Ознакомительная версия.
"Какая мне разница, что произойдет с этими генералами, – подумал он.
– Какая мне разница на какое число кто-то неизвестный запланирует их смерть с последующей публикацией некролога? Некролога, прочитав который можно подумать, что покойный честно заслужил свою смерть?…"
Если его жизнь так зависит от работы, то пускай эта работа продолжается. И тогда может действительно лучше всего просто как бы отодвинуться от происходящего. Нет, не делать никаких глупостей, не попытаться исчезнуть, затеряться в каком-нибудь другом городе, а поступить гораздо проще. Воплотить в жизнь мечту Нины – купить в селе домик, перебраться туда и счастливо жить там вчетвером. Писать эти «крестики» и отправлять их в город, как в какую-то другую страну, страну, в которой далеко не все в порядке.
Виктор все еще был поглощен своими мыслями, когда пингвин, положив голову ему на колено, заставил его вздрогнуть. Он посмотрел на Мишу, погладил его.
– Хочешь в деревню? – негромко спросил он пингвина и сам как-то горько улыбнулся – настолько нереальными показались ему все эти мечты.
И вот, словно действительно вчера закончился отпуск, Виктор сидел за печатной машинкой и попивая горячий кофе смотрел на с трудом выстраивающийся текст нового «крестика». Вторую половину кухонного стола занимала Соня, разложив там свои карандаши и фломастеры. Нина куда-то ушла утром, даже не оставив записки, но Виктора это не беспокоило. «Наверно, ненадолго», – решил он.
В папке с новыми материалами, которую принес вчера вечером курьер, кроме досье на нескольких представителей Министерства здравоохранения Виктор нашел конверт с отпускными. По крайней мере именно это единственное слово было напечатано на бумажке, вместе с пятьюстами долларами найденной им в конверте. Деньги немного подняли творческий дух Виктора, но все равно дело продвигалось страшно медленно. Слова не выстраивались в «боевой порядок», предложения рассыпались и Виктор нервно забивал их «иксами» и строил новые.
– Похоже? – спросила вдруг Соня, показывая свой рисунок.
– А что это? – Виктор присмотрелся.
– Это – Миша! – сказала Соня.
Виктор отрицательно замотал головой.
– Больше похоже на курицу… – задумчиво проговорил он.
Соня насупилась, посмотрела сама на рисунок и бросила его на пол.
– Не сердись! – попросил ее Виктор. – Надо учиться рисовать с натуры…
– А как это?
– Очень просто: садишся напротив Миши, смотришь на него и рисуешь.
Тогда будет похоже.
Соне понравилась эта идея и она, собрав все карандаши и фломастеры и взяв у Виктора еще несколько листков бумаги, пошла искать Мишу.
Виктор вернулся к тексту. С грехом пополам закончил первый «крестик» и потер руками виски. Видно отвык он уже от этой работы.
В коридоре хлопнула дверь.
«Нина», – понял Виктор и посмотрел на будильник, стоявший на подоконнике.
Почти полдень.
Через минуту Нина зашла на кухню.
– Привет! – она почему-то радостно улыбалась.
Виктор не видел особенных причин для ответной радости.
– Привет, – довольно сухо сказал он.
– Ты ничего не замечаешь? – спросила Нина.
Виктор осмотрел ее. Те же джинсы, знакомый свитерок. Все то же.
Он пожал плечами, посмотрел ей в лицо с недоумением во взгляде и вдруг что-то действительно остановило его внимание. Что-то заставило его пристальнее всмотреться в лицо, в улыбку Нины.
– Ну что? – торопила она, улыбаясь.
– Зубы? – удивленно произнес Виктор.
Действительно, улыбка обнажила красивые белые зубы, никакой желтизны.
Словно девушка, рекламирующая зубную пасту.
Виктор сам улыбнулся.
– Наконец-то увидел, – сказала довольная Нина и, подойдя, чмокнула Виктора в щечку. – Целый месяц пришлось ждать, – сказала она. – Там где без очереди, там четыреста долларов хотели, а так я за восемьдесят сделала…
– Нина, Нина! – забежала на кухню Соня с листком бумаги в руках. – Посмотри! Я Мишу нарисовала!
И она показала Нине рисунок. Нина опустилась на корточки, посмотрела на рисунок и погладила Соню по головке.
– Молодец! – сказала она. – Мы его в рамку и на стенку повесим!
– Правда? – обрадовалась Соня.
– Конечно! Чтобы все на него смотрели!
Виктор тоже присмотрелся к рисунку. Что-то там, конечно, от пингвина было.
– Ладно! – Нина поднялась с корточек. – Кажется, сегодня мы все заслужили вкусный обед! Освобождайте кухню!
