— Скорее всего…
Мы вошли в просторный холл, и я снова поразился роскошной отделке. Стойка администратора была выполнена из настоящего мореного дуба и украшена затейливой резьбой. Полы везде были исключительно мраморные, а наверх вела широченная лестница с каменными перилами, покрытыми позолотой. Ручки на массивных дверях везде сияли благородной бронзой, а по стенам в таких же дубовых рамках висели старинные фотографии из веселой прошлой жизни гостиницы и ее обитателей.
Милая девушка на ресепшене, узнав, что приехал «писатель из столицы», как отрекомендовал меня Скоренко, очень мило сконфузилась и моментально оформила мне полулюкс на втором этаже. Войдя в номер, я не сдержался и рассмеялся — настолько фантастическим глянулось мне сочетание старинной лепнины потолка и темного дерева мебели с современным плазменным широкоформатным телевизором и кондиционером «Филипс» над резной балконной дверью.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы устроиться? — поинтересовался Скоренко, глянув на часы.
— Пять минут. — Я раскрыл сумку, вынул футляр с зубной щеткой, пастой и дезодорантом. — Сейчас умоюсь, и можно двигать дальше.
— Тогда я жду тебя на улице, в машине.
Ровно через пять минут я, вооружившись фотоаппаратом и диктофоном, спустился на первый этаж и подошел к стойке администратора. Та же девушка подняла на меня большие ясные глаза:
— Все в порядке?
— Нет. — Я нахмурился.
— А… в чем дело?.. — Ясные глаза наполнились тревогой.
— Я должен сохранить на память столь прекрасное лицо, — заявил я, наводя на девушку фотоаппарат, — иначе впечатление о посещении вашего города останется неполным!
— Ах!.. — Она успела лишь приоткрыть красиво очерченный ротик и еще больше распахнуть чудесные глаза цвета полуденного неба.
Я подмигнул ей и выскочил на улицу.
— План такой, — начал Игорь, едва мы уселись в машину, — сначала обедаем, потом едем в комендатуру…
— А может, наоборот? — перебил я. — Вдруг начальство куда-нибудь отъедет?
— Здесь тебе не чиновничья вотчина, — усмехнулся Скоренко. — Подполковник Гурский предупрежден о нашем приезде и ждет. Разве только ЧП случится…
— Почему бы и нет? Учитывая, кого мы здесь пасем.
— Если ты про «мамку» — забудь. Его уже взяли на контроль.
— Да нет, я больше беспокоюсь о том, кто за ним охотится. Он гораздо интереснее для меня и опаснее.
— Его тоже не упустим.
— А вот это — еще вопрос!..
Скоренко, обернувшись, пристально посмотрел на меня. Я сделал загадочное лицо, потом улыбнулся.
— Расслабься, Игорь. Этот Мститель, как мы его окрестили, без «мамки» за кордон не уйдет.
— Так куда едем, товарищ подполковник? — напомнил водитель.
— Ладно, давай в отдел. Гурский небось уже заждался…
* * *
Начальник комендатуры — или отдела по современной терминологии — оказался невысоким плотным мужчиной лет сорока пяти. Смуглый, коротко стриженные, уже начинающие седеть волосы, а глаза — светлые и жесткие, будто весенний лед на реке.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, — с улыбкой приветствовал он Скоренко.
— И тебе не хворать, Виктор Георгиевич, — также улыбаясь, ответил Игорь. — Вот, знакомьтесь, — показал на меня.
— Дмитрий Алексеевич Котов, журналист, — представился я, как мы и договаривались в управлении. — Собираю материал для серии статей о современной границе.
Гурский мгновенно и цепко окинул меня взглядом с ног до головы и крепко пожал протянутую руку.
— Приятно познакомиться. В каких войсках служили — ВДВ, морпех или… что-нибудь специальное?
— Капитан медицинской службы в запасе, — дружелюбно ответил я.
— Медик?.. Странно. Выправка у вас… — подполковник немного стушевался. — И двигаетесь не как… гражданский.
— Георгич, не смущай человека, — вступился за меня Скоренко. — Лучше показывай хозяйство.
— Все в порядке, — поспешил я разрядить ситуацию. — Никакого секрета, Виктор Георгиевич. Просто я много лет занимаюсь различными единоборствами. Это мое хобби.
