Его улыбка намекала на то, что сам он слабо в это верит:
– Это будет чудесный день.
Подойдя к двери трейлера, он открыл ее и шагнул наружу, потом остановился и обернулся.
– Желаю удачи, – сказал он и исчез.
В другом конце трейлера ожила переносная радиостанция.
– Семьдесят пятый этаж, – сказал чей-то усталый голос, – здесь становится жарче, чем в аду. Дыма еще нет, но боюсь даже подумать, что творится за противопожарными дверьми.
– Давайте помаленьку, полегоньку, – ответил командир пожарной части. – Не получится, значит, не получится.
Нат видел, как заместитель начальника пожарной охраны Браун открыл было рот и тут же молча закрыл его. Командир части тоже видел это и сжал зубы от душившей его ярости.
Я не буду напрасно рисковать моими людьми ради проигранного дела, – сказал он, – кто бы там наверху ни был.
Браун устало кивнул.
Нат спросил:
– Вы убеждены, что дело безнадежно?
– Ни я, ни вы не можем знать точно, так это или нет. Наши люди пробились с брандспойтами до двенадцатого этажа. Насколько я знаю, остается больше сотни других этажей, где могли возникнуть подобные пожары, и это еще не вершина! Я двадцать пять лет занимаюсь этим делом...
– Никто не сомневается, что вы справитесь, Джим, – сказал Браун, и на миг воцарилась тишина.
– К тому же, – продолжал командир части, все еще обращаясь к Нату, – тут еще ваш электрический гений. Нарисовал чудную картинку, как проложит тут проводок и там проводок и – фокус-покус – заработает лифт.
– А вы думаете, так не получится?
– Да, я думаю, что не получится, – Он почти кричал, потом усталым голосом тихо добавил: – Но я готов попробовать даже ракеты, если кто-то думает, что они дадут хотя бы такой шанс, как снег в аду.
Он помолчал, потому повернулся и посмотрел на Брауна:
– Вы еще не высказались, но я знаю, о чем вы думаете, и не виню вас за это. Это мой участок и, черт возьми, как здесь могло произойти нечто подобное? Ведь у нас есть свои противопожарные правила. Они несовершенны, но вполне достаточны, чтобы не могло произойти ничего подобного. Это здание строилось лет пять-шесть, у всех, включая Господа Бога, на глазах, и вокруг него мотались и инспектора, и мои люди, и еще Бог знает кто, и следили за каждым шагом. – Он запнулся и покачал головой. – Я этого не понимаю. Я просто не понимаю.
Браун взглянул на Ната:
– Вы об этом, видимо, знаете больше любого другого, – сказал он, но продолжать не стал. Это явно звучало как обвинение.
Первой реакцией Ната было раздражение, которое он с трудом подавил, но потом он сказал, медленно и осторожно:
– Я начинаю кое-что понимать и видеть кое-какие связи, но они вам ничем не помогут.
Браун подошел к окну трейлера и посмотрел через него вверх.
– Если бы она не была так чудовищно высока! – В его голосе была ярость, бессильная ярость. Он отвернулся от окна. – Черт бы вас побрал, что вы этим хотели доказать?
– Хороший вопрос, – медленно ответил Нат. – Но ответа я не знаю.
– Я думаю, что мы перехитрили сами себя, – сказал Браун. – Понимаете, что я имею в виду?
Он подошел к стулу и неловко плюхнулся на него, грустный, беспомощный, сердитый:
– Знаете, я, например, родился и вырос в одном небольшом городке на севере штата Нью-Йорк. Самое высокое здание в округе было в два этажа, если не считать террасы на крыше; нет, самым высоким был четырехэтажный отель «Эмпайр стейт» в окружном центре. Там были реки и в них была рыба. До сих пор у меня на губах вкус воды из нашего колодца.
Нат кивнул:
– Я понимаю, о чем вы думаете.
– Когда заболел мой дед, ему было около восьмидесяти. Доктор пришел ночью и оставался с ним до полудня, пока дед не умер. – Он развел крупные костлявые руки.
– Так это было когда-то. Человек рождался, жил и умирал. И тогда случались катастрофы, разумеется были и болезни, которые сегодня научились лечить и перед которыми тогда были бессильны. Но не было стодвадцатипятиэтажных зданий, как и многого другого.
По ступенькам трейлера поднялся Гиддингс. Лицо его было покрыто копотью, синие глаза пылали гневом.
– Дядюшке моей жены, – продолжал Браун, как будто не замечая Гиддингса, – под девяносто. Он в больнице. Не будем о том, во что это обходится. Не слышит, не видит и вообще не знает, что происходит вокруг. Кормят его через трубочку, и вот он лежит, еще дышит, сердце бьется, почки и внутренности еще работают. Так он лежит уже три месяца. Врачи могут поддержать его жизнь, если.. это можно так назвать, но не могут дать ему спокойно умереть. Мы стали слишком умными, и это не идет нам на пользу.
