Вынув из кармана названный документ, босс развернул листы.
– Он довольно длинный, но я хочу, чтобы вы отчетливо представляли себе мое положение. Вы позволите?
– Конечно, – отозвался Керр. – Валяйте!
И Вульф приступил к чтению. На это ушло полных десять минут, но ему удалось удержать внимание аудитории.
Признаюсь, я сочувствовал боссу. Больше всего он хотел бы забыть ту историю и никогда больше о ней не вспоминать. А теперь ему пришлось мало того, что изложить ее в официальном отчете и устно пересказать Хайатту, так еще открыть собратьям по профессии. Должно быть, более горькой пилюли жизнь еще не подносила Вульфу, но он ее проглотил.
Дочитав до конца, босс сложил листки и отдал мне.
Устроив локти на ручках кресла, он соединил кончики пальцев.
– Итак, сегодня утром я не мог назвать вам имя убитого. Я уже упоминал, что происшедшее покрыло меня позором, и больше не буду останавливаться на этом. Остались ли у вас какие-либо неясности после того, что я сейчас прочитал? Есть ли вопросы?
По-видимому, всем все было ясно, и Вульф продолжил:
– Мистер Гудвин сказал вам по телефону, что я хочу проконсультироваться с вами по одному делу. И вот в чем оно состоит. Мы все оказались вовлечены в расследование убийства и находимся под подпиской о невыезде. Нас с мистером Гудвином арестовали как основных свидетелей и выпустили из тюрьмы под залог. Я не знаю, был ли арестован кто-то из вас, но все мы лишены свободы перемещения. Думаю, каждый из нас только выиграет, если поделится имеющейся у него информацией. Мы сообща обсудим ее и решим, чт́о можно сделать. Как-никак здесь собрались квалифицированные и опытные детективы.
Амзель открыл было рот, но Вульф поднял руку:
– Одну минуточку! Прежде чем вы начнете высказываться, позвольте мне подчеркнуть, что ни мистер Гудвин, ни я не причастны к смерти того человека и ничего не знаем о ней. По-видимому, то же можно сказать о каждом из вас. Если так, то достоинства моего предложения очевидны. С нашей стороны было бы глупо не поделиться информацией и соображениями. Даже если один из вас убил этого человека или как-то связан с убийством, а значит, не пожелает откровенничать и сообщать что-либо об этом деле, все остальные будут заинтересованы в том, чтобы объединить наши способности и ресурсы. Разве вы не согласны?
Впервые за все время, что длилась речь Вульфа, детективы переглянулись. Джей Керр ухмыльнулся:
– Очень ловко. Так-так! Кто последний, тот проиграл.
– Хорошо это вы завернули, – объявил Амзель. – Если я откажусь играть в вашу игру, то тем самым выставлю себя убийцей.
– У меня есть вопрос, – подал реплику Харленд Айд. – Почему вас и Гудвина арестовали и выпустили под залог?
– Потому, – пояснил Вульф, – что тот человек, которого вы теперь знаете его под именем Донахью, сегодня утром выдал мистеру Хайатту версию, противоречащую моему отчету. Он утверждал, будто назвался собственным именем, то есть Донахью, и будто я знал, что организую незаконное прослушивание.
– Ой-ой-ой, – пропел Керр. – Понятно теперь, почему вы так добиваетесь нашей откровенности.
– Я откровенен с вами, мистер Керр. Я отвечу на любые вопросы, которые вы захотите задать. И уверяю вас, мною движет не страх перед неприятностями, которые могут возникнуть у меня или у мистера Гудвина, отнюдь. Я просто хочу домой.
Подала голос и Дол Боннер:
– Мне кажется, единственный вопрос состоит в том, будет нам от этого какая-то польза или нет. Хуже точно не станет. Мы уже выложили полиции все, что знали. По крайней мере, так поступили мы с мисс Колт. Завтра за нас снова примутся. – Она направила свои глаза цвета карамели на Ниро Вульфа: – Какая нам будет от этого польза?
Он нахмурился. Иногда он старается изо всех сил не хмуриться при разговоре с женщиной, но у него это редко получается.
– Возможно, никакой, мадам. Но все мы детективы и привыкли считать, что не обделены проницательностью. Так почему бы нам сейчас не применить ее на практике? Иначе что нам еще остается? Сидеть без дела и надеяться, что либо мистера Грума вдруг осенит, либо ему повезет? Вы хотя бы сравнивали, кому что известно?
Ответом ему было три «нет» и две качнувшиеся головы.
