– Что?
– Что миссис Бэнкрофт была вечером в яхт-клубе с Джилли.
– Погоди! – воскликнул Мейсон. – Не с Джилли. С кем-то другим.
Дрейк отрицательно покачал головой.
– Работник яхт-клуба указал на фотографию Джилли. И теперь они хотят показать ему тело Джилли для опознания.
Мейсон нахмурился.
– Тебе не по душе такой поворот? – спросил Дрейк.
– Да. Потому-то такие штуки происходят чертовски часто, когда полиция во что бы то ни стало хочет кого-то опознать. Миссис Бэнкрофт могла быть с молодым человеком в яхт-клубе, но это был не Джилли. Вот что тебе надо предпринять, Пол: в тюрьме Сан-Квентин отбывал срок некто Ирвин Фордайс. Возьми снимки из его дела и покажи их этому служащему яхт-клуба. Не признает ли он молодого человека, с которым была миссис Бэнкрофт.
– Но он уже сделал официальное опознание. Мейсон опять нахмурился.
– Они установили время смерти?
– Да. Девять часов вечера.
– Минутку. Как это они определили время с такой точностью?
– Определили. Парень в тот вечер ел консервированные бобы. Он, видимо, торопился и не вымыл за собой посуду. На сковородке осталась пища. Судебный эксперт по степени переваренности бобов в желудке установил время смерти. Разумеется, с учетом всего остального – температуры, трупного окоченения и тому подобных штук.
– Орудие убийства не нашли?
– Нет, но они пытаются повесить преступление на Бэнкрофтов. За ним же записан револьвер калибра 0.38, который куда-то пропал.
– Пока они не нашли оружие и не провели баллистическую экспертизу, Бэнкрофтов нельзя обвинить в преступлении. И надо еще доказать, что миссис Бэнкрофт виделась с Джилли в день убийства. Пол, немедленно займись этим служащим из яхт-клуба. Покажи ему фото Фордайса. Я должен опровергнуть его опознание, иначе мы окажемся в чертовски трудном положении.
– Значит, ты уже в таком положении, потому что тебе не удастся опровергнуть это опознание, – сказал Дрейк.
– Ладно. У меня к тебе есть еще одно дело. Мне нужен водолаз. Это должен быть человек безупречной честности. Возможно, президент ассоциации водолазов-любителей.
– Когда тебе нужен водолаз?
– Как только стемнеет.
– Один из моих сотрудников – водолаз-любитель. Он с женой по воскресеньям…
– Вот и возьми их.
– Когда?
– Приведи прямо сейчас.
Дрейк задумчиво посмотрел на Мейсона.
– Надеюсь, ты не собираешься подбрасывать вещественные доказательства?
– Не бойся, ничего противозаконного им делать не придется.
– Ну хорошо, я все устрою в пределах часа, – сказал Дрейк.
Дождавшись, когда он уйдет, Мейсон сказал Делле Стрит:
– Сходите в банк, Делла, и получите еще три тысячи долларов. Это должны быть банкноты в пятьдесят и сто долларов, и пусть в банке запишут все номера.
– Они обязательно заинтересуются: это будет уже второй чек на три тысячи долларов.
– Я понимаю, но у нас нет другого выхода. Постарайтесь, Делла, сделать это аккуратно и без шума. Я не хочу, чтобы об этом узнали в полиции.
– Хорошо, я уже иду.
Через полчаса Делла вернулась с деньгами, а спустя примерно еще полчаса она сообщила Мейсону:
– К вам пришли мистер и миссис Чамберс, водолазы. Они работают на Пола.
– Пусть войдут.
Делла Стрит пригласила в кабинет молодую пару.
– Здравствуйте, мистер Мейсон, – сказал мужчина. – Меня зовут Данстон Чамберс, а это Лоррейн, моя жена. Как я понимаю, вам нужны водолазы.
– Да, надо сделать кое-какую работу. Но я должен быть уверен, что об этом не узнает ни одна душа.
– Когда начинать?
– Как только можно будет незаметно спуститься под воду.
– Где?
– В бухте Ньюпорт.
– Там произошло убийство, если я не ошибаюсь.
– Вы не ошибаетесь, – сказал Мейсон.
– Наше погружение будет имеет отношение к этому убийству?
– Да.
– Мы ничего не нарушим?
– Нет.
– Тогда мы готовы. Только нам нужно место для переодевания. Мы не сможем облачиться в костюмы в открытой лодке.
– А где вы обычно переодеваетесь, когда ныряете?
– У одного нашего приятеля есть яхта с каютой…
– А вы могли бы одолжить у него эту яхту?
– Ну… думаю, это можно сделать.
– А вы можете нырять так, чтобы никто не знал об этом?
– Можно знать, что мы ныряем, но нельзя сказать, где именно изучаем дно. Но если туман не рассеется, никто даже не узнает, что мы ныряем. Наше снаряжение внизу, в багажнике.