— Ага, тогда ясно. — Гурский успокоился и сделал широкий жест. — Ну, проходите. Покажу, как живут российские пограничники…
Экскурсия и впрямь получилась познавательной. Я даже не предполагал, что для стражей государственной границы страна когда-нибудь создаст такие комфортные условия. Троицкий отдел пограничной службы представлял собой отдельный мини-городок с благоустроенным жилым блоком, собственной электростанцией и водоснабжением, расположенный на окраине райцентра. Погранслужба в России с 2003 года является исключительно контрактной. Здесь работают только взрослые люди, прошедшие срочную службу в армии либо закончившие профильные училища. Офицеры и прапорщики живут вместе с семьями в квартирах и ходят на службу как на обычную работу. Я уже не говорю о суперсовременном техническом оснащении отдела. Компьютеры, электронные и прочие средства связи и наблюдения здесь — в порядке вещей.
Побродив по зданию отдела больше часа, я почувствовал, что голова насытилась информацией, что называется под завязку, и теперь надо бы все это как-то переварить, зафиксировать хотя бы на диктофон. Словно прочитав мои мысли, Гурский вдруг хитро улыбнулся и предложил:
— А не пора ли нам немного перекусить? Как говорится, сочетать духовное с телесным в необходимой пропорции?
— Пожалуй, в самый раз, — тут же подхватил Игорь, давно выразительно поглядывавший на меня, мол, закругляйся.
— Тогда, прошу в мой кабинет! — объявил начальник погранотдела.
В комнате отдыха (обнаружилась и такая!) рядом с кабинетом, как по волшебству, уже был накрыт стол. Большое блюдо с дымящимся ароматным пловом, миски с маринованными грибочками и огурцами, ваза со свежими булочками и настоящий пузатый самовар.
— Мы же только перекусить договаривались, Георгич, — покачал головой Скоренко, — а не пир устраивать.
— Кто устраивает?! — округлил тот глаза. — Что тут кушать, дорогой, а? — Он добавил в речь акцента и взмахнул руками.
Я не выдержал и рассмеялся — очень уж натурально получилось у подполковника. Игорь же только вздохнул и принялся накладывать в тарелку плов. Я последовал его примеру. Минут пять в комнате слышались перестук вилок и ложек и сосредоточенное причмокивание. Наконец первый голод был удовлетворен. Я подцепил на вилку крепкий грибок, похожий на опенок, но почти белого цвета, и спросил:
— Виктор Георгиевич, а откуда здесь грибы?
— Так их полно в степи растет, — улыбнулся Гурский с видом знатока. — Это вот, например, знаменитый белый степной гриб. По своим гастрономическим качествам ничуть не уступает ни вешенке, ни опенку.
— Интересно, казахи грибы едят?
— Насколько я знаю, нет. Их главное блюдо — мясо. Оно, кстати, является у нас частым предметом контрабанды. Так же, как и водка.
— Почему? — не понял я. — Зачем тащить мясо и водку в Россию?
— Для продажи, — серьезно пояснил Гурский. — Знаете, сколько стоит пол-литра водки у казахов?.. Десять-двенадцать рублей! Причем замечу: это не «паленка», а самая настоящая, качественная водка, изготовленная по советским ГОСТам. Ну а мясо… Одно кило у них там тоже копейки стоит, раз в пять-шесть дешевле нашего. Вот и выходит, что контрабанда — весьма прибыльное дело.
— И… куда же вы деваете конфискат?
— Не волнуйтесь, Дмитрий Алексеевич, бульдозерами не давим. Все в торговую сеть идет! — Гурский снова улыбнулся.
За приятной беседой два часа пролетели незаметно. Правда, начальнику погранотдела трижды приходилось отлучаться — служба есть служба, — но каждый раз Гурский непременно возвращался, как настоящий хозяин, который никогда не бросит своих гостей.
— Может, мы ему сильно мешаем? — не выдержал я во время очередной отлучки подполковника.
— Не волнуйся, у Георгича все рассчитано и продумано, — успокоил меня Скоренко. — И потом, он — мужик простой, если бы мы были ему в тягость, так бы и сказал…
В общем, переполненные впечатлениями и сытной едой, мы наконец вышли на крыльцо служебного здания. Гурский закурил и поинтересовался у Игоря:
— Завтра, наверное, вам в отделение захочется съездить?
— То есть на заставу?.. — встрял я. — Конечно!
— Тогда я вам рекомендую «Берлин».
— А мы туда и хотели, — кивнул Скоренко.
— Постойте, какой еще Берлин?! — вытаращился я на них. — Откуда здесь Берлин?
— Так называется поселок, возле которого находится отделение, — рассмеялся Гурский. — Его ветераны российской императорской армии строили. Еще с елизаветинских времен сюда, на Южный Урал отправляли на поселение отслуживших полный срок солдат и унтеров. А они называли свои поселки в память тех мест, где воевали. Так что у нас тут кроме Берлина есть и Чесма, и Лейпциг, и Порт-Артур…
