— В любом случае мы могли бы выяснить, кто из них был в Лондоне с тех пор, как она отправилась туда, — сказал Роджер, не желая отказываться от линии расследования, на которой покоились все его надежды.
— Безусловно, — согласилась Энн. — Но я убеждена, мистер Шерингэм, что причину смерти моей сестры следует искать не здесь. Когда она уезжала отсюда, ее ничто не тревожило. Дженет и я… — Ее голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Дженет и я были не только сестрами, но и самыми близкими подругами. Если бы ее что-то беспокоило до отъезда, она, несомненно, сообщила бы мне об этом.
— Ну, — с напускной бодростью произнес Роджер, — мы просто поглядим, что нам удастся сделать.
В результате Роджер провел очень приятный уикэнд в Дорсетшире, часто видясь с Энн, которая, к его величайшему удовольствию, не выказывала ни малейшего желания обсуждать с ним его книги, и вернулся в Лондон в понедельник, ни на дюйм не приблизившись к цели.
— Ничего не может быть лучше уикэнда в Дорсетшире в начале апреля, сказал он молодой леди за регистрационным столиком отеля, оплачивая счет.
— Еще бы, — согласилась молодая леди.
Роджер зашагал к железнодорожной станции. Он сообщил Энн время отправления своего поезда, чтобы она могла связаться с ним в последний момент в случае необходимости. Выйдя на платформу, он огляделся вокруг, но ее нигде не было.
С чувством глубокого разочарования, какого он не испытывал минимум лет десять, Роджер подошел к киоску и купил газету. Открыв ее через несколько минут, он сразу же обратил внимание на заголовки на центральной полосе:
ЕЩЕ ОДНА ТРАГЕДИЯ С ШЕЛКОВЫМ ЧУЛКОМ
ПОВЕСИЛАСЬ КРАСАВИЦА ИЗ ВЫСШЕГО ОБЩЕСТВА
УЖАСНАЯ СУДЬБА ЛЕДИ УРСУЛЫ ГРЕЙМ
"Это уже чересчур", — подумал Роджер.
Глава 5
Старший инспектор Морсби выходит на сцену
Сидя в поезде, Роджер углубился в сообщение о смерти леди Урсулы. Статья, повествующая о кончине дочери графа, а не о завсегдатаях ночных клубов, занимала две колонки на центральной полосе и включала все собранные в спешке детали, независимо от того, имеют они отношение к трагедии или нет. Вкратце факты выглядели следующим образом.
Леди Урсула вышла из дома на Итон-сквере[7], где жила с вдовствующей матерью (ее брат, теперешний граф, находился за рубежом на дипломатической службе) незадолго до восьми вечера. Она пообедала с друзьями в танцевальном клубе в Вест-Энде[8], где оставалась до одиннадцати, танцуя и беседуя. Потом она пожаловалась на головную боль и попыталась уговорить кого-нибудь из друзей сопровождать ее в поездке на машине, но все отказались, так как шел дождь, а двухместный автомобиль был открытым. Леди Урсула покинула клуб, заявив, что прокатится на машине одна, чтобы избавиться от мигрени.
В половине третьего ночи девушка по имени Айрин Маклейн, художница и подруга леди Урсулы, вернулась в свою мастерскую в Кенсингтоне[9] после вечеринки в соседней студии и увидела снаружи машину леди Урсулы. Ее это не удивило, так как леди Урсула являлась к друзьям в любое время дня и ночи. Однако, войдя внутрь, она сначала не обнаружила никаких признаков ее присутствия.
Студия была переделана из старой конюшни, и во всю ее ширину на высоте около восьми футов от пола тянулась массивная дубовая балка, в середине которой на большом крюке мисс Маклей повесила большой старомодный фонарь, чья лампочка была соединена шнуром с выключателем у двери. Повернув выключатель, мисс Маклейн с удивлением увидела, что фонарь валяется на полу на некотором расстоянии от балки. Подняв его, она с ужасом обнаружила леди Урсулу, висящую на крюке, где ранее висел фонарь.
Подробности ее смерти почти полностью совпадали с деталями гибели Дженет и Элси. Опрокинутый стол лежал на полу в нескольких футах, а леди Урсула воспользовалась одним из чулок, которые тогда были на ней; одна ее нога была босая, но ступня оставалась обутой в парчовую туфельку. Петля была сделана при помощи связанных краев чулка и надета на голову леди Урсулы, а маленькая петелька накинута на крюк. Девушка, очевидно, оттолкнула стул и погибла, как обе ее предшественницы, от медленного удушения.
Однако записка, оставленная для мисс Маклейн, была более многословной, чем две первые, хотя ее содержание давало пищу для догадок.
