Жиган подыгрывал себе на гитаре, а зачарованные слушатели смотрели на исполнителя, сопереживая девушке в беленьких туфельках. Когда Жиган допел песню, благодарные слушатели стали наперебой хвалить его умение играть на гитаре, вокальные способности, большую смысловую нагрузку содержания песни.
Жиган, поднявшись из-за стола, достал из тайника, которым служила подушка, бутылку водки и, как приз, поставил ее на стол под довольные взгляды парней.
Расправившись с ней, как и с предыдущей, они легли отдыхать. Так относительно благополучно и удачно закончился для Жигана прошедший день.
Избавившись от неприятностей и забот двух последних дней, Жиган утром, быстро позавтракав, первым из отдыхающих в пансионате покинул помещение столовой, чтобы, стоя на выходе, перехватить и побеседовать с понравившейся ему Любовью Николаевной. И вот наконец она показалась в сопровождении трех подруг, на которых Жиган не нашел нужным останавливать свой взгляд. Объектом его внимания был сарафан, покрой которого позволял загорать спине, шее, рукам.
Когда Любовь Николаевна увидела Жигана и поймала его зовущий взгляд, она, демонстративно отвернувшись, попыталась пройти мимо. Поняв, что женщина не желает останавливаться, Жиган был вынужден подойти к ней. Поздоровавшись с ее подругами, Жиган, обращаясь к Любови Николаевне, сказал:
— Люба, мне надо с тобой переговорить.
— Девчата! Вы можете идти, — обращаясь к подругам примерно сорокалетнего возраста, сказала она.
Те не спеша продолжили свой путь, иногда с улыбками оглядываясь назад. Обращаясь к Жигану, она спросила:
— Ты, Коля, что-то хотел мне сказать?
— Давай, Люба, сегодняшний день проведем вместе, — без вступления предложил он.
— Извини меня, Коля, но я твое приглашение принять не могу. На сегодня у меня другие планы, и в них тебе места нет.
— Почему? — не скрывая испуга, поинтересовался он.
— Потому, что такой обиды, какую ты нанес вчера мне, женщина вот так просто простить не может. Так бестактно с женщиной не поступают, дорогой, считай, что твой поезд ушел.
— Но у меня были причины на такой отказ, — все больше теряясь, пролепетал, оправдываясь, Жиган.
— Той причиной, должно быть, была предстоящая драка с хулиганами, о которой ты мне не счел нужным рассказать? — довольная своей осведомленностью, спросила она.
— Да! — признался он, не считая нужным скрывать факт, о котором знал весь пансионат.
— Твои планы остались тайной только для меня одной, а для всех остальных они не были секретом.
— Любаша, в любом случае драка должна была состояться. Она могла закончиться для них трагически, а мне за поножовщину грозила тюрьма. Я не мог допустить, чтобы ты стала винить себя в постигшем меня несчастье.
— Неужели так необходимо было драться с хулиганами, что ты бросился унижать меня, хамить?
— Я не мог позволить уличной шпане и всем свидетелям моего избиения считать себя безобидной овцой, которую может обидеть всякий кому вздумается.
— Хочешь сказать, что никому не прощаешь обид?
— Как некоторые принципиальные женщины не желают танцевать с пьяными мужчинами, так и я имею недостаток никому не прощать обид, — подтвердил он ее предположение.
— Так и быть, считай, что ты прощен мной, но это в первый и последний раз, — сообщила она ему таким тоном, что он мог не сомневаться в том, что Любовь при случае сдержит свое слово.
Он был доволен, что сумел помириться с понравившейся ему женщиной.
— Любаша, чего мы стоим с тобой на дорожке как истуканы, может быть, пойдем в беседку и там продолжим наш разговор?
— Почему бы и нет, — с готовностью согласилась она.
Они прошли к беседке, где никого, кроме них, не было, так как все отдыхающие сейчас находились на пляже. Там они продолжили прерванную беседу.
— Как я понимаю по твоим наколкам на теле, ты был ранее судим? — с интересом спросила она его.
— Притом три раза, — подтвердил он, погладив ладонью левой руки наколки на правом плече.
— Все, наверное, как вчера, за правду боролся? — улыбнувшись, пошутила она.
— Не только за это, но и за свою глупость пришлось отвечать, — искренне признался он.
— Веселый ты мужик, с тобой не соскучишься, — испытывающе глядя на него, задумчиво произнесла она.
— Если бы Юрий Андреевич не взял меня под свое крыло, то, наверное, мне пришлось бы и сейчас в каком-нибудь лагере париться.
