– Чего же я, зря, что ли, в воду лазил? Никуда не пойду, пока не отогреюсь. Я замерз, – одноглазый подсел ближе к костру. Подбросил в огонь дров, чтоб лучше горели, взял с земли остаток порванной газеты «МК», но, прежде чем бросить ее в костер, уставился единственным глазом на крупную фотографию молодой женщины.
Жаль стало жечь такую красавицу.
Одноглазый с интересом рассматривал ее лицо и причмокивал, словно целовал блондинку.
Щуплый бесцеремонно вырвал газету из его рук и тоже посмотрел:
– Постой… Япона мать! Так ведь это ее башка лежит в сумке! Смотри, тут приписано – за сведения обещается солидное денежное вознаграждение.
С газетой в руке он сбегал к сумке, осторожно, за волосы повернул голову женщины к себе, чтобы получше разглядеть.
– Ну так и есть, она! Вот и родинка над губой. Позвонить, что ли? За вознаграждение-то, а? Чего скажешь?
Одноглазый так и не понял, шутит ли товарищ или говорит серьезно.
– Давай, позвоним. Денег дадут, – согласился он.
– Или по роже! Бабешка эта, видать, не из простых, раз за нее такие деньги обещают. Нас грохнут. Или менты посадят. Навесят убийство этой бабы и посадят.
– Но деньги бы нам пригодились. Зима скоро. Жить-то надо как-то.
Щуплый бродяга почесал свою всклокоченную бороденку. Лицо его сделалось плаксивым. Стало жалко и себя, и одноглазого. Сказал, растрогавшись:
– Все правильно. Но рисково. Вдруг нарвемся?
Одноглазый не хотел уступать.
– Давай рискнем. Мы же ее не убивали. Скажем все, как было. Че, менты совсем дураки, что ли? Поймут небось.
И щуплый сдался.
– Ну, давай, – без уверенности в голосе сказал он. Нехорошее предчувствие вселилось в душу бродяги.
Когда жена Ольга вечером не вернулась домой, Станислав Николаевич Байдиков забеспокоился. И сын Дениска пристает: где мама? А что ответить, Станислав Николаевич не знал.
Около десяти вечера он позвонил в Лапинск родителям Ольги.
Но там жены не оказалось.
Всерьез перепуганный тревожным сообщением, ее отец сказал, что Ольга уехала около пяти часов назад.
Подождав еще часа два, Станислав Николаевич позвонил дежурному ГИБДД и, назвав номер «Фиата» жены, поинтересовался: не попадала ли машина с таким номером в дорожную аварию?
Дежурный обещал проверить и попросил перезвонить через десять минут.
Станислав Николаевич сидел возле телефона, как на иголках, следя за стрелкой на часах и подгоняя ее неторопливый ход.
Потом дрожащим от волнения пальцем, сбиваясь, тыкал в клавиатуру с цифрами.
То, что он услышал от дежурного, заставило его взволноваться еще больше:
«Боже милостивый! Машину нашли, а Ольги в ней нет! В таком случае, где она?» – эта мысль засела в голове, как игла.
– Может, вы проверите еще раз? – попросил Байдиков.
– А что тут проверять? Вашей жены в машине нет и не было на момент обнаружения автотранспорта, – сухим тоном отрапортовал дежурный и предложил ему приехать и самому осмотреть машину, которую гаишники отбуксировали на стоянку.
Байдиков съездил.
«Фиат» оказался Ольгин.
– Вот видите, кровь в машине, – показал он на маленькое бурое пятно на панели. – Это ее кровь.
Приехавший с ним капитан ДПС, похоже, не заинтересовался этим сообщением.
– Она могла ковырять в носу и раскровить его, – проговорил он с откровенной издевкой. – В машине нет следов, указывающих, что ваша жена получила травму. Посмотрите сами повнимательнее. А то, что машину обнаружили в канаве, еще мало о чем говорит. Обзвоните больницы, морги, – предложил он. – Машину могли у вашей жены угнать и бросить за городом.
И Байдиков понял: «Он лепечет все, что придет в голову, лишь бы побыстрее отделаться от меня».
– Вот что, гражданин, – сказал капитан. – Пишите расписку и забирайте машину. А если супруга не явится домой и утром, подавайте в розыск.
Станислав Николаевич машину забирать не стал.
Подождав двое суток, он приехал в редакцию «МК» и, оплатив за целую полосу, попросил разместить на ней объявление и крупную фотографию жены.
Ждал: может, кто-то откликнется, сообщит хоть краткие сведения о судьбе Ольги.
Но прошло четыре дня, и никто не позвонил. И только на пятый день в половине девятого утра в квартире раздался звонок.
Странный голос, скорее напоминавший лепет пьяницы, заговорил про газету, про объявление и денежное вознаграждение.