– Тогда нужно поторопиться, пока туман не рассеялся, – с улыбкой сказал Мейсон.
Толстое покрывало тумана, казалось, приклеилось к спокойной поверхности воды.
– И где нам надо нырять?
– Вон, около той заправочной пристани. Надо там остановиться и осмотреть каждый дюйм дна. Если вы обнаружите что-либо необычное, не трогайте, но обязательно сообщите мне.
Чета Чамберсов пошла в кабину переодеваться, а Мейсон подвел яхту к причалу.
– Хотите заправиться? – спросил служащий.
– Я хочу постоять здесь некоторое время, – сказал Мейсон.
– Тут можно стоять только во время заправки.
– Знаю, – сказал Мейсон. – Можете подать шланг и заправить яхту топливом. Я заплачу за горючее и дам еще двадцатку сверху, если вы оставите шланг, как будто мы заправляемся.
– А зачем вам это?
– Надо кое-что осмотреть. Только это строго между нами.
– Хорошо. В такой туман вряд ли еще кто-то придет на заправку. Тут уже третий день ничего не видно.
– Значит, никому ни слова, – повторил Мейсон.
– Понял.
Тут на палубе появились Чамберсы в аквалангах. Надев маски, они спустились в воду. Минут через десять Данстон вернулся. Он поднялся на палубу, снял маску и сказал Мейсону:
– Там дамская сумочка.
– Что-нибудь еще?
– Только сумочка.
– Вы ее открывали?
– Боюсь, что если ее открыть, из нее может что-нибудь выплыть.
– Достаньте сумочку. Пусть ваша жена хорошенько запомнит место. Я хочу посмотреть содержимое и положить сумочку обратно.
Чамберс с минуту помолчал, потом сказал:
– Хорошо. Приказ есть приказ.
Он опять нырнул и поднял на палубу сумочку.
– Давайте посмотрим, что там внутри, – предложил Мейсон и открыл ее.
– Бог мой, пачка денег! – воскликнул Чамберс.
– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон.
– И водительские права. Это…
Мейсон проворно прикрыл права ладонью.
– Не обращайте внимания, – сказал он Чамберсу. – Вам надо смотреть только на то, что я покажу. Глядите, я беру эту пачку банкнот и заменяю ее другой. А теперь положите сумочку точно на то место, где она была. Надо продолжить осмотр дна и поискать еще что-нибудь необычное. Кстати, какое там дно?
– Песчаное, хотя кое-где есть тонкий слой ила.
– Хорошо. Положите сумочку на место и хорошенько осмотрите дно. Если больше ничего необычного не найдете, то поднимайтесь.
Минут через пятнадцать Чамберсы поднялись на борт.
– Больше ничего необычного нет.
– Отлично, – сказал Мейсон. – Можете идти переодеваться.
Мейсон пошел на причал, заплатил служащему за заправку, дал еще двадцать долларов и сказал:
– Большое спасибо. Вы будете молчать?
– Разумеется. Я могу молчать на шестнадцати языках, включая шведский.
– Пока достаточно английского, – с усмешкой сказал Мейсон.
В четыре тридцать Бэнкрофт вернулся в кабинет Мейсона.
– Вот карта, где точно указано то место. Видите, это заправочный причал. Яхта была примерно в тридцати-пятидесяти футах от него, когда якорь за что-то зацепился и жена прыгнула за борт.
– Ас какого борта?
– С левого.
– С того, что был дальше от причала?
– Да.
– Хорошо. Теперь вот что. Я хочу, чтобы ваша жена не отвечала ни на какие вопросы. Она должна отсылать всех к своему адвокату.
– Я как раз хотел сказать вам об этом. Но как пишут в газетах, это самый плохой способ завоевать симпатии публики. Все начинают думать, что моя жена виновата.
– Я понимаю, – сказал Мейсон. – Репортерам за это платят. Вот они и стараются.
– А почему моя жена на может рассказать все сейчас?
– Потому что сложились слишком неблагоприятные обстоятельства, и можно наделать ошибок, если не быть очень осторожным. Разве вы не понимаете, что этот служащий из яхт-клуба будет давать показания в суде? Он же утверждает, что видел вашу жену с Джилли. И что она сама отвезла его на яхту.
– Что? – воскликнул Бэнкрофт. – Он спятил. С ней же был Фордайс.
– А где Фордайс сейчас?
– Не знаю. И никто не знает. Но как этот подслеповатый старикашка мог такое сказать? Вы ведь говорите о Дрю Кэрби?
– Я не знаю имени этого работника яхт-клуба, – ответил Мейсон.
– Да, это он, Дрю Кэрби. Это же просто безумие какое-то.
– Возможно. Но теперь вам нужно делать лишь то, что я скажу. Ваша жена расскажет все только тогда, когда я попрошу ее это сделать. Ее рассказ должен прозвучать в самый драматический момент. Вот тогда мы и пошлем водолазов, чтобы они отыскали сумочку и пистолет.