Соня понесла свой рисунок в комнату, а за ней следом вышел Виктор.
– Она уже совсем, как хозяйка тут распоряжается, – подумал он, но при этом нисколько не рассердился. Скорее эта мысль даже обрадовала его.
За окном накрапывал первый весенний дождик. Снег во дворе дома уже почти расстаял и только под кустами еще можно было видеть его смерзшиеся комки. Но это уже были обреченные остатки зимы. Пройдет еще несколько дней и свежие зеленые травинки выползут из прогревшейся земли.
Виктор сидел за кухонным столом, повернувшись к окну. Рядом остывала чашка чая, а он, забыв о ней, смотрел во двор. Не смотря ни на что, он с нетерпением ждал весеннего тепла. И хотя вряд ли оно могло изменить его жизнь, но какая-то смутная и ничем не оправданная надежда заставляла его улыбаться, замечая острые лезвия солнечных лучей, пробивающиеся через слабые тучи и облака.
На столе лежала папка с уже законченными текстами очередных «крестиков». Можно было уже звонить главному и докладывать ему о сделанной работе, а можно было подождать еще денек, оттягивая работу над следующей партией досье на попозже.
– Интересно, – подумал Виктор, отвлекшись от дождя. – Кем окажутся герои следующих некрологов?.. Космонавтами? Подводниками?
Он уже привык, что получаемые им для работы досье объединяли людей уже объединенных общими интересами или профессией. Военные, работники Минздрава, депутаты парламента… И это уже не казалось ему странным.
Давно была забыта тетрадь, которую он завел только начав свою работу – главный как-то сказал ему, что больше никакой самодеятельности при выборе героев не допустит. И с тех пор Виктор перестал читать газеты, перестал выискивать в них фамилии Очень Важных Персон. Теперь он работал исключительно над «полуфабрикатами», над подробными досье. Это было и легче, и подозрительнее. И чем больше он работал, тем больше подозрений у него возникало, пока они не превратились в полную уверенность, что все это дело с «крестиками» – часть явно криминальной операции. Но эта уверенность никак не повлияла на его ежедневную жизнь и работу. И хотя не думать об этом он теперь не мог, но и думалось ему с каждым днем легче, тем более, что он реально осознавал всю невозможность изменить свою жизнь. Раз уже оказался в такой упряжке – надо тянуть лямку до конца. И он ее тянул.
В комнате зазвонил телефон, а через мгновение в кухню заглянула Нина.
– Витя, тебя!
Виктор зашел в гостиную, поднял трубку.
– Алло, Витя? – спросил незнакомый мужской голос.
– Да.
– Это Леша, помнишь? Я тебя с кладбища подвозил…
– А-а, привет. – Сказал Виктор.
– Есть очень важное дело… Я подъеду минут через двадцать к твоему парадному. Увидишь, что машина внизу – выйдешь!
– Кто это? – спросила Нина, глядя на Виктора, застывшего в недоумении, все еще сжимая трубку в руке.
– Знакомый… – сказал он.
– А мы с Соней учимся читать, – сказала Нина. – Да, Соня?
– Да, – подтвердила девочка, сидевшая на диване с книжкой в руках.
Услышав подъехавшую к парадному машину, Виктор оделся и спустился вниз.
– Садись! – пригласил его внутрь Леша.
Хлопнула дверца. В машине было холодно.
– Как там зверь? – с подчеркнутой дружелюбностью спросил Леша, поглаживая свою бороду.
– Нормально, – ответил Виктор.
– Тут такое дело, – поменяв выражение лица на серьезное, продолжил Леша. – Я хотел тебя со зверем пригласить на одно дело… Не очень веселое, но… Во всяком случае не бесплатно.
– Какое дело? – сухо поинтересовался Виктор.
– У моих друзей шеф погиб. Завтра похороны. Ну знаешь, серьезные похороны. Гроб с бронзовыми ручками – за полторы штуки. Я им как-то про твоего пингвина рассказывал и они вот вспомнили… Они тебя и приглашают с ним на похороны.
– Зачем? – удивился Виктор, посмотрев Леше в лицо.
– Как тебе объяснить… – Леша поджал в раздумьи нижнюю губу. – Во всяком деле должен быть стиль… Они просто подумали, что похороны с пингвином – это стиль… Как бы по самому высокому классу. Он ведь сам по себе траурный, черно-белый… Понимаешь?
Виктор слушал Лешу и хоть он понимал, о чем тот говорил, но все это казалось ему похожим на глупую шутку. Он еще раз пристально посмотрел Леше в глаза.
– Ты серьезно? – спросил он, хотя выражение лица Леши было более, чем серьезным.
– А штука баксов за прокат пингвина – это несерьезно? – Леша напряженно улыбнулся.
Ознакомительная версия.