– В газете написано все правильно. Будет вам вознаграждение. Скажите, куда нужно подъехать? – убитым голосом спросил Байдиков. Поверить не мог, что Ольги больше нет. И в глубине души надеялся на чудо.
«Может, напутал чего этот алкаш»?
«Мерседес» с личным водителем уже стоял возле подъезда.
Расстояние в два десятка метров от своего «мерса» до берега реки Байдикову показалось непомерно длинным.
На негнущихся ногах шел в одночасье постаревший человек. И чем ближе подходил к сумке, тем больше горбился.
Горе давило его к земле.
«Вдруг и в самом деле она?» – казалось, сердце вот-вот вырвется из груди, так ему стало тесно.
Оба бродяги уже поджидали его около раскрытой сумки.
– Не обманул бы только с деньгами, – с сомнением зашептал одноглазый. Хотя этого «нового русского» и привезли на иномарке, но доверия он не внушает. Никакой солидности. Одет слишком просто.
– Может, это и не его баба? Тогда вместо благодарности жди синяков от ментов, – тихонько ответил ему щуплый.
Станислав Николаевич подошел, но, боясь заглянуть в сумку, спросил:
– Где?
Хотя и так все было ясно. Вот сумка, в ней труп.
Одноглазый бродяга ответил за двоих:
– Вот. В сумке. Посмотрите.
Маленький бородатый грязнуля стоял, переминаясь с ноги на ногу, с обрывком газеты в руках, где была фотография Ольги.
«Может, обознались мужики?» – мелькнула, обнадеживая, мысль. Все на свете бы отдал, лишь бы Ольга была жива!
Байдиков горестно вздохнул и, набравшись мужества, заглянул в сумку. Он внушал себе мысль, что это не она, посторонняя женщина. Не может быть ее там. Но увидел знакомые черты. Это было лицо Ольги. Он даже потрогал его.
Видно, смерть ее оказалась слишком мучительной.
Полуоткрытый рот будто говорил о том, что она в последний момент отчаянно кричала или молила о помощи. Байдиков понял, что этого он так никогда и не узнает. Зато это знает тот, кто убил ее. По-видимому, он наслаждался ее мучениями. На теле синяки. Шея исполосована ножом. И, скорее всего, она была еще жива, когда убийца отсекал ей голову. Похоже, топором…
– О, боже милостивый! – застонал Станислав Николаевич и отшатнулся, почувствовав себя нехорошо.
Если бы не стоящий рядом водитель, он рухнул бы на землю. Но тот вовремя подхватил Байдикова под руку.
– Где вы нашли ее? – спросил он у бомжей, хотел еще что-то добавить, но горло перехватило. Стоял с позеленевшим лицом, на котором отчетливо проступали морщины.
– Ночью. Сегодня ночью на мосту остановилась машина. Потом топот. Ходит кто-то, – начал объяснять щуплый бродяга.
– Сколько их было? – глухим голосом спросил Байдиков.
– Один он был. Один. Волосы кучерявые. Лицо такое вытянутое и с бородкой. Когда он прикуривал там, на мосту, я его разглядел.
– А машина какая была? – спросил водитель, недружелюбно посматривая на бомжей. Не внушали они ему доверия. Такие и соврать могут. Может, сами замочили жену шефа, а теперь мелют всякую чушь, чтобы поживиться на их горе.
– Машину мы не видели, – за двоих ответил одноглазый. – Мы боялись очень.
– Когда он уехал, мы дождались утра, а потом он, – кивнул щуплый на своего товарища, – слазил и достал сумку. А в ней…
Байдиков рухнул на колени, схватив ледяную, обескровленную руку жены, уткнулся головой в сумку и заплакал.
– Прости! Прости, милая! Не уберег я тебя. Не защитил. Прости, Оленька. Но я клянусь тебе. Я найду убийцу. Обязательно найду, чего бы это мне ни стоило. Он от смерти не уйдет. Клянусь, милая!
Водитель Байдикова, крепкий широкоплечий парень, наклонился и поднял шефа под руки.
– Станислав Николаевич, пойдемте к машине. Пожалуйста.
– Но здесь моя жена, – повернул к нему Байдиков жалкое лицо.
– Я знаю. Но помочь ей вы уже не сможете. Надо милицию вызвать, – утешающе произнес водитель и покосился на бомжей. Не хотелось, чтобы эти замухрышки видели его шефа в таком состоянии.
– Милицию? – Байдиков точно не понимал, о чем говорит водитель.
– Да. Чтобы зафиксировали все. Пойдемте. Подождем их в машине. Мы не должны ничего трогать. А убийцу мы найдем. Пойдем, – и он повел Байдикова к машине.
– Хозяин! – окликнул Станислава Николаевича щуплый бродяга.
Байдиков остановился, медленно обернулся, блуждая взглядом по лицам обоих.
