Передовые страны активно совершенствуют сферы услуг, торговли, транспорта, высоких технологий и на этой основе создают большую часть национального продукта. Так к Родику пришло осознание того, что живет он не в великой державе, а всего лишь в сырьевом придатке Запада. «Наверное, правительство и Горбачев это тоже понимают, но как неуклюже действуют! Неужели они думают, что специалиста из оборонки можно перевести на выпуск стиральных машин? Да эти стиральные машины будут похожи на танки! А с этой многопартийной системой вообще все работать перестанут. Раньше был один райком, а теперь их образуются десятки. Секретарши, экспедиторы, отделы кадров, водители и прочая обслуга. Бездельников станет на порядок больше. Оставшиеся трудящиеся побегут бороться за демократию и, как это уже происходит в Душанбе, Карабахе, Сумгаите, Тбилиси и других местах, вместо работы будут шуметь на демонстрациях. Надо переходить к новому иначе, более плавно, и начинать стоило лет десять-пятнадцать назад, когда еще не было такого бурного технического прогресса. Сегодня каждый день промедления — это месяцы и годы отставания, а то и отставание навсегда. Не успеем мы построить новое, только все развалим», — думал Родик, глядя на возможности компьютерных систем проектирования деталей машин, и с горечью, непонятно к кому обращаясь, вслух заметил:
— У нас все еще чертят на кульманах, а здесь любой разрез — нажатие кнопки, ни калек, ни линеек, да еще и в цвете. Наши конструкторы даже в кино этого не видели.
Амур, такие наслажденья, Веселья, радости ты доставляешь мне, Что я блаженствую, горя в твоем огне!
Дж. Боккаччо
Выставка закончилась, состоялось торжественное закрытие с многочисленными речами и почти двухчасовым театрализованным представлением. С помпой убрали большую зеленую плюшевую лягушку — символ и талисман выставки. В целом все были довольны результатами. Миша, Толя и Света получили очень выгодное предложение — испытать свои летательные аппараты над водопадом Анхель, самым высоким то ли в Америке, то ли в мире. В случае успеха им обещали заказать большую партию для использования в туристических целях. Боря и Лена заключили несколько договоров о намерениях организовать совместное производство сушилок для овощей. Лена продала почти все свои вещицы, а несколько оставшихся фигурок для камина подарила Вере. Родик и Юра сбыли почти все изделия народных промыслов и незначительную часть ювелирных украшений. Везти с собой товар обратно не хотелось, и Родик договорился с Обществом советско-венесуэльской дружбы, что они организуют у себя в каракасском офисе постоянную выставку-продажу, оставляя себе в качестве вознаграждения тридцать процентов от получаемых средств. Юра уже начал готовить соответствующие документы. Команды Петра Николаевича и Георгия никаких предложений не получили, но, вероятно, и не стремились к этому. Программы они свои выполнили, как и Виктор с Алексеем, последние дни пропадавшие в магазинах и даже не появившиеся на церемонии закрытия. Все начали демонтаж выставочного оборудования. Родик в последний раз окинул взглядом ставший родным стенд и снял подаренный Габриэлем талисман, подумав: «Чем кто-то из небесных или подземных руководителей не шутит, возможно, эти смешные красные кольца с перьями обеспечили успех. Важно, что успех есть. Первая тропинка в неизведанный зарубежный бизнес протоптана».
Иван Петрович объявил, что вечером организаторы выставки и русская община планируют банкет, а утром — выезд на Карибское море. Будет целый день отдыха и купанья.
— Родион Иванович, у меня к вам просьба, — сказал Иван Петрович. — Не могли бы вы выручить нас сувенирами?
— Я сам об этом подумал, — ответил Родик. — У нас как раз осталось десятка полтора разных изделий. Вот только водки нет. Вы спросите, может, у женщин бутылка-другая сохранилась.
— Это пусть вас не волнует, у меня специально припасено четыре бутыли. Мы их поставим на стол.
— Мне хотелось бы пригласить на банкет Веру. Она за это время стала почти членом нашего коллектива. Удобно это?
— Думаю, что удобно. Кроме того, никто не обратит внимание. От русской общины будет много народа… Да, кстати, вы знаете, что Горбачева выбрали президентом?
— Я вам это предрекал еще неделю назад. Вопрос — надолго ли?! Посмотрите, что делается в Чехословакии и Венгрии. Мы обычно с некоторым запозданием повторяем то же самое…
Банкет начался торжественно — с речей и официальных тостов. Звучали поздравления в связи с переменами в СССР, хвалили Горбачева. Потом пошла обычная пьянка. Венесуэльцы в этом совершенно не уступали русским. Закончилось все часов в одиннадцать, но часть провожающих зашла «на минуточку» в отель, и пьянка возобновилась с новой силой, хотя уже без закуски.
Утро оказалось очень тяжелым даже для Родика. Иван Петрович, вообще не ложившийся спать, в грязной, с бурыми пятнами белой рубашке и красном галстуке, как пионер, ходил по комнатам и будил коллектив, пытаясь обеспечить явку на запланированную экскурсию на пляж Карибского моря. Было всего семь утра, просыпаться никто не хотел. Даже Боря — единственный трезвый представитель советской общественности — упрямо отказывался вставать, справедливо утверждая, что Карибское море никуда не денется, и еще не факт, что автобус приедет в восемь.
Тогда Иван Петрович прибег к испытанному средству — опохмелению. Ром с утра — удовольствие сомнительное, но все надеялись, что станет лучше, и потому пили.
К половине девятого плохо умытая, небритая и ужасно пахнущая советская делегация все же собралась в холле отеля. Автобус стоял у входа. В нем сидели человек пять-шесть венесуэльцев, не способных даже выйти навстречу гостям. Ром кончился, и надо было купить еще. Сделать это мог только Боря, но он гордо отказывался. Даже уговоры женщин, чувствовавших себя не намного лучше мужчин, на него не действовