— Может, он и не хотел сбивать?
Я задумалась. Если бы действительно хотел, то, пожалуй, сделал бы все половчее. Зато опять-таки здорово напугал. И я написала очередное заявление в милицию.
— Материальное подтверждение вашей вражды с мужем, — кивнул дядя Жора. — Дальше больше. Теперь и господин Бойко появился. Все стало очень серьезно, к тому же господин Бойко решил, что ты хочешь избавиться от Сергея, так?
— Так, — тяжко вздохнула я, — и я вряд ли смогу его разубедить. Он вроде вас, недоверчивый.
— Вот-вот. И если сейчас твой муж и ты вдруг скончаетесь в результате несчастного случая и прочих малоприятных вещей, это вполне могут списать на вашу вражду: ты разделалась с мужем, а он с тобой. Человек, придумавший все это, явно не без юмора.
— Знать бы, что это за гад такой, — пробормотала я.
— Узнаем, — пообещал дядя Жора. — Что-нибудь подозрительное заметила? Может, кто-то здесь вертелся, соседей расспрашивал?
— За мной везде «Опель» таскался. У парня, что за рулем сидел, на руке татуировка «Гена», зовут его Кубарев Геннадий Александрович, и адрес есть. Только в милиции мне сказали, что его связь с моим мужем доказать надо, а когда Марья про этого Гену рассказала Сергею, он куда-то исчез. Гена, я имею в виду.
— Не исчез, пересел на «Хонду», — сообщил дядя Жора.
Я взглянула на него с тихой грустью.
— А откуда вы… — но продолжать свою мысль не стала, зато вспомнила о другой подозрительной машине. — Еще «Чероки» был, он мне сразу не понравился. Я номер запомнила.
Лицо дяди Жоры стало слегка недовольным, от номера, записанного на листе бумаги, он отмахнулся.
— Это Витин «Чероки», — сухо сказал он.
— Так Витя за мной следил? — спросила я.
Хотелось, чтобы это прозвучало грозно, но вышло так себе. Ответить дядя Жора не успел, потому что в гостиной дурным голосом заорала Марья. Я вскочила и бросилась туда, потому что она звала меня. Марья с вытаращенными глазами тыкала пальцем в телевизор, орать она перестала и теперь шептала посиневшими губами:
— Явился за нашими грешными душами…
Поначалу я подумала, что Марья имеет в виду Витю, мне он тоже казался подозрительным, и насчет душ она права, может, и впрямь душегуб. Но Витя сидел в соседнем кресле и пытался вжаться в спинку с перепугу. На Марью он смотрел так, точно всерьез опасался: набросится и загрызет. Опять же, тыкала пальцем она все-таки не в Витю, а в экран телевизора, следовательно, угроза исходила оттуда.
Я перевела взгляд на экран и в первое мгновение растерялась, не в силах понять, чего это Марью так разбирает. На экране была фотография мужчины, а женский голос просит всех, кому что-либо известно об этом человеке, срочно сообщить по телефону… Что-то в нем показалось мне знакомым, не в телефоне, в лице на фотографии.
— Это нам за грехи наши, — заревела Марья. — То есть мне… нашли дядьку-то…
Я схватила ее за руку и, не обращая внимания на заинтересованные взгляды мужчин, поволокла ее в ванную, включила воду, чтобы ненароком не подслушали, и укоризненно сказала:
— Что ты орешь?
— Как же мне не орать, если не сегодня-завтра в тюрьму, — обиделась Марья.
— Будешь орать, еще быстрее там окажешься.
— Сима, надо сдаваться. Чистосердечное признание… того… засчитывается, человеку послабление дается. И господь учит не лукавить, а всю правду…
— Всю правду надо было сразу говорить. А теперь… с чего ты взяла, что нас арестуют? Нашли дядьку, и что? С какой стати непременно на нас будут думать?
— А на кого? — шмыгнула носом Марья.
— Ну… не знаю. Давай подождем впадать в панику. Дядька — киллер, тебе это не хуже меня известно. Подумай, сколько у него врагов.
— Так-то оно, конечно, так, — вздохнула Марья, — но все равно боязно.
— Бойся, только не ори. Иначе в самом деле в тюрьме окажемся.
— Надо Олега предупредить, — встрепенулась она.
— Ага, и напугать его до смерти. У него и так с головой проблемы.
— Тогда я просто не знаю, что делать, — пожаловалась Марья.
— А это точно наш дядька? — нахмурилась я. — Вроде и не похож.
— Похож, еще как. Ты его не разглядела, а я-то когда под ним лежала… Рядом фонарь и какой-то тип, с которым ты разговариваешь, а у меня мурашки по всей спине… Короче, я его очень хорошо разглядела и могу с уверенностью сказать — он. Сима, я сегодня с тобой лягу, всю-то ноченьку мне не спать, вдруг явится по мою душу… У тебя мел есть?
— Зачем тебе мел?
