— Хорошо, мистер Мейсон.
— Поторопись.
— Должна ли я позвонить вам, когда…
— Нет, Герти, я подожду у аппарата. Соедини меня с Хайнсом как можно быстрее.
Мейсон услышал стрекотание диска, когда Герти набирала номер. Потом раздался сигнал.
— Никого нет в квартире мисс Ридли. Попробую соединить вас с номером Дрексберри пятьдесят два тридцать шесть.
Еще раз адвокат услышал звук вращающегося диска и сигнал телефона.
— Снова никто не отвечает, — объявила Герти.
— Попробуй соединить меня еще раз через пять минут, — сказал Мейсон. — И еще, Герти. Если позвонит Хайнс, то мне очень нужно поговорить с ним. Что бы ни происходило, переключи телефонный разговор непосредственно в мой кабинет.
— Мистер Хайнс?
— Да, Герти. Роберт Доувер Хайнс.
— Хорошо, я тотчас же переключу его на вас.
Откладывая трубку, Мейсон услышал быстрые шаги Деллы по коридору и через минуту скрежет ключа в дверях.
— Вот что называется быстротой, — улыбнулся Мейсон.
— Мне удалось поймать Дрейка в коридоре, когда он уже входил в лифт. Я передала ему твои слова, и Пол уже действует.
— Я хотел поговорить с Хайнсом, но не смог поймать его по телефону, — сказал Мейсон. — В квартире никто не отвечает. Я сказал Герти, чтобы она сразу же переключила телефон на меня, если он позвонит.
— Думаешь, он позвонит?
— Не знаю. Надеюсь. Я вытащил своих клиенток из этой квартиры, и теперь у меня свободны руки для того, чтобы торговаться с ним. Уход женщин из квартиры обязательно встревожит Хайнса, и он будет сговорчивее.
— Почему тебе выгоднее говорить с ним сейчас, шеф, когда женщин нет в квартире?
— Потому что мы ничего не знаем об этом Хайнсе, — ответил Мейсон. — Он мог бы исчезнуть и оставить женщин в ловушке. Если бы явилась полиция и застала Еву Мартелл, выступающую под именем Хелен Ридли, живущую в квартире Хелен Ридли, одетую в одежду Хелен Ридли и… Ты, наверное, догадываешься, что было бы. У нас возникла бы масса хлопот с объяснением этого положения.
— Ты думаешь, это Хайнс поручил следить за Евой Мартелл?
— Вполне вероятно. Ему очень хотелось, чтобы они пошли просто в какое-нибудь публичное место и подождали там. Особенно Хайнс настаивал, чтобы они не возвращались в собственную квартиру. Иначе все дело провалилось бы. Возможно, теперь он следит за ними, чтобы они не вернулись домой.
— Но почему?
— Мы как раз и пытаемся это узнать.
— Думаешь, настоящая Хелен Ридли мертва?
— Не знаю. Может быть. Пока у нас нет достаточно сведений, чтобы делать какие-то выводы. Но в этом деле есть один существенный факт.
— Какой?
— Инструкции, которые дал Хайнс Аделе Винтерс. Если кто из знакомых звонил бы Хелен Ридли, то Адела Винтерс должна была ответить, что та позвонит через пятнадцать или двадцать минут, сообщить об этом Хайнсу и забыть обо всем.
— Но разве это не говорит, что Хелен Ридли… а-а, понимаю. Если б она не отвечала позже по телефону, то этот кто-то мог бы что-то заподозрить.
— Вот именно, Делла. Если Хайнс хотел бы только сплавить приятелей мисс Ридли, то придумал бы способ получше — велел бы отвечать, что мисс Ридли пошла за покупками, выехала за город или что-нибудь в этом роде. Но раз он велел говорить, что она позвонит через пятнадцать-двадцать минут, то это значит, что он знал, как все устроить.
— Как же ты думаешь, шеф, Хайнс выкручивался?
— Наверное, Хелен Ридли отвечала на эти звонки.
— Но как?
— Просто. Хелен Ридли чего-то боится. Нырнула и скрывается где-то. Не может быть мертвой, потому что отвечает на телефонные звонки своих приятелей. Они, конечно, не могут знать, что она звонит с другой квартиры и…
В это время раздался телефонный звонок.
— Вероятно, это Хайнс, — сказал адвокат и поднял трубку.
Но в трубке раздался голос Герти:
— Пришла Хелен Ридли. Она говорит, что договаривалась с вами немного раньше, но не смогла придти вовремя и…
— Пригласи ее ко мне, Герти, немедленно, — перебил Мейсон. Он положил трубку и, обращаясь к Делле, сказал: — Это Хелен Ридли. Кажется, становится интересно.
