– Наши отношения были достаточно щекотливы.
– Шантаж?
– Нет, не совсем так. Палмер начал тайную войну против административного совета компании «Стир Ринд Ойл». Он добивался его отставки, чтобы вместе со своими друзьями возглавить руководство компанией. По крайней мере, так он говорил мне.
– Продолжайте. Чего же он достиг?
– Палмер знал, что Дезире владела значительным пакетом акций этой компании, точнее, что она его унаследовала. Он полагал, что пакет все еще находится в ее руках, и отправился к ней просить ее поддержки как крупного акционера. Она отправила Палмера ко мне, объяснив, что находится под опекой. Тогда он потребовал у нее письма ко мне с распоряжением передать полномочия ему.
– И она его написала?
– Да.
– А потом? – спросил Мейсон с интересом.
– Я почувствовал, что меня загнали в угол. Акций у меня не было, а я не хотел в этом признаться Дезире, так как она могла потребовать у меня отчета.
– Это было тогда, когда курс акций был еще низок?
– Да, это было до сообщения об открытии нового месторождения. Если бы у Палмера были деньги, он мог бы сам приобрести за гроши необходимый пакет акций. Достаточное количество, чтобы обеспечить себе большинство. Но у него не было денег.
– И что вы сделали?
– Я заявил, что мне необходимо лучше знать его намерения, прежде чем я выполню просьбу Эллис. Он просил меня встретиться с ним, но я прибегал к разным предлогам, чтобы отсрочить встречу. Тогда он сыграл с козыря, который держал в резерве. Он мне сказал, что знает нечто такое о Фреде Хедли, что заставит Дезире с ним порвать. Он напомнил, что нуждается в деньгах для своей компании и что за пять тысяч долларов в пятидесятидолларовых купюрах готов разоблачить Хедли.
Мейсон скептически посмотрел на своего клиента.
– Он хотел получить также и пакет акций мисс Эллис?
– Да.
– Почему же это не шантаж?
– Наверное, можно и так назвать, но я был готов любой ценой помешать Хедли жениться на Дезире.
– Но каким образом вы собирались передать ему полномочия?
– Когда он сделал мне это предложение, я опять приобрел двадцать тысяч акций «Стир Ринд Ойл» и записал их на свое имя. Я их купил по десять-пятнадцать центов за штуку. Я хотел убедить Палмера, что это те самые акции, которые оставил старик Эллис. Затем последовало открытие новых месторождений нефти, и акции компании стремительно поднялись.
– И они записаны на ваше имя? Они не являются частью поручительства?
– Да.
– У вас не сохранилось какого-нибудь письма от Палмера, которое бы подтвердило ваш рассказ?
– Нет.
Мейсон покачал головой:
– Если вы расскажете все это на суде, да еще после того, как сообщите, как действовали по поручительству, вы влипли!
– Но я делал то, что считал выгодным, – запротестовал Даттон.
– Для кого?
– Как для Дезире, так и для меня.
Мейсон снова покачал головой:
– Суд посчитает, что вы продали акции по поручительству, потом, получив от тайного источника нужные сведения, перекупили акции на свое имя, чтобы заработать на повышении. Палмер прознал про это и стал вас шантажировать.
На лице Даттона отразилось замешательство. Через несколько минут он произнес:
– О господи! Я начинаю понимать, как можно истолковать мои действия!
– Совершенно верно! – потребовал Мейсон.
– Вы-то сами мне верите? – с надеждой спросил Даттон.
– Я изо всех сил стараюсь вам верить. Это входит в мою профессию – верить клиенту. Но суд не станет затруднять себя и вникать...
Опять воцарилось молчание. Мейсон нескоро прервал его.
– Ну хорошо, продолжим! Стало быть, вы согласились встретиться с Палмером в укромном месте, которое не вполне подходило для расчетов с шантажистом, но было идеально для совершения убийства.
– Палмер сам выбрал это место.
– Жаль, что этого нельзя будет доказать на суде. Почему он хотел, чтобы свидание происходило именно там, а не где-нибудь в другом месте?
– Он не объяснил мне этого, но я думаю, он боялся, что кто-нибудь узнает о том, что он продает секретные сведения.
– Итак, вы приняли его предложение и отправились в назначенное место?
– Да.
– Имейте в виду, что полиция располагает магнитофонной записью вашего телефонного разговора с Палмером. – Мейсон замолчал, заметив на лице Даттона растерянность.
– Но как это оказалось возможным? – воскликнул он.
– Похоже, вы получили нокаут, – заметил Мейсон.
– Конечно, ведь я попал в кабину совершенно случайно. А, вспоминаю: какой-то тип хотел войти туда и постоял какое-то время рядом с ней.
