не было. Зато имелись наблюдатели внутренние. Свои. Не посторонние. Точнее, наблюдатель. А еще точнее — Галызин.
Помещение красного зала было обставлено скромно — длинный стол, черные пластмассовые стулья и несколько компьютеров, один из которых был выведен на «Интернет», а два других не имели вообще связей с чем-то за пределами помещения. Внутри их крутилась самая конфиденциальная информация.
— Казино бы здесь открыть, — вздохнул напарник, оглядывая зал с сосланными красным бархатом стенами.
— А еше лучше — дом терпимости.
Замдиректора Смирнов проработал до семнадцати часов. Галызин после него выключил и привел в порядок аппаратуру. И незаметно извлек из системного блока компьютера «таблетку».
«Таблетка» считывала всю информацию, проходившую через докальную компьютерную сеть «сортира». То есть, если кто-то пользовался в «сортире» компьютером, то вся проходящая информация автоматически копировалась в «таблетку». Галызин просто восхищался этой штуковиной. Пока контактирующий с ним офицер госбезопасности не передал ему ее, он и представить не мог, что такие фокусы возможны. Возможности же присобачить в «сортир» прослушивающую или звуко-видео-записываюшую аппаратуру он не нашел — недаром столько денег вбили хозяева фирмы, дабы не допустить этого. Галызина быстро бы срисовал собственный напарник. И заложил бы, ни секунды не мешкая.
В тот же вечер информация с «таблетки» уже была в руках оперативника «Легиона», а затем и аналитиков.
Если бы кто-либо знал, какая информация стекается на базу-четыре «Малой конторы», где работали несколько аналитиков экстра-класса, в свое время выкинутых в связи с перестройками из службы внешней разведки и ГРУ. Агентурная сеть «Легиона» пронизывала все серьезные государственные структуры.
Аналитик свел информацию с «таблетки» и сведения, полученные Разведывательным агентством России, воедино. Два фактика. Фирма «Лира», подозреваемая в махинациях с фармацевтическими препаратами и принадлежности к «Синдикату», ждет перевода на один из своих западных счетов крупной суммы в связи с какой-то операцией в Амстердаме. Разведагентство два года назад приобрело оперативные позиции в организованных преступных группировках Амстердама, чтобы получать сведения о приходящих в Голландию грузах из России — шла масса контрабанды. Источник сообщил, что в амстердамском порту произойдет сделка между русскими и немцами, что-то насчет лекарственных препаратов. Время и место известно.
— Все один к одному, — сказал Зевс Артемьеву — Одиссею. — Наверное, будет передана партия ти-тропазина. Судя по цене, ничего другого наши не предложат.
— Девять миллионов долларов… Что вы намерены делать? — осведомился Артемьев.
— Нам нужен ти-тропазин. Хотя бы для анализа. Так что надо их брать.
— В Амстердаме? — скривился Артемьев.
— А что тебя смущает?
— Организовать акцию за границей в пятидневный срок. Реально ли это?
— Реально. Оружие, оборудование будет. Используем некоторые старые резервы. Ты же работал в Амстердаме.
— Несколько месяцев. Под дипломатическим прикрытием.
— Тебе и проводить акцию, — решил Зевс.
Артемьев внимательно ознакомился с документами.
— Ясно… Только работать будем вдвоем. Я и Ратоборец. Заодно посмотрите, каков он в деле.
— Вдвоем? — удивился Зевс. — Не шутишь?
— Если большими силами, ничего не выйдет. Мы справимся..
— Ну смотри… А группа Муромца пока займется Слоном.
— Это который удавил директора «Гейши»?
— Им самым… В общем, готовься к загранкомандировке, Одиссей.
— Есть…
— Вы что, какая мера пресечения? — воскликнул Слон.
— Прокурор изменил вам меру пресечения, — повторил следователь, ведущий дело Слона, — крепкий мужчина в милицейской форме с майорскими погонами.
— С чего бы это? — Слон не мог поверить в такую удачу.
— Его спроси. Будь моя воля, ты бы никогда из тюрьмы не вышел, — с досадой произнес майор. — Гуманисты, — покачал он головой.
— Ха, — усмехнулся Слон, ставя аккуратную подпись в постановлении об изменении меры пресечения.
— Все равно я тебя достану. Обещаю, — буркнул следователь.
— Ты бы не слишком старался, — Слон блаженно улыбнулся и почесад грудь. — Я ведь могу и на чаек заглянуть к тебе. Я теперь человек свободный. Все?
— Все, — следователь положил постановление в папку и нажал на кнопку вызова выводного.
Слон снова почесал грудь, как мартышка в зоопарке. Он был доволен. Значит, поработали кореши на свободе. Подмазали кого надо. Кого надо запугали. Не впервой. В прошлом году Слон три месяца просидел на нарах, когда его пытались обвинить в похищении человека. Ничего не вышло. И со взрывом этого офиса тоже у них ничего не выйдет. Нет таких законов ныне, чтобы Слона в тюрьме держать. Когда такие законы были, так он из тюрьмы не вылезал. А теперь нет. И как бы следователь ни пыжился, старше рядовых «шестерок» никого ему не посадить! Слон слышал еще от старых воров, помнивших давние времена, что после революции власти считали воров попутчиками революции, даже термин был — «социально близкие». Все вернулось. Власть и воры ныне тоже — социально близкие. И Слону это нравилось.
Погода будто приветствовала вышедшего на свободу Слона, дарила ему тепло. Хоть для него и была тюрьма домом родным, но все-таки от такого дома лучше держаться подальше. Ах, свобода! Кабаки, шлюхи, сладкая еда и крепкая выпивка, тысяча удовольствий — вот что такое свобода.
Перед изолятором, как обычно, кучковалась толпа родственников, принесших передачи предварительно арестованным. Люди перед Слоном привычно расступались. От его огромной татуированной туши буквально исходил запах насилия. Таких субъектов благоразумно обходят за квартал. Слону нравилось испуганное выражение на лицах людей, сталкивающихся с ним на узких дорожках и в темных переулках.
Выйдя на проспект, Слон пересчитал деньги. Поднял руку. Со скрипом затормозила серая «Волга».
— Далеко? — спросил водитель.
— В Медведково.
— Сколько дашь? '
— Сколько скажешь.
— Садись.
Слон уселся на заднее сиденье, и машина просела под его тяжестью. Тут же двери распахнулись, и по обе стороны от него в машину сели двое мужчин, размерами не сильно уступавшие вору.
— Э? — удивленно воскликнул Слон.
Но его руки уже крепко стиснули. Знакомая прохлада на запястьях и характерный щелчок — наручники!
— Вы что творите, волки? — прошипел с ненавистью Слон и дернулся, раздвигая могучими плечами мужчин.
— Сиди тихо, — приказал один из них, саданув локтем ему по ребрам.
— Пожалеете, волкй, — скривившись от боли, воскликнул Слон.
— Сомневаюсь.
Рывком разорван рукав. Игла шприца впилась в предплечье Слона…
— Неплохая берлога, — снисходительно кивнул Мертвяк, осматривая просторную, выдержанную в лучших традициях европейского дизайна комнату в офисе фирмы «Общее дело». Синяя кожа кресел, стены, обитые мягким пластиком, сталь, аквариум в виде колонны, в котором неторопливо плавали переливающиеся разными цветами рыбки, — все сделано со вкусом. А Мертвяк умел ценить хороший вкус и терпеть не мог вкус дурной.
— Дешевка, — махнул небрежно рукой Чумной. — Так, времянка. Будем встречаться здесь.
— Как скажешь.
