Бэнкрофт и Делла Стрит ждали Мейсона.
– Пилот сказал, что туман над бухтой начинает рассеиваться, – сообщил Бэнкрофт.
– Поехали, – сказал Мейсон.
Они сели в вертолет, и тот резко поднялся. Над бухтой все еще висел туман, но когда они подлетели ближе, то увидели, что в тумане много прорех. Вертолет завис над бухтой.
– Вон там, у заправки, – сказал Бэнкрофт.
– Там нет никакой яхты, – ответил Мейсон. – Вчера ночью дул ветер?
– Нет, был полный штиль. Поэтому и туман так долго не рассеивался.
– Полетели к устью бухты, – сказал Мейсон. Пилот послушно повел машину к устью бухты.
– Смотрите, – вдруг крикнул Бэнкрофт. – Это, кажется она!
– Где?
– Вон, впереди, примерно в миле отсюда.
– Это ваша яхта? Бэнкрофт кивнул.
– Похоже, она на якоре, – сказал Мейсон.
– Да.
– Сейчас отлив?
– Да, и поэтому якорь держит ее.
– А можете определить глубину в этом месте?
– Насколько я знаю бухту, и по углу цепи можно сказать, что тут футов десять-двенадцать, к тому же около двадцати пяти футов якорной цепи – над водой.
– Видите, что шлюпка все еще привязана к яхте?
– Я заметил, – сказал Бэнкрофт.
– Очевидно, яхту угнали, – произнес Мейсон. – Мне кажется, нам лучше пригласить кого-нибудь из помощников шерифа, когда мы будем на борту.
– Здесь недалеко есть участок, и помощник шерифа там, – сказал пилот. – Можно туда приземлиться, если хотите. У меня и бортовая фотоаппаратура есть, мы можем сделать снимки.
– Хорошо. Нам нужны и снимки, и помощник шерифа, – сказал Мейсон, – только пока не говорите о снимках.
Через несколько мгновений они приземлились на вертолетной площадке.
Мейсон быстро обрисовал помощнику шерифа ситуацию.
– У нас есть причины считать, что яхта мистера Бэнкрофта была украдена вчера ночью. Мы ее искали и наконец нашли. Яхта на якоре, а вор, возможно, на борту, потому что у яхты находится весельная лодка.
– Осмотрим, – сказал помощник шерифа.
– У вас есть катер?
– Да.
– Тогда поехали, – сказал Мейсон.
Помощник шерифа отвез их к причалу, где они сели в быстроходный катер и поплыли к устью бухты. Через несколько миль они увидели яхту.
– Ваша? – спросил помощник шерифа у Бэнкрофта. Получив утвердительный ответ, он повел катер вокруг яхты. – Эй, на «Инессе»! – крикнул он. – Есть кто-нибудь на борту?
Ответа не последовало.
– Я поднимусь на борт и осмотрю яхту, – сказал помощник.
– Нас возьмете? – спросил Мейсон. Помощник шерифа отрицательно покачал головой.
– Вам лучше остаться. Так вы говорите, яхту украли?
Бэнкрофт промолчал. Помощник пришвартовался к яхте и влез на борт.
– Мейсон, я, наверное, все расскажу, – тихо проговорил Бэнкрофт.
– Что вы имеете в виду?
– Если там мертвый Джилли, я скажу, что это я его убил и…
– Помолчите, – велел Мейсон. – Теперь будем ждать, пока штат не начнет дело против подзащитной. Вы можете сказать, что ваша жена была в истерике, что вы дали ей много снотворного. Помните, что они не могут найти револьвер.
– Разве нельзя определить место, где жена выпрыгнула за борт, и послать водолазов? Там мелководье и нет подводных течений.
– Ей незачем рассказывать об этом, – ответил Мейсон. – Теперь она должна помалкивать. Мне не нравится вести дело таким образом, но пока у нас нет выбора. Когда возникнет необходимость в показаниях вашей жены, она все расскажет. Но помните, что ваша жена села на яхту вместе с человеком по имени Ирвин Фордайс. Полиция не найдет на борту Фордайса, а найдет труп Джилли. Они не смогут предъявить никаких обвинений, пока не отыщут Фордайса и не выслушают его показаний.
– А когда они допросят его? – спросил Бэнкрофт.
– Тогда дело может оказаться чертовски запутанным. Ваша жена может заявить, что у нее есть причины не рассказывать обо всем происшедшем. И она опустит некоторые подробности, пообещав рассказать все в должное время.
– Но ведь это будет чертовски трудно.
– У вас есть какие-то другие предложения? – спросил Мейсон. – Вам следовало позвонить мне вчера, чтобы я мог рассказать полиции, как на вашу жену напали и как она выстрелила, защищаясь, и не знала, попала она или нет.
– Она знает, что попала, – сказал Бэнкрофт. – Он упал и не двигался. Очевидно, был убит наповал. Она… На палубе появился помощник шерифа и сказал:
– Послушайте, тут все не так просто. На яхте труп.
