали держа в руках книгу.
– Вот, пожалуйста, – сказала она безо всякого выражения.
– Мсье Пуаро заказал мне лимонный коктейль, – доложила ее мать.
– Что заказать для вас, мадемуазель?
– Ничего, – и, вспомнив о законах вежливости, добавила:
– Ничего, благодарю вас.
Пуаро взял протянутую книгу. На яркой суперобложке была изображена дама в костюме Евы с модной прической и кроваво-красными ногтями. Она лежала на тигровой шкуре. Над ней красовалось дерево с дубовыми листьями и огромными, не правдоподобно яркими яблоками.
