– Ну и что? – выкрикнула Линнет.
– Я же назвала вам все факты.
– Факты – да.
– Не понимаю.
– Девушка там, в ресторане, – медленно заговорил Пуаро, – восхищалась своей подругой, была совершенно уверена, что эта подруга не предаст ее, не оставит в беде. Мне кажется, мадам, вы и есть та самая подруга.
Линнет вспыхнула.
– Конечно, получилось нехорошо. Но так бывает в жизни, мсье Пуаро. Неужели я ничего не могу сделать?
– Вам надо быть мужественной, мадам. Единственный совет, который я могу вам дать.
– Не могли бы вы поговорить с Джекки, с мисс де Бельфорт? – тихо спросила Линнет.
– Могу. И поговорю, если вы хотите. Но не жду от этого разговора никакого успеха. Мне кажется, мадемуазель де Бельфорт поглощена одной страстью и отвлечь ее невозможно.
– Как же нам себя обезопасить?
– Вернитесь в Англию и поселитесь в своем имении.
– Но Жаклина поселится в деревне, и каждый раз, выходя из дома, я буду встречаться с ней.
– Возможно.
– Кроме того, Симону это покажется бегством.
– Как относится ко всему этому ваш муж?
– Он разъярен, просто в бешенстве.
Пуаро задумчиво покачал головой.
– Но вы поговорите с ней, – умоляюще проговорила Линнет.
– Да, поговорю. Только заранее предупреждаю: я ничего хорошего от этого разговора не жду.
– Джекки такая странная! – говорила Линнет испуганно, – никогда не знаешь заранее, как она поступит!
– Вы упоминали об угрозах, не могли бы вы сказать, чем именно вам угрожали.
Линнет пожала плечами.
– Убить нас обоих. В Джекки есть мексиканская кровь.
– Понимаю, – сказал Пуаро очень серьезно.
– Вы возьметесь за это дело, не правда ли? – умоляюще проговорила Линнет.
– Нет, мадам, – твердо ответил он.
– Я не приму от вас никаких денег. Я попытаюсь сделать, что смогу, в интересах гуманности. Только так. Возникла ситуация очень сложная и опасная. Я постараюсь по мере сил предотвратить опасность. Но я не очень верю в успех.
– Но вы будете действовать в моих интересах? – снова спросила Линнет.
– Нет, мадам, – повторил Пуаро.
Жаклина де Бельфорт сидела на каменной скамейке на берегу Нила; здесь и нашел ее Эркюль Пуаро.
– Мадемуазель де Бельфорт? – сказал он.
– Разрешите мне поговорить с вами.
Со слабой улыбкой Жаклина повернулась к нему.
– Разумеется. Вы – мсье Пуаро? Мне кажется, я знаю, о чем вы собираетесь говорить. Вы действуете от имени миссис Дойль, и она вам предложила огромные деньги.
– Отчасти ваше предположение справедливо: я только что разговаривал с мадам Дойль, но никаких денег от нее я не беру. Я действую не от ее имени.
– Ах вот как!
– Жаклина смотрела на него недоверчиво.
– Тогда зачем вы здесь? – спросила она резко.
– Скажите, вы раньше видели меня? – ответил Пуаро вопросом на вопрос.
– Мне кажется, нет.
– А я видел вас однажды. Я сидел за соседним столиком в ресторане «Шезматант». Вы были там с мсье Симоном Дойлем.
На лицо девушки как будто надели маску.
– Я помню этот вечер, – сказала она.
– Так много воды утекло с тех пор, так много случилось.
– Да, с тех пор много воды утекло, – с горьким отчаяньем повторила она.
– Мадемуазель, я пришел к вам как друг. И я советую вам как друг – хороните своих покойников.
Девушка смотрела удивленно.
– Что это значит?
– Забудьте прошлое! Обратитесь к будущему! Что сделано – то сделано. Ваше отчаяние ничего не может изменить.
– Эти дружеские советы прекрасно совпадают с тем, чего хочет от меня дорогая Линнет.
Пуаро посмотрел ей в глаза.
– Я не думал о ней, говоря так. Я думал о вас. Вам больно, конечно, больно, но тем, как вы поступаете, вы лишь усугубляете свои страдания.
Она покачала головой.
– Вы ошибаетесь… Бывают моменты, когда меня все это забавляет.
– Тем хуже, мадемуазель Она быстро взглянула на него.
– Вы отнюдь не глупы, – и добавила задумчиво, – я верю, вы желаете мне добра.
– Поезжайте домой, мадемуазель, вы так молоды, умны, вся жизнь у вас впереди.
Жаклина медленно и печально покачала головой.
– Вы не понимаете, не хотите, или не можете понять: в Симоне вся моя жизнь.
– Но ведь жизнь состоит не из одной любви, – осторожно говорил Пуаро, – любовь так много значит для нас только в юности.
Но девушка по-прежнему покачивала головой.