— Круг начертить, чтоб за него не сунулся. Он по кругу будет бегать, а к нам не пробьется. И еще кресты везде поставим и молиться будем.
— Я буду спать, а ты так и быть, молись. Мел есть в швейной машинке, раньше точно там лежал. Кресты начертим, только, ради бога, не ори и о дядьке помалкивай. Папины друзья обещали помочь, но если они про дядьку узнают, сразу сдадут нас ментам. Поняла?
— Поняла, — кивнула Марья и первой покинула ванную.
Дядя Жора с Витей тихо сидели в креслах. При нашем появлении они оживились.
— У Марьи было видение, — сообщила я, видя их заинтересованность. — Мужчина на фотографии очень похож на одного ее родственника. Теперь она вспомнила, что у того на лбу родимое пятно, а у этого нет. Но на всякий случай позвоним завтра в Якутск. Он ведь там живет? — спросила я.
— Там, — кивнула она с готовностью.
— Вот. А сейчас уже поздно и звонить неприлично из-за разности часовых поясов.
— Он даже не в самом Якутске, и телефона у него нет, — кашлянула Марья.
— Тем более, — заключила я. — Вот сейчас проводим наших гостей…
— Я думаю, нам лучше остаться, — заявил дядя Жора.
— Конечно, — невероятно обрадовалась Марья и укоризненно посмотрела на меня. — Мы вдвоем можем и не справиться. Как попрут, никакой мел не спасет. Уж я-то знаю. Я когда в монастыре была, одна богобоязненная старушка рассказывала: у них в деревне колдун жил…
— Марья, колдуны — это суеверие. Лучше молитвы читай, чем глупости болтать.
— Я и молитвы… Какая ты, Сима, упрямая, тебя сегодня с моста скинули, а тебе и горя мало. Олег советовал нам охрану нанять, так чего от своего счастья отказываться? Чем не охрана, и денег не берут.
Мне очень хотелось придушить ее, однако упоминание о недавнем покушении произвело на меня впечатление, и после недолгих пререканий я нехотя согласилась.
* * *
Марья устроилась со мной на кровати, а как устроились мужчины, не знаю, я выдала им постельные принадлежности и решила, что на этом моя миссия закончена. Вопреки Марьиным опасениям, ни живые, ни мертвые в ту ночь нам не досаждали.
Утром я проснулась рано, но вскоре смогла убедиться, что кое-кто встал ни свет ни заря. Не успела я выбраться на кухню, чтобы сварить себе кофе, как там появился дядя Жора. Он успел побриться, одет был в голубую пижаму и белый махровый халат с голубой отделкой. К такому комплекту очень бы подошел пентхауз, но уж никак не моя квартира. Но потрясли меня не дорогие привычки дяди Жоры, а то, когда и как эти вещи попали в мой дом. Вот тут-то и выяснилось, что Витя успел съездить по прежнему адресу и перевезти их багаж ко мне. Представляете, как я обрадовалась? Мало мне Марьи, теперь еще и эти двое.
Дядя Жора пил кофе, поглядывая в окно, выглядел он настоящим барином и уговаривал меня не волноваться по поводу их гостевания.
— Как только мы будем уверены в твоей безопасности, сразу покинем ваш город. Если честно, я совершенно не заинтересован в том, чтобы задерживаться здесь хотя бы на час.
— Я помню, вы выполняете волю моего покойного родителя в ущерб своим интересам. Он вдруг засмеялся и сказал:
— Ты даже не представляешь, насколько ты права.
Я решила быть гостеприимной хозяйкой и занялась завтраком. Тут мне позвонила Элька, мы немного поболтали (о своих проблемах я предпочла не рассказывать), и я вернулась в кухню. К этому моменту там уже появилась Марья, должно быть, ее разбудил звонок. Она заняла место у плиты, чем, признаться, меня порадовала. Я подумала, ничто мне не мешает заняться работой, и вернулась в свою комнату. В течение дня я покидала ее только трижды, зато в шесть вечера смогла отправить с курьером выполненную работу.
Один раз ко мне заглянул дядя Жора. Наверное, он страдал от безделья, а может, от Марьи прятался. Он постоял за моей спиной, пялясь в компьютер, и сделал два толковых замечания, из чего я заключила, что трудимся мы в смежных областях.
— Дядя Жора, — улыбнулась я, — откройте свою страшную тайну.
— Какую? — повернулся он ко мне, глаза его вновь отливали желтизной. Он явно тяготеет к классическому стилю, а эти желтые линзы вовсе никуда не годятся. Театральщина какая-то… Он тоже улыбнулся и подмигнул мне.
— Откуда вас черт принес, — пожала я плечами, отвечая на его вопрос. — И кто вы вообще такой?
— Друг твоего папы, ты же знаешь. И знаешь откуда. Из Сургута.
— Теперь и это вызывает сомнения, — вздохнула я. — Но хоть на один вопрос честно ответить можете?
