— Конечно, дружим. Я веду ее обедать.
— Вы увлечены ею?
Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.
— Вопрос довольно щекотливый, — сказал он. — Что ж, отвечу. Я видный человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу «да», то завтра эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм и миллион писем. Если я скажу «нет, я не увлечен мисс Корби», когда она стоит здесь рядом, это будет невежливо по отношению к ней. Поэтому я просто не отвечу. Пойдем, Флора.
— Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает в одном из нью-йоркских ресторанов. Возможно, вы знаете, замешан ли он в деле о взятках, о котором поведал нам мистер Корби?
— Дьявольщина! У вас уже совсем крыша поехала! — Веттер резко повернулся и зашагал к двери, увлекая за собой Флору. Я встал, проследовал за ними в прихожую, выпустил наружу и закрыл за ними входную дверь. Когда я вернулся в кабинет, Вульф говорил:
— …и я уверяю вас, мистер Раго, что мы все союзники. Кроме, разумеется, убийцы. Ни вы, ни я не заинтересованы, чтобы в это дело вмешалась полиция.
Мастер соусов выпрямился в кресле — мне показалось, что концы его тараканьих усов тоже вздернулись кверху.
— Фтучки! — фыркнул он.
— Нет, сэр, — сказал Вульф. — Я порой и впрямь не прочь прибегнуть к «штучкам», если от них есть толк, но в данном случае речь идет просто об обсуждении прискорбного положения, в котором мы очутились. Так вы не хотите рассказать нам о своих отношениях с Филипом Холтом?
— Вы меня пораваете, — провозгласил Раго. — Я, конечно, знаю, что на визнь вы зарабатываете тем, что разгадываете преступления, все это знают, но для меня вы превде всего — крупный кулинар. Соус «прентан», устричный пирог, маринованные артифоки — это подлинные федевры кулинарного искусства. Сам Пьер Мондор рекомендовал вас. Поэтому меня и поравает, что в обфестве такого маэстро нувно говорить о каком-то убийстве.
— Я тоже не испытываю от этого радости, мистер Раго. И я признателен Пьеру Мондору за высокую оценку. И все-таки, насчет Филипа Холта…
— Ну раз вы настаиваете. Но что я могу сказать? Повалуй, ничего.
— Разве вы не были с ним знакомы?
Раю развел руками и поднял брови.
— Нет, мы встречались. Как и со многими другими. Насколько я его знал? Трудно сказать. Насколько, например, я знаю вас?
— Меня вы впервые увидели две недели назад. Мистера Холта вы наверняка встречали и прежде. Он занимал ответственный пост в вашем профсоюзе, в котором вы тоже играете не последнюю роль.
— Я никогда не занимался делами профсоюза.
— Но вчера вы неплохо выступали.
Раго кивнул и улыбнулся.
— Да, верно. Но это потому, что я играю не последнюю роль на кухне, а не в профсоюзе. В приготовление соусов мне и впрямь равных нет — скаву без ловной скромности. Поэтому меня и пригласили выступить. — Он повернул голову. — Не правда ли, мистер Корби?
Президент ПРАР кивнул.
— Это так, — сказал он Вульфу. — Мы решили, что следует предоставить слово знаменитым кулинарам, и остановили выбор на Поле Раго. Насколько мне известно, на профсоюзных собраниях он никогда не присутствовал. Хотя нам бы этого очень хотелось.
— Мое место на кухне, — провозгласил Раго. — Я свободный худовник. Делами пусть занимаются другие.
Вульф посмотрел на Корби.
— А имя мистера Раго не упоминалось в связи с этим делом о взятках? — спросил он.
— Нет. Я уже говорил, что не уполномочен отвечать на такой вопрос, но в данном случае отвечу: нет.
— Но вы не сказали «нет», когда я спросил вас про мистера Гриффина. — Вульф повернулся к поставщику. — Вы не хотите что-нибудь добавить, сэр?
Я по-прежнему так и не понял, что у Гриффина с левым глазом. Следов повреждения вроде не было видно, но двигался глаз как-то странно. Впрочем, с того места, где я сидел, глаз вообще казался нормальным.
Гриффин выдвинул вперед костлявый подбородок.
— А как вы сами думаете? — сварливо спросил он.
— Это не имеет значения. Я просто поинтересовался, не желаете ли вы что-нибудь добавить в связи со сказанным.
— Нет, не желаю. Мне никто никаких обвинений не предъявлял. И вообще я хотел бы только одного — потолковать с этой дамочкой.
Вульф покачал головой:
— Нет. Пока мы обойдемся без свидетеля. Иди вы до сих пор сомневаетесь?
— Я всегда сомневаюсь. — Голос Гриффина скорее подошел бы человеку, в котором поместились бы два Гриффина. — Я хочу своими глазами посмотреть на эту свидетельницу и расспросить ее. Я согласен — сочинять о ней вам вроде бы ни к чему, но на слово вам я тоже не поверю, пока не поговорю с ней сам. А уж тогда посмотрим, может, я вам и отвечу.