– Да? – проговорил Мейсон. – Это осложняет дело. Помощник шерифа посмотрел на него долгим взглядом.
– Вы что-то не договариваете. И вообще, как-то странно, что владелец яхты заявляет о ее краже, находясь в обществе одного из самых известных адвокатов.
Мейсон улыбнулся.
– Это долгая история.
– Вы не хотите рассказать ее сейчас?
– Нет.
– Мы ведь узнаем все факты. Так или иначе, но мы их все равно раздобудем.
– А труп давно тут лежит? – спросил Мейсон.
– Пожалуй, давненько. Я ничего не трогал. Надо известить шерифа, взять эту яхту для осмотра. И я вас обоих предупреждаю: все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
– Вы хотите забрать яхту? – спросил Мейсон.
– Мы обязаны снять отпечатки пальцев и все тщательно осмотреть.
Мейсон хотел что-то сказать, но передумал.
– Хотите сделать заявление? – спросил его помощник шерифа. Мейсон отрицательно покачал головой.
– А вы? – обратился помощник к Бэнкрофту.
– Мы дождемся оценки всех вещественных доказательств, – ответил Мейсон. – Для нас все это – полная неожиданность.
– Да-а, – проговорил помощник шерифа. – Похоже, вы неплохо подготовлены к этой неожиданности.
Когда Мейсона и Бэнкрофта отпустили, было уже шесть часов. По дороге домой миллионер дал волю своим сомнениям.
– Вы думаете, они уже опросили мою жену?
– А зачем же они так долго держали нас у шерифа? – ответил Мейсон. – Разумеется, они опросили и вашу жену, и падчерицу, и всю прислугу.
– Я просил жену ничего не говорить в мое отсутствие.
– Лучше бы вы позвонили мне вчера, – сказал Мейсон. – Не нравится мне то, что происходит сейчас.
– О чем вы?
– По-моему, вы мне не все рассказали. Бэнкрофт помолчал несколько минут.
– Да, верно, Мейсон. Вам придется играть вслепую. Пусть обвинение само доказывает вину. Против меня и моей жены им ничего не найти. Я хочу, чтобы вы действовали с учетом того, что ни я, ни моя жена не можем давать никаких показаний, касающихся событий прошлой ночи.
– Иногда, – заметил Мейсон, – среди полицейских попадаются очень опытные люди.
– Знаю. Но они не смогут ничего доказать, во всяком случае, сейчас. А обнаружив отпечатки пальцев Джилли, они выяснят, что он судим и, по всей вероятности, шантажист.
– И свяжут его смерть с письмом, найденным в кофейной банке, – сказал Мейсон. – И что тогда?
– Тогда у них будет мертвый шантажист и женщина – его жертва. Но они никогда не смогут доказать, что я или моя жена встречались с Джилли.
– Будем надеяться. Вы не оставляете мне никакого выбора. Приди вы ко мне вчера, мы могли бы заявить о самообороне, и это было бы убедительно. Но сейчас говорить об этом слишком поздно, разве что мы сделаем вид, будто ваша жена должна молчать потому, что она пытается оградить от неприятностей других людей. Именно такую позицию нам и придется занять.
– Ну что ж, занимайте, – сказал Бэнкрофт.
– Но при одном условии: вы расскажете мне, что на самом деле произошло вчера ночью.
– Я же рассказал.
– Нет. Вы что-то опускаете. Мне нужна вся правда.
– Вы можете не захотеть защищать нас, если узнаете всю правду.
– Человек при любых обстоятельствах должен иметь защиту в суде. Я хочу знать истину.
– Ну, хорошо, Мейсон. Я скажу вам правду. Я ездил к бухте.
– И поднимались на борт яхты?
– Нет. Яхты не оказалось в том месте, где жена прыгнула в воду.
– А что вы собирались сделать?
– Я хотел сбросить труп Джилли в океан и никому об этом не говорить. Никто не смог бы связать смерть Джилли с моей женой или со мной. Но яхты не было. Стоял густой туман. Я проездил вдоль берега битых два или три часа, но так и не нашел ее. Потом вернулся домой.
– Я рад, что вы мне все рассказали. Но своими действиями вы сожгли все мосты. Ваша жена могла бы утверждать, что оборонялась, заяви она сразу в полицию.
– А сейчас она разве не может это сделать? Она же не знала о моих намерениях.
– Только не говорите об этом мне.
– Ну хорошо. Я действительно рассказал ей о том, что хотел сделать, и она пообещала молчать.
– Будем надеяться, что она выполнит обещание. Вернувшись домой, вы увидите, что полиция уже обыскала вашу квартиру и… что с вами?
– Черт побери! Одежда жены! Она насквозь мокрая. Я не догадался избавиться от нее.
– А что скажет полиции ваша жена?
– Ничего. Она мне твердо обещала.
