Игорь Гриньков - Криминальная история

— Ну, что, так и будем играть в несознанку? — первым делом спросил он. — Между прочим, Кокуев, сегодня я допрашиваю тебя уже в качестве обвиняемого. Смекаешь?

— Вы не можете строить обвинение на одних косвенных доказательствах! — сказал Хонгор.

— Ишь, ты, понаблатыкался в тюремных университетах! Теперь тебе никакой адвокат не нужен. Да и не сможешь ты нанять адвоката, ты же босяк! Хотя государство все равно выделит тебе защитника. Оно у нас гуманное. А, по мне, таких, как ты, ставить надо к стенке без суда и следствия! Не тратить деньги законопослушных налогоплательщиков на все эти формальные процедуры, содержание в тюрьме с трехразовым питанием и баней со сменой белья через каждые десять дней. Но, учти, я тебя и на косвенных, как ты выразился, упеку, — спокойно парировал следователь. — Да и кровь отца на твоей одежде суду может показаться объективным доказательством твоей вины.

— Я уже объяснял Вам, как она могла оказаться на моей одежде, — с излишней горячностью проговорил Хонгор.

— Это ты судье будешь объяснять, а мне все и так ясно.

Следователь несколько отвлекся от допроса и отошел в сферу философски- гуманитарных рассуждений:

— Все же, Кокуев, я надеялся на какое-то раскаяние с твоей стороны. Отца ведь родного убил из-за денег паршивых, хотя и больших. Но, огорчаешь ты меня! Видно, совести у тебя нет. Не то, чтобы нет, а совершенно нет. Хотя удивительного здесь ничего не вижу, сейчас много развелось людей совсем без совести.

— Не вам говорить о совести! Я не убивал своего отца!

— Значит, стоишь на своих прежних показаниях? Протокол подписывать будешь?

— Ничего подписывать я не буду!

— Дело хозяйское, — равнодушно отозвался Волшебников. — Так и зафиксируем: «От подписи отказался».

И совершенно безразличным жестом нажал на кнопку вызова конвоя.

На следующий день после убийства Кокуева Максима Сергеевича сыскарь Володя лично решил перепроверить все, что творилось за последнее время вокруг дома убитого. Не то, чтобы он не доверял своим помощникам или участковым, но у него существовало правило: убедиться во всем самостоятельно.

Во-первых, он передопросил продавщицу магазина «Гиссар», особенно по поводу визита за месяц до убийства русского молодого человека, искавшего работу в магазине. Среднего роста, нормального телосложения. Одет в черную кожаную куртку и черные джинсы, на ногах кроссовки. Был ли на шее красный мохеровый шарф, продавщица точно сказать не могла. Голова не покрыта. Волосы короткие, прямые, каштановые. Голос тихий, вкрадчивый. Глаза серые, холодные, с прищуром. Речь внятная, правильная, без вульгаризмов и ненормативных словечек. Лицо продолговатое, лоб высокий, брови широкие, сходятся на переносице. Нос прямой. Уши небольшие, плотно прижаты к черепу. Выбрит гладко. На видимых зубах особенностей нет. Губы тонкие, как бы сжатые, подбородок приближается к квадратному, слегка выступает вперед, на нем слева — слабо заметный бледный рубец линейной формы, длиной около двух сантиметров. На руках парня были перчатки, поэтому вопрос о наличии или отсутствии на них татуировок повис в воздухе.

С помощью продавщицы Володя составил у криминалистов «фоторобот» этого человека и с полчаса вглядывался в него, будто пытаясь увидеть что-то за пределами бумажного листа. Не так уж густо, но кое-что есть! Эти уши, лисьи ушки, прижатые к черепу, сросшиеся брови, а главное — рубец на подбородке. Найдем, если не залетный!

Потом он скрупулезнейшим образом сделал повторный обход всего квартала, прилегающего к дому убитого Кокуева. И опять ему повезло. Впрочем, везет тому, кто ищет. Пожилой мужчина, живший через два дома от Кокуева, вспомнил, что в ночь убийства ему захотелось в туалет. Выйдя во двор, заметил у забора соседа автомобиль, похожий на такси; но он в этом не уверен. Естественно, он не видел номера, темно было, да и не к чему ему эти подробности. Относительно марки и цвета машины у него тоже были сомнения; вроде ВАЗ -10, а там, кто его знает? А цвет? Ночью все кошки серы. Главное, что не слишком светлый, в этом он совершенно убежден. Почему не был допрошен вчера? С раннего утра поехал на автовокзал, навестить сына, живущего в районе.

Сыскарь Володя ощутил, что его охватывает азарт охотника, чувствующего, что дичь рядом.