Герти ввела в кабинет стройную брюнетку. Посетительница взглянула на Деллу, осмотрев ее с ног до головы. Потом повернулась к Мейсону.
— Добрый день, мистер Мейсон. Меня зовут Хелен Ридли. Это мило с вашей стороны, что вы решили принять меня сразу. Мне очень неприятно, что я опоздала.
— Садитесь, — предложил адвокат. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Меня предупредили об этом.
Она прошла по кабинету стройной походкой молодой девушки, прекрасно осознающей, что ее фигура обращает на себя внимание. Внешне она была похожа на Еву Мартелл, даже черты лица были схожи. Однако она отличалась от Евы манерой поведения и общим впечатлением, которое производила на окружающих. Ее плавные движения были грациозны, говоря об отменном здоровье, и идеально ритмичны. Большие темные глаза с длинными густыми ресницами смотрели из-под изогнутых бровей. Все внимание она направила на Мейсона, совершенно игнорируя присутствие его секретарши.
— Что вы хотели узнать от меня?
— А что вы хотели бы сообщить мне? — внимательно глядя на нее, спросил Мейсон.
На ее лице на какое-то мгновение отразилось выражение нетерпеливости.
— Хайнс сказал, что у вас есть ко мне какие-то вопросы.
В ее голосе, как и в движениях, была какая-то медлительность, производящая впечатление на собеседника. Мейсон заметил, что она в конце каждого предложения немного поднимала брови и поворачивала лицо вверх, всегда в одну и ту же сторону.
— У меня только один вопрос, — сказал адвокат, — и я его уже задал: что вы хотели бы мне сказать?
Она недовольно пошевелилась.
— О чем?
— О чем угодно.
— Мне кажется, вас интересует моя квартира.
— Это действительно ваша квартира?
— Конечно.
— Вы можете это доказать?
— Хайнс предупреждал, что разговор с вами может оказаться трудным… Могу я придвинуть кресло? Вы не освободите немного места на столе?.. Это документы, удостоверяющие мою личность.
Она открыла сумочку, вынула из нее кожаный бумажник с отделениями и из одного вытащила водительские права.
— Выдано Хелен Ридли, — сказала она. — Вы увидите, что там адрес именно той квартиры, которая вас интересует. И если вы приглядитесь к отпечатку пальца… У вас, наверное, найдется здесь штемпельная подушечка и лист бумаги? Пожалуйста, вот отпечаток моего пальца. Прошу заметить, как точно он соответствует отпечатку на правах.
Хелен Ридли вынула из сумочки пачку косметических салфеток, достала одну, вытерла ею палец и выбросила салфетку в мусорную корзину. Затем посмотрела на Мейсона, ожидая, пока адвокат сравнит отпечаток с отпечатком на водительских правах.
— Можно закурить? — спросила она.
— Да, пожалуйста, — ответил Мейсон, не поднимая головы от бумаг с оттисками пальцев.
Было заметно, что посетительница недовольна. Она вынула портсигар, достала сигарету, закурила и вновь внимательно посмотрела на адвоката.
— Отпечатки кажутся одинаковыми, — наконец сказал Мейсон.
— Они и есть одинаковые.
— Вижу, что адрес в правах является адресом квартиры, о которой мы говорим. Но, может быть, у вас есть еще какие-нибудь доказательства?
— Конечно есть, — ответила она спокойно. — Я догадывалась о том, что вы будете требовать многого. У меня есть квитанции об уплате за квартиру, подписанные администратором дома. Прошу обратить внимание, что они за все месяцы последнего полугодия.
— У вас есть удостоверение и номер страховки? — спросил Мейсон.
— Нет, — односложный ответ прозвучал пренебрежительно.
— А есть ли у вас какие-нибудь другие удостоверения, подтверждающие вашу личность, кроме прав на вождение?
— Конечно. У меня есть кредитные карты, удостоверение члена гольф-клуба и разные другие бумаги, но я не вижу повода предъявлять их вам. Водительские права — вполне достаточное доказательство, они выданы всего шесть месяцев назад.
— Однако, я предпочел бы, чтобы вы показали мне те, другие бумаги, — сказал Мейсон.
Посетительницу охватило бешенство. Но она сдержалась, без слов вытащила несколько карточек и удостоверений и протянула адвокату.
Мейсон вынул ручку, взял лист бумаги и стал списывать данные документов с датами и номерами.
— Разве это обязательно? — спросила Хелен Ридли.
— Мне так кажется.
— Что ж, отлично, — сказала она сквозь стиснутые зубы.
Мейсон, списав все сведения, подал ей документы. Забирая бумаги, она, словно случайно, коснулась пальцами руки Мейсона и одарила его обворожительной улыбкой.
— А теперь, когда мы справились с неприятной частью моего визита, не могли бы мы стать друзьями?