– Вы не понимаете, – она пристально взглянула ему в лицо.
– Вы все знаете, да? Вам рассказала Линнет? И в тот вечер вы были в ресторане… Я и Симон, мы любили друг друга…
– Я знаю, вы любили его.
Она сразу поняла, что он хотел сказать, и повторила с ударением:
– Мы любили друг друга. А я любила Линнет… Я доверяла ей. Она была моим лучшим другом. Линнет всегда могла купить, что хотела. Она ни в чем не знала отказа. И когда она увидела Симона, она захотела его и просто забрала у меня.
– А он позволил, чтобы его купили?
Жаклина наклонила голову.
– Нет, не совсем. Если бы это было так, меня здесь бы не было. Симон не стоит моей любви – это вы хотите доказать? Конечно, если бы он женился на Линнет из-за денег, тогда вы правы. Но дело не только в деньгах. Все гораздо сложнее. Мсье Пуаро, вы знаете, есть такое слово ореол. Деньги помогают создавать его, – она вдруг встала и показала рукой на небо:
– Посмотрите, вы видите луну? Сейчас она видна так ясно, но стоит выглянуть солнцу, луна исчезнет в его лучах. Нечто подобное случилось с нами Я была луной. Появилось солнце, и Симон перестал замечать меня…
– Так все это представляется вам, – возразил Пуаро.
– Да нет же. Я знаю. Он любил меня и всегда будет любить.
– Даже теперь.
Ответ готов был сорваться с ее губ, но она усилием воли заставила себя промолчать. Она взглянула на него и густо покраснела, и, поникнув, опустила голову, а потом сказала придушенным тихим голосом:
– Да, теперь он ненавидит меня. Ненавидит, ненавидит… Но лучше бы он был поосторожней.
Она схватила маленькую шелковую сумочку и протянула на ладони миниатюрный пистолет с перламутровой ручкой:
– Хорошенькая штучка, не правда ли? – спросила она.
– Такая маленькая, и не верится, что это настоящий пистолет. Но он настоящий. Из него можно застрелить человека. А я хорошо стреляю.
Она улыбнулась, вспомнив о чем-то.
– Еще ребенком я жила с матерью в Южной Каролине, и дедушка учил меня стрелять. Он был старомодным чудаком и верил, что вопросы чести решаются оружием. Мой отец тоже умел стрелять и несколько раз дрался на дуэли. Он умел драться и на шпагах. А однажды он убил человека. Так что, как видите, мсье Пуаро…
– Она смело посмотрела ему в глаза.
– Во мне течет горячая кровь! Я купила эту игрушку, когда все только началось. Я хотела застрелить одного из них. Только никак не могла решить – кого же. Смерть одного – ничего не решает. Если бы Линнет боялась, – но она смелая и сильная. Она может вынести боль. И тогда я решила – подожду. Эта мысль нравилась мне все больше и больше. В конце концов, убить я могу в любой момент. Ждать и думать об этом гораздо интереснее.
Она засмеялась, и этот смех, чистый, серебристый, разнесся по тихому саду. Пуаро схватил ее за руку.
– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.
– В чем дело? – спросила Жаклина с вызывающей улыбкой.
– Мадемуазель, я умоляю вас, прекратите то, что вы затеяли.
– Вы хотите, чтобы я оставила в покое нашу бесценную Линнет?
– Мое желание гораздо глубже. Я прошу вас – не отдавайте свое сердце злу.
Она смотрела на него изумленно, по-детски, чуть приоткрыв рот.
Пуаро говорил очень серьезно:
– Тогда произойдет непоправимое. Зло свершится, оно завладеет вами, и вы не сумеете избавиться от него.
Жаклина пристально смотрела на него. Казалось, в глазах ее появилась неуверенность, смущение.
– Не знаю… – проговорила она, и после минутного колебания добавила совсем по-иному, как бы приняв решение, – нет, вам не остановить меня.
– Нет, – грустно повторил Пуаро, – мне не остановить вас.
– Даже если я решусь убить ее, вам ничего не поделать со мной.
– Нет, если вы готовы расплачиваться.
Жаклина де Бельфорт рассмеялась.
– О, я не боюсь смерти! Для чего мне жить? По-вашему, убить человека – это преступление, даже если человек отобрал у вас все, что было дорого в жизни?
– Да, мадемуазель, я твердо верю: убийство – это преступление, за которое нет прощения, – спокойно ответил Пуаро.
Жаклина снова засмеялась.
– Тогда вы должны одобрить мое поведение, мой план мести, потому что пока он имеет силу, я не буду стрелять, но иногда так страшно мне становится, тошно, тяжко, и хочется сделать ей больно – воткнуть в нее нож или приставить к ее виску мой маленький пистолет и просто нажать курок! О!
Это восклицание поразило его.
– Что с вами, мадемуазель.
Она отвернулась и посмотрела на темные деревья.