Прости, что делаю это здесь, но мне просто больше негде — мою мать хватил бы удар, если бы я сделала это дома. Не сердись на меня.
У.
Далее следовал панегирик леди Урсуле, написанный безымянной подругой и повествующий о ее оригинальности, пренебрежении к условностям и недавней помолвке с сыном богатого финансиста. По-видимому, автор пребывал в затруднении насчет того, что именно побудило леди Урсулу расстаться с жизнью, которая, как она много раз говорила друзьям, давно ей наскучила помолвка или стремление любой ценой быть оригинальной.
Роджер положил газету на колени и стал набивать трубку. Как он только что отметил, это уже было чересчур, начиная приобретать характер эпидемии. Перед его мысленным взором проплывали фантастические картины светских дебютанток, вешающихся одна за другой на собственных чулках. Он с трудом отогнал эти видения.
Хуже всего было то, что последняя трагедия не соответствовала статье, написанной им перед отъездом из Лондона. Ибо если неизвестная завсегдатайша ночных клубов могла обладать склонностью к самоубийству, о которой он так бойко распространялся, такую склонность едва ли можно было приписать леди Урсуле Грейм. Судя по тому, что Роджер знал о ней, помимо панегирика в газете, если бы она и решила покончить с собой, то никогда не стала бы копировать метод девушки из кордебалета и жалкой проститутки, а избрала бы более достойный пример для подражания — например, перерезала бы себе артерию в горячей ванне. Но скорее всего, леди Урсула прибегла бы к какому-нибудь абсолютно нетрадиционному способу, который обеспечил бы ей после смерти большую рекламу, чем она добилась при жизни. Она сама установила бы моду в области самоубийства, а не следовала бы ей.
А тут еще это письмо. Оно было более подробным, чем первые два, но и более озадачивающим. Что бы ни думать о нашей аристократии, ей не откажешь в хороших манерах, а к таковым трудно отнести повешение на собственном чулке в чужой студии. Если бы леди Урсула повесилась на фонарном столбе, это бы больше соответствовало ее характеру. И неужели вдовствующая графиня избежала удара только потому, что ее дочь не избрала в качестве места самоубийства Итон-сквер?
Все это выглядело очень странно. Но Роджер пришел к выводу, что нет смысла ломать над этим голову, ибо никуда не денешься от того факта, что леди Урсула совершила поступки, которые вроде бы никак не могла совершить.
Он продолжал просматривать статьи.
Самоубийство леди Урсулы, конечно, создало сенсацию, которую хватит дня на три. Дознание назначили на среду утром, и Роджер решил посетить его. Его интересовало, привлекут ли внимание кого-нибудь еще удивившие его детали, мелкие сами по себе, но весьма любопытные в совокупности.
К сожалению, не только Роджеру пришло в голову побывать на дознании. Приблизительно еще три тысячи человек сделали то же самое. Однако не все из них предусмотрительно обзавелись пропусками для прессы, поэтому Роджер смог пробраться внутрь, помятый, но более-менее невредимый, когда прошло чуть более половины процедуры. Первым, кого он увидел, был старший инспектор Морсби.
Старший инспектор незаметно пристроился в одном из задних рядов, и было очевидно, что он присутствует в зале не в официальном качестве. "Тогда почему он вообще здесь?" — думал Роджер, пробираясь к нему. Старшие инспекторы не посещают дознания по поводу самоубийств великосветских особ, только чтобы убить время.
Морсби дружелюбно усмехнулся при виде приближающегося Роджера (настолько дружелюбно, что Роджер слегка поморщился при мысли о том, чем вдохновлена эта усмешка), но покачал головой в ответ на вопрошающе приподнятые брови Роджера. Остановившись в нескольких шагах от него, Роджер перенес внимание на происходящее в зале.
Показания давал высокий, смуглый, красивый мужчина лет тридцати с лишним, слегка похожий на еврея. После двух-трех вопросов и ответов Роджер понял, что это жених, о котором упоминалось в газете. Он с интересом наблюдал за ним. Безусловно, этот человек хорошо знал леди Урсулу. Кажется ли ему, что в ее смерти есть нечто странное?
Бедняга, несомненно, был потрясен до глубины души. "Мало того, что он потерял невесту, — посочувствовал ему Роджер, — так еще приходится выставлять себя напоказ в переполненном зале!" Тем не менее в его ответах ощущалась определенная осторожность. Пару раз он, казалось, был готов произнести слова, которые могли бы многое прояснить, но каждый раз вовремя сдерживался. Молодой человек переносил утрату с достоинством, напомнившим Роджеру поведение Энн в саду, когда он впервые рассказал ей о своих подозрениях, но было очевидно, что многое его озадачивает, и в первую очередь то, почему его невеста вообще покончила с собой.