— Случайно, не тебя зимой наши мужики выручали из дачного подвала? — неожиданно посетила ее догадка.
— Меня! — подтвердил он. — А откуда ты это узнала?
— Среди тех, кто тебя тогда выручал, был наш слесарь-наладчик. Он нам и рассказал обо всем.
— Ясненько! — протянул Жиган. — Как в жизни все закручено и переплетено.
— Выходит, что это ты сейчас возишь на машине Геннадия Юрьевича?
— Выходит так, но иногда приходится возить и Юрия Андреевича.
— Интересно, чем ты мог у них заслужить такое доверие? — удивилась Люба.
— Надо думать, они во мне увидели то, что другим не было дано.
Внимательно посмотрев на него, Люба ничего не сказала, а надолго задумалась.
— Ты, случайно, не замужем? — осторожно поинтересовался он, задав наконец мучавший его вопрос.
— Случайно не замужем, — улыбнулась она. — А с чего вдруг этот вопрос тебя так заинтересовал?
— Потому что я тоже не женат, — воспрянув духом, довольный ее новостью, пояснил он.
— Неужели ты думаешь начать за мной ухаживать? — купая его в омуте своих глаз, несколько смутившись, спросила она.
— А почему бы и нет, если сама судьба подарила мне тебя? Ты женщина красивая, видная.
— Что меня и губит, — произнесла она недовольно.
— Не говори глупостей, — улыбнувшись, заступился он за нее.
— Не веришь, а я тебе говорю правду. Разная пьяная шпана цепляется, путается под ногами, а путевые тем временем проходят мимо.
— Ты меня имеешь в виду? — с замиранием сердца заставил себя спросить он, тревожно ожидая ответа.
— Нет, Коля, не тебя, а позавчерашний инцидент и массу других, подобных ему. Мне уже тридцать четыре года, а с мужьями не везет, то алкаш попадается, то гуляка, так что сейчас живу в разводе.
— Дети есть?
— Боже упаси от таких обормотов заводить потомство, да еще при такой тяжелой жизни. Лучше уж одной век коротать, — грустно подытожила она.
— Если возражений с твоей стороны не будет, то я помогу восполнить этот пробел, тем более что не алкаш и не бабник, — улыбнувшись, смущенно предложил он.
Оценивающе окинув его ладно скроенную фигуру, она спокойно заметила:
— Я сразу поняла, что ты не только мастак драться, но и по женской части не промах, но я уже не та сопливая девчонка, которая без разбора ложится под первого попавшегося парня.
— Это меня-то, своего защитника, ты называешь первым попавшимся? — улыбаясь, довольный общением с красивой, приятной женщиной, как бы возмущаясь, произнес он.
— Только потому, что ты в свое время заступился за меня, между нами сейчас происходит общение, — заметила она ему.
— Ты не ответила на мое предложение, — вновь напомнил он ей.
— Насчет восполнения пробела? — переспросила она его лукаво.
— Да!
— Здесь мы с тобой спешить не будем. Поживем, проверим свои чувства, лучше узнаем друг друга. Ты меня не торопи, если не хочешь оттолкнуть от себя. Тебе тоже надо присмотреться ко мне, а потом уже решим, что нам делать дальше.
— Я форсировать события не собираюсь, но, признаюсь честно, намерения у меня самые серьезные.
Ласково проведя ладонью по его голове, Люба, улыбнувшись, предложила:
— Пойдем, Коля, искупаемся, а то твоя голова перегрелась на солнце.
— А твоя? — задал он ей встречный вопрос.
— Моей голове тоже не мешает остудиться после такой беседы, — искренне призналась она.
Так Жиган познакомился и подружился с Любовью Николаевной. Теперь они все свободное время проводили вместе, изучая и познавая друг друга. Свою дружбу они от окружающих не скрывали. Их общие знакомые радовались, что встреча двух одиноких хороших людей закончилась для них так благополучно. Их молодость уже прошла, жизнь не сложилась, и сейчас каждый из них, боясь ошибиться, внимательно присматривался к другому: надежным ли окажется этот человек в семейной жизни?
Загорая со своей избранницей на пляже, купаясь в море, проводя с ней время на лоне природы, Жиган постоянно чувствовал в себе потребность в общении с Любой. Он любовался ею, как произведением искусства, проявляя внимание и доброту, без всякого усилия над собой из его уст в ее адрес горным чистым ручьем журчали слова любви, нежности. Он даже не представлял, сколько чистых нерастраченных чувств накопилось в его душе, которые сейчас он мог дарить своей любимой женщине.