— Хорошо. И все-таки, какие у вас были отношения с Филипом Холтом? Насколько долго и как близко вы его знали?
— Идите вы к черту со своей болтовней! — Гриффин вскочил. — Если у меня и была причина убивать его, неужели я бы вам сказал? — Он оперся ладонями о стол Вульфа. — Предъявите ли вы нам эту свидетельницу? Нет? — Он круто развернулся. — С меня хватит! А вам не надоело, Джим? Раго?
Похоже, угощение Вульфа пришлось гостям не по вкусу. Вульф мог бы попросить Корби и Раго задержаться, чтобы попотчевать их еще порцией болтовни, но, судя по всему, он и сам решил, что это ни к чему. Они, правда, задавали ему вопросы — что Вульф собирается делать дальше, что предпримет свидетельница, почему они не могут с ней увидеться, почему Вульф ей поверил, собирается ли он встретиться с ней и расспросить поподробнее, — но, разумеется, ничего путного не выведали. Словом, расставались все отнюдь не по-братски. Выпроводив компанию, я вернулся в кабинет и остановился перед столом Вульфа. Он откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.
— Обед через двадцать минут, — весело провозгласил я. — Указания есть?
— Фу! Нам понадобилась бы целая армия, а у меня ее нет. Сесть каждому на хвост, проследить все возможные связи с человеком, которого один из них убил… — Вульф разнял руки и опустил кулаки на стол. — Я не могу даже сузить рамки поиска, поскольку желание или необходимость убить Холта могли возникнуть не неделю, и не месяц, и даже не год назад. Возможно, вчера в палатке убийце просто подвернулся удобный случай. И любой из них — Раго, Корби, Гриффин или Веттер — мог этим случаем воспользоваться. Жертва была беспомощна, а нож лежал под рукой. Был и удобный предлог, чтобы зайти в палатку. Убийце оставалось только развязать полог, и круг подозреваемых сразу расширялся до бесконечности.
Вульф хрюкнул.
— Нет. Проклятье! На поиски мотива у нас времени не хватит. Нужно придумать что-то более эффективное.
— Пожалуйста. Я к вашим услугам.
— Боюсь, что и ты мне не поможешь. Вот дьявольщина. Свяжись с Саулом, Фредом и Орри — пусть держатся на подхвате. Я еще сам не знаю, для чего, но они мне понадобятся. И оставь меня одного.
Я сел к своему столу и подтянул к себе телефон.
За все время работы у Вульфа я могу припомнить лишь пять случаев, когда он сокращал продолжительность своего дневного свидания с орхидеями; в тот день это случилось в пятый раз.
Если Вульфу и удалось что-то придумать, мне он об этом не сказал. Сведения, которыми я располагал, ограничивались указанием связаться с Саулом, Фредом и Орри, нашими палочками-выручалочками в тех случаях, когда требовалась подмога. Усевшись за письменный стол после обеда, Вульф порылся в бумагах, подсчитал количество пивных пробок, скопившихся за неделю в ящике, позвонил Фрицу, чтобы тот принес пива, но пить не стал, взял очередную книгу — «Падение» Альбера Камю, три-четыре раза откладывал ее в сторону, а потом брал снова. В промежутках Вульф смахивал со стола соринки кончиком пальца. Когда я включил радио, чтобы прослушать новости, Вульф дождался конца сводки и лишь потом протопал к лифту, чтобы подняться в оранжерею.
Позже, почти час спустя, я поймал себя на том, что тоже смахиваю со стола соринки, и отправился на кухню выпить стакан молока.
Когда в четверть шестого кто-то позвонил в дверь, я сломя голову ринулся в прихожую, по дороге спохватился, что это ни к чему, и подошел к двери уже нормальной поступью. Выглянув в окно с односторонним стеклом, я увидел на крыльце долговязого субъекта, худого, как древко флага, в давно не глаженном коричневом костюме и коричневой же шляпе. Я приоткрыл дверь, насколько позволяла цепочка. Внешность, конечно, для шпика малоподходящая, подумал я, но, кто знает, возможно, у окружного прокурора Делани и у начальника уголовного розыска Бакстера в последнее время начались сложности с кадрами.
— Да, сэр? — проскрипел я через щель.
— Я бы хотел видеть мистера Ниро Вульфа. Меня зовут Банау. Александр Банау.
— Хорошо, сэр. — Я снял цепочку и широко распахнул дверь, приглашая его войти. — Вашу шляпу, сэр. — Он отдал мне шляпу, и я положил ее на полку. — Сюда, пожалуйста. — Я провел его в кабинет, усадил в красное кожаное кресло и только тогда сообщил:
