по порядку.
Перед Ищенко вдруг вырастает фигура Ратникова. Он в шортах, цветастой рубашке, но бледная кожа без признаков какого-либо загара выдает в нем туриста из северных широт.
– Вы… разрешите? – вежливо спросил Альберт Эрастович, указал рукой на свободное кресло перед столиком Ищенко.
Владлен Андреевич поднял взгляд к неожиданному посетителю. Взгляд ничего не выражает. Ни удивления, ни страха, ни подозрения: самоконтроль на высшем уровне. Тем не менее, свое удивление к такому появлению бывшего партнера (или врага – в настоящий момент уже трудно квалифицировать его статус) он выказал:
– Однако! – удивленно произнес он, – прошу, – небрежное движение руки на свободное кресло.
Ратников сел в кресло, положив руки на подлокотники, многозначительно посмотрел на банкира. Ищенко тоже посмотрел в лицо Альберта Эрастовича, на котором трудно было предугадать цель визита.
– Давно прибыли? – поинтересовался Ищенко.
– Вчера прилетел в Сан-хосе. Я, в общем-то, тут случайно, проездом. Узнал, что вы здесь, решил поздороваться.
– Ну да. – Ищенко иронично улыбнулся. – А я вас недооценил. Выпьете что-то?
– М-м-м, нет, пожалуй. Что-нибудь попить.
– Здесь превосходный кофе. А из горячительных рекомендую ром, и местную водку каси, очень вкусная.
Ищенко щелкнул пальцами, через две секунду к столику подошел шоколадный абориген.
– Пожалуйста, для моего друга…, – Ищенко выжидающе посмотрел на Ратникова.
– Кофе и кока-колу со льдом, – вставил Альберт Эрастович.
Ищенко перевел заказ на английский язык.
– Как там…, дела в России? – Ищенко сделал глоток кофе, снова откинулся на спинку кресла.
– Все так же. Как говорил наш знаменитый соотечественник: воруют.
– А вы знаете, Альберт Эрастович, чем принципиально отличается российский капитализм от западного?
– Чем? – Ратников удивленно посмотрел на банкира.
– У нас собственность не является святыней. В западном мире твоя собственность – это твой островок безопасности. В России собственность – это проблема. Вспомните историю государства российского, от Петра до Николашки. Царь мог у любого дворянина или сановника отобрать его поместье, если тот попадал в опалу. На Западе такого не было. Пусть ты трижды убийца или махровый оппозиционер, но на собственность его самодержцы не покушались.
– А Филипп Красивый?
– Ну…, это все-таки частная история, которая не превратилась в систему. В Советском Союзе, как известно, частной собственности не было. А в современной России традиции царей продолжаются. Как только у тебя появилась собственность, которая дает стабильный и солидный доход, так сразу же появляются угрозы твоему бизнесу: рейдерские захваты конкурентов, кровожадность государства в лице налоговиков, бандиты. Поэтому российские капиталы и уплывают из страны.
– Можно что-то изменить в этой сложившейся системе?
– В настоящий период…, – Ищенко задумался, с прищуром посмотрел на собеседника, решительно помотал головой, – нет! Это невозможно. Вам не приходилось заниматься игорным бизнесом?
– Не приходилось.
– Отношения государства с нашим бизнесом – это отношения владельца казино с игроками. Государство ставит наших игроков, то есть бизнесменов, в заведомо проигрышное положение. Оно постоянно меняет правила игры, ставки, тарифы. Ты только приспособился, к правилам игры, как они опять меняются. Кроме того, у государства, как у крупье, есть особая кнопка, называется зеро. Знаете, что это такое?
– Знаю.
– Как только государство видит, что бизнес и население вместе с ним чуть-чуть обросли жирком, так оно сразу же нажимает эту кнопку зеро и срезает этот жирок с людей. В этих условиях могут процветать только две категории бизнесменов: те, у которых есть связи наверху и те, кто играет с государством на равных, то есть мухлюет.
– А вы к какой категории относитесь?
– Зачем вы задаете этот вопрос? Вы же знаете на него ответ, – усмехнулся Ищенко.
– Вы в Америке открыли какой-то бизнес?
– Я купил на Манхэттене одну высотку и сдаю помещения в аренду. Этот бизнес для ленивых и тупых. Здесь, в Коста-Рики, есть такое понятие Ровада. В переводе на русский означает приблизительно «чистая жизнь». То есть жизнь без долгов, обязательств. Жизнь для себя. Вот я и захотел начать жизнь с чистого листа. Знаете, хочу просто спокойно получать дивиденды и пожить в свое удовольствие.
– Скажите, а как вам удалось провернуть эту покупку? Ведь все ваши счета в России арестованы.
– Бартер. Самый безопасный способ, причем не нарушающий законов. На подставное лицо купил в России завод по производству титана, и обменял эту покупку с владельцем высотки его собственность. Все просто. Пейте кофе, пока он горячий. Теплый не вкусный.
Ратников взял чашку кофе, не успел поднести ее ко рту, как раздался выстрел. Банкир только, охнул, на его лбу нарисовалась черная дырка, а сам он с застывшим взглядом уставился глазами в пол.
– Олл даун! – раздался вдруг грозный мужской окрик.
Все посетители резво сползли вниз, под столы. Ратников напрягся, ожидая второго выстрела, но его не было. К его столу подошел киллер.
Он словно был списан с лихих Потрошителей дилижансов в Северной Америки во времена дикого Запада. На голове широкополая шляпа, на лице до глаз темная повязка. Мужчина встал напротив Ивлева, спустил вниз на шею повязку. Это был Крестовский. Во рту зубочистка, которую он перекатывал из угла в угол.
Бандит взял бокал кока-колы со стола Ратникова, вынул зубочистку изо рта.
– Извини, жарко сегодня, – сделал глоток.
– Да…, жарковато что-то, – тихо выдавил Ратников. Он понял, что выстрелов больше не будет, и он останется жив. – А почему в меня не стал? – осторожно поинтересовался он у Крестовского.
– Если я бандит, то это еще не значит, что у меня нет своего понятия чести. Ты же меня тогда не шлепнул. – Крестовский допил колу, поставил стакан на стол. – У меня просьба к тебе: когда приедет полиция, скажи, что не видел киллера.
– Хорошо, скажу.
Крестовский натянул на лицо повязку, спокойно вышел из кафе.
В начале мая Ивлев и Ратников к десяти утра подъехали к двадцати пятиэтажной высотке. Перед входом в дом толпа людей, человек шестьдесят-семьдесят. В толпе три крупных плаката: «Обманутые дольщики», «Где наши квартиры?», «Позор местным властям!».
На невысоком крыльце перед толпой стоял губернатор, стараясь перекричать гудящую толпу. Рядом с ним черноволосый мужчина в рабочей спецовке. Ратников и Ивлев подошли ближе.
– Пожалуйста, послушайте меня, – прокричал губернатор, подняв руку. Толпа затихла. – «Стройбанк», в который вы положили деньги, объявил себя банкротом. Мы, то есть местные власти и строители, – губернатор показал на стоящего рядом владельца строительной компании Азаряна, – за деятельность банков не отвечаем. Почему банк разорился, мы не знаем. Этим сейчас занимается следствие. Как губернатор этого региона я вам ответственно заявляю: вы получите эти квартиры, ваши деньги не пропадут. Область берет этот дом на свой баланс, и мы этот