– Так пора это сделать. Вы даже не знаете, можно ли исключить кого-то из числа подозреваемых. Допустим, убийство совершил один из нас. Вам известно, в какой промежуток времени это случилось? Нет, не известно. По-видимому, вас еще не удостоили чести ознакомиться с историей мистера Хайатта. Убийство произошло между половиной десятого, когда мистер Хайатт оставил Донахью одного в тридцать восьмой комнате, и десятью часами, когда прибыли мы с мистером Гудвином. Давайте исходить из предпосылки, что Донахью убил кто-то из нас. По крайней мере, пока не найдем оснований отказаться от этого допущения. Если кто-то из вас докажет, что прибыл в сорок вторую комнату до половины десятого и не покидал ее, то очистит себя от любых подозрений. Итак, кто может это доказать?
– Я не могу, – сразу отозвалась Дол Боннер. – Мы с мисс Колт оказались в той комнате первыми, и было это без двадцати десять. Примерно пять минут спустя пришел мистер Айд, а еще через четыре или пять минут – мистер Амзель. Следующим был мистер Керр. Вы с мистером Гудвином появились последними, почти ровно в десять. Когда вас вызвали первыми, я возмутилась. Ведь мы пришли раньше всех и, значит, были первыми в очереди.
– Итак, никто из числа подозреваемых не выбыл. Когда я сказал, что время убийство ограничено интервалом между девятью тридцатью и десятью часами, то закрыл глаза на возможность того, что Донахью убит мистером Гудвином и мисс Колт, когда они выходили за кофе. Между тем один из них или они оба по пути могли зайти в тридцать восьмую комнату и разделаться с ним. Кто-нибудь хочет подробнее остановиться на этой версии?
Салли Колт хихикнула. Это был серьезный промах, но я не стал судить девушку слишком строго. Она, вероятно, впервые так близко столкнулась с убийством и, естественно, вся была натянута как струна. Я бросился ей на выручку:
– Можете вычеркнуть этот вариант. Я не убивал, она не убивала, мы не убивали.
– Мисс Колт?
– Не говорите глупостей! – Ее голос прозвучал слишком громко, и она понизила его. – Нет. Мистер Гудвин прав.
– Хорошо. Он часто бывает прав.
Вульф поерзал в кресле. Его седалище сегодня порядком намучилось, терзаемое неудобной мебелью с шести утра.
– Вероятно, полиция придерживается той версии, что один из нас по пути в сорок вторую комнату мимоходом заметил Донахью, который, скажем, приоткрыл дверь, чтобы выглянуть в коридор, и затем прикончил его. И тут мы подходим к самому сложному. Убийца не располагал временем для сколько-нибудь продолжительной беседы с Донахью, если только не вошел в здание гораздо раньше, чем появился в сорок второй комнате. Но в таком случае полиция быстро это обнаружит и изобличит убийцу без нашей помощи. Однако, по всей вероятности, убийце достаточно было просто увидеть Донахью в здании, чтобы тут же решиться на крайний шаг. Как вам такая возможность? Я откровенно рассказал обо всем, что связывало меня с тем человеком. А вы с ним имели дело?
– Я имела, – созналась Дол Боннер.
– Вы, мисс Боннер? Можно поподробнее, пожалуйста?
– Конечно. Я рассказала полиции, могу рассказать и вам. – В ее тоне слышалось презрение, но к кому оно относилось, к Вульфу или остальным, сказать было невозможно. – Но сначала я добавлю то, о чем умолчала, хотя и без задней мысли. Когда мы с мисс Колт поднялись на четвертый этаж, я отправилась в уборную, а мисс Колт сразу пошла в комнату сорок два. Я присоединилась к ней там, когда было без двадцати минут десять. Полиция знает и об этом, конечно же. Также я слышала, как один полицейский говорил кому-то, по-видимому окружному прокурору, что убитого знали все детективы.
– Вот как? – Вульф уже почти не хмурился. – Все мы?
– Так он сказал.
Ее взгляд остановился сначала на Айде, потом на Амзеле, задержался на Керре и наконец вернулся к Вульфу.
– А теперь о моих отношениях с этим человеком. Ситуация очень напоминает вашу, мистер Вульф. Он пришел в мое бюро в апреле прошлого года. Якобы договориться о прослушивании домашней телефонной линии. Сказал, что у него дом в Бронксе. И произошло примерно то же, что и у вас. У меня нет Арчи Гудвина, который подзуживал бы меня, но я сама подумала, что не помешает узнать побольше о прослушивании, раз оно не запрещено законом. Я согласилась взяться за работу при условии, что он сможет удостоверить свою личность. Он показал мне несколько документов, в частности водительское удостоверение, и письма, но мне этого показалось недостаточно.
Она сглотнула. Да, по-видимому, Дол, как и Вульф, без особой гордости вспоминала о клиенте.