Не так уж много было в городе частных таксофирм, не считая государственного предприятия, чтобы не выяснить, кто позавчера ночью возил пассажиров на улицу маршала Жукова. Уже к вечеру в его кабинете сидел дородный мужчина, таксист одной частной фирмы, который дал очень четкие, конкретные показания:

— Я дежурил около нового корпуса гостиницы «Элиста». Клиентов в ту ночь было немного. Примерно в два часа ночи в такси сели трое: двое кавказцев, по-моему, грузин, и один русский мужчина, и попросили отвезти их на улицу Жукова. До этого я этих людей никогда не видел. По дороге они практически не разговаривали между собой. Грузины сидели сзади, поэтому я их почти не разглядел. Морды небритые, на головах вязаные шапочки. Кавказцы, как кавказцы, носатые, глаза навыкате, ничего особенного! Обменялись парой фраз, поэтому я и решил, что они грузины. Русский сидел рядом со мной, но и на него я тоже не обратил особенного внимания. Без головного убора, кажется, был.

Нет, спиртным от них не пахло. Но мне приходится возить разных пассажиров, начальник, и мне показалось, что они были изрядно под кайфом. Наркоманов я за версту чую. Когда приехали по указанному адресу, Жукова, 16, они расплатились и попросили подождать минут тридцать. Вышли все трое. Куда пошли, не заметил. Я подождал минут пятнадцать, а потом уехал. Знаю я эту публику; сказали — через тридцать минут, значит, верняк, часа через два будут, если вообще вернутся. Или денег не окажется, или еще какая-нибудь заморочка, а тут глухомань! Нет, красных шарфов я на них не заметил.

По просьбе Володи таксист составил «фотороботы» всей троицы. Лица кавказцев напоминали карикатуру и казались, как бы, скопированными друг с друга. Использовать всерьез эти портреты для розыска было бы крайне легкомысленным делом. Портрет третьего пассажира тоже не нес на себе каких-то индивидуальных примет, но чем-то неуловимо напоминал «фоторобот» продавщицы, которая общалась с ним при свете и гораздо дольше. Все же профессиональная память таксиста зафиксировала нечто общее с первым рисунком.

План розыска вырисовывался однозначным; надо было поработать с агентурой из числа наркоманов и содержателей кельдымов — притонов. Действовать необходимо чрезвычайно аккуратно, осторожно, чтобы ненароком не спугнуть разыскиваемых. Сегодня уже поздно, начать придется с завтрашнего утра.

Единственное, что еще сделал сыскарь в этот вечер: снял с десяток ксерокопий с «фотороботов». Да позвонил по мобильному телефону трем своим агентам, двум «бондарям» — содержателям наркопритонов и одному наркоману, которым назначил встречи на конспиративной квартире в разные часы первой половины предстоящего дня…

На следующий день в пустующей служебной квартире, которую для солидности сыскарь нарек конспиративной, у него состоялись встречи со своими агентами.

Первый же «бондарь» Саша, едва взглянув на «фоторобот», сразу же без всяких сомнений заявил:

— Это Короедов Юрий по кличке Короед. Портрет почти один к одному, да еще этот шрам на подбородке.

— Наркоман?

— Естественно. Шировой. Потреблял все, что вызывает кайф, но предпочитал «ханку». Но я его не видел ни разу больше шести лет. А до этого он у меня частым гостем был. Нет, с кавказцами не приходил ни разу. Откуда брал деньги на наркоту, не знаю, мне не рассказывал. Но в долг никогда не просил, всегда расплачивался «капустой». Цинкану (сообщу — блатное) сразу, как объявится, начальник!

Второй «бондарь» тоже опознал Короеда без особых затруднений. Подтвердил, что очень давно его не видел. Да, и когда тот был завсегдатаем «кельдыма», то частенько исчезал на неделю-другую; наверное, по другим местам ошивался. Может быть, и в живых его уже нет, хотя «фоторобот» противоречит этому предположению. С кавказцами Короеда не видал ни разу.

Ценную информацию сыскарь получил от агента-наркомана:

— Вообще-то, Короед родом из Астрахани. После школы переехал в Элисту, здесь у него какие-то близкие родственники. Чем добывал средства на наркоту? Я с ним плотно не общался, но ходили слухи, что был скокарем (совершал квартирные кражи с взломом — блатное). Для этого уезжал в Астрахань, на месте не следил. Народ говорил, что на последней краже Короед засыпался и получил срок. Этим объясняется его долгое отсутствие. Слышал краем уха, что снова нарисовался в Элисте, но я его лично не видел. Поставлю вас в известность, какой базар?

Теперь у сыскаря Володи в руках оказался конец тонкой нити, осторожно потянув за который, можно было распутать весь клубок.