– Да, это он установил в ней карманный магнитофон.
– Но в таком случае на пленке записаны только мои слова, но не слова Палмера.
– Но и того, что вы сказали, вполне достаточно для обвинения, ибо вы повторили место свидания: «Седьмая лунка на площадке для игры в гольф клуба „Баркли“» – после того как выразили согласие передать ему пять тысяч, если ваш партнер заслуживает доверия.
– Да, это все так и было. И у полиции есть запись моих слов?
– Да, поэтому, Даттон, прекратите пудрить мне мозги и расскажите всю правду.
Пауза.
– Он уже был мертв, когда я приехал.
– На сколько вы опоздали на эту встречу?
– Очень сильно.
– Почему?
– Как и остальные члены клуба, я имел свой ключ от входной двери. Палмер это знал. А так как он не был членом клуба, он занял ключ у одного из своих друзей. Я прошел все здание и через заднюю дверь вышел на площадку для гольфа. Дойдя до седьмой лунки, которая находилась в сотне метров от здания, я очень удивился, никого не увидев там, так как предполагал, что Палмер должен был приехать раньше меня. Добрых десять минут я ходил там, пока не заметил что-то темное, лежавшее на земле...
– Это было тело Палмера?
– Да.
– И что вы сделали после этого?
– Меня охватила паника! Почти бегом я добрался до здания, проскочил через него, прыгнул в машину и умчался.
– У вас не было карманного фонарика? Вы собирались обмениваться с Палмером в полной темноте?
После короткого молчания Даттон ответил:
– Свет фонарика привлек бы внимание сторожа. Хотя ему и платят только за охрану здания клуба, а не площадки для гольфа, но все-таки...
– И эту историю вы собираетесь рассказывать следователю?
– Да, ибо это – чистая правда!
Мейсон задумчиво рассматривал своего клиента и после некоторого молчания спросил:
– А револьвер?
– Какой револьвер?
– Который вы пытались спрятать в трубе.
– Вы с ума сошли! – Глаза Даттона, казалось, сейчас выскочат из орбит.
– Мой дорогой, я вам повторяю, не ходите вокруг да около. Если полиция вас арестовала, значит, у нее есть какие-то доказательства, которые позволят ей предъявить вам обвинение в убийстве. Скорее всего, орудие преступления находится в их руках, и они установили, что либо оно принадлежит вам, либо побывало у вас. В подобных случаях они всегда прежде всего ищут оружие. И я готов поспорить, что они, узнав, что вы останавливались у трубы, перероют все и найдут револьвер. Возможно, у них есть и еще что-то, компрометирующее вас.
– И они это обнаружили?
– Вполне вероятно.
– В таком случае, мистер Мейсон, вам остается только одно: признать меня виновным и уповать на милосердие суда.
– Палмера убили вы?
– Нет! Но я нашел возле его трупа револьвер. Я его подобрал, а когда вернулся в машину, увидел, что это мой собственный револьвер.
– Зачем же лгать своему адвокату, Даттон? – спокойно сказал Мейсон.
– Я не лгу!
– Не притворяйтесь дурачком! За вами следил детектив, когда вы вышли из клуба. Он видел, как вы сели в машину и погнали на полной скорости.
– За мной вел слежку сыщик?
– Да.
– Почему же он не задержал меня сразу?
– Потому что это был не полицейский, а частный сыщик. И кроме того, в то время еще не было известно, что совершено убийство.
– Но я действительно рассмотрел оружие на месте преступления.
– Вы зажигали спички?
– Нет, но у меня был маленький фонарик.
– Ну вот, а то я удивился, – заметил Мейсон, – как вы смогли опознать труп в темноте.
– Теперь вы знаете как. При помощи фонарика я осмотрел и револьвер.
– А после этого сунул его себе в карман и бросились бежать?
– Да.
– Я не думал, что вы до такой степени идиот, Даттон! У меня создается впечатление, что вы кого-то покрываете.
– Покрывать кого-то? Я просто стараюсь защитить самого себя!
– Такой историей суд в вашей невиновности не убедишь. Вы наверняка будете осуждены.
– Но почему? Ведь все это правда.
– Может быть, это и правда, но не вся правда! Вы должны добавить те подробности, которые придадут вашей истории убедительность.
– Но...
– Я адвокат, и я вам повторяю, что ваша история не выдержит перекрестного допроса. Обвинение будет тотчас обосновано и доказано.
– Но меня нельзя обвинить, если я говорю правду! Вот попытайтесь!
– Согласен! Допустим, я прокурор. Мистер Даттон, этот фонарик тогда был в вашем кармане?