– Тут я с вами согласен, – поддакнул Нат, выжидательно глядя на Гиддингса.
– Может быть да, может быть нет, – заметил Гиддингс.
– Лично я думаю, что не слишком. Мы понятия не имеем, что происходит наверху, в лифтовых шахтах. Там дикая, адская жара, это мы знаем. Могли деформироваться направляющие. – Он пожал плечами. – Могло полететь что угодно, все могло случиться. Нужно было приказать им спускаться по лестницам.
Браун напомнил:
– Двери не открываются.
– Так надо было разбить эти чертовы двери!
Нат сказал:
– Я не знаю, что было бы; возможно, я принял неверное решение.
– Нет, – вмешался Браун. – Огонь уже проник на одну из лестниц. Вероятно, проникнет и на другие. Что, если бы их отрезало на полпути?
– Все равно, это лучше, чем сейчас, – сказал Гиддингс, – когда они там, как в тюрьме. И все это только потому...
– Почему? – спросил Нат и покачал головой. – Все не так просто. Случилась уйма событий, которые не должны были случиться, но случились, и одновременно. Прежде всего, мимо нас двоих не должно было пройти то, что затеял Саймон.
– Он нас перехитрил, он и его чертов бригадир.
– И еще инспектор, – добавил Нат. – Инспектор не должен был пропустить такие изменения, но это произошло. И это еще один факт.
Он взглянул на Брауна. Тот сердито кивнул:
– И мы тоже кое-что пропустили, хотя не должны были. Там, наверху, есть гидранты, но нет шлангов, а теперь в них, разумеется, нет напора, потому что трубы наверняка лопнули от жары и скопившегося пара.
– Вы не хотели сегодняшнего приема, – сказал Нат Гиддингсу. – Фрэзи должен был его отменить, но поскольку вы не сумели его переубедить, он этого не сделал. И, конечно, никто не учитывал, что какой-то маньяк проскользнет, минуя полицию, на технический этаж в подвал и наделает Бог знает какого вреда, заодно покончив с собой. Мы знали, что внутри кто-то есть. Нужно было настаивать на проверке всего здания...
– Этаж за этажом – для этого нужна целая армия, – возразил Гиддингс. – Не будьте так наивны. – Его возбуждение немного улеглось.
– В том-то все и дело, что нет, – сказал Нат. – Мы могли стоять на своем до посинения, но никто бы на нас и внимания не обратил. – Он снова взглянул на Брауна. – В одном вы правы – у нас больше знаний, чем разума. – Он устало махнул Гиддингсу рукой. – Пойдем посмотрим, может что-нибудь получится с лифтами.
– Я бы хотел, чтобы вы были здесь, когда прибудет Береговая охрана, – заметил Браун. – Это ведь ваша идея.
Нат устало кивнул и вышел.
В канцелярии банкетного зала губернатор, обращаясь к шефу пожарной охраны, говорил:
– Рано или поздно у нас возникнут проблемы, возможно, возникнет паника. На всякий случай нужно собрать четыре-пять официантов, что помоложе и покрепче, и попросить их быть наготове.
– Я это устрою, – ответил тот и вышел.
– Гровер, – спросил губернатор Фрэзи, – вы не хотите прогуляться по залу, чтобы ваши гости вас видели? – И добавил: – И улыбайтесь, черт вас побери!
– Я пойду с ним, – предложил Бен Колдуэлл. Они ушли вместе.
– Видите, какой я умница? – спросил губернатор у Бет. – Теперь мы одни.
Бет ответила:
– Есть ли у нас будущее, Бент?
Тут зазвонил телефон. Губернатор переключил его на громкоговоритель:
– Армитейдж слушает.
– Одна лестница накрылась, губернатор, – сказал голос Брауна. – Вторая, возможно, выдержит, а, может, и нет. Мои люди не питают иллюзий, но все еще пытаются пробиться к вам.
– Ну и что тогда? – спросил губернатор.
Оба замолчали.
– Вам придется открыть двери с вашей стороны.
– И что?
Новая заминка, потом ответ:
– Не знаю, что вам посоветовать, губернатор.
– Ладно, – сказал губернатор, – давайте разберемся, как обстоят дела. Одна лестница уже исключается. Есть ли надежда, – я хочу слышать ваше мнение, и ничего больше, – есть ли надежда, что все противопожарные двери на другой стороне выдержат, пока мы спустимся вниз, пока хоть кто-то из нас спустится вниз?
В голосе Брауна слышалась боль: – По-моему, почти никакой. Есть еще две возможности, и они мне кажутся лучше. Возможно, Вильсону, Гиддингсу и тому инженеру-электрику удастся запустить лифт. – Он помолчал: – А вторая возможность – что нам удастся справиться с пожаром раньше, чем... – Он запнулся. – Что нам удастся с ним справиться.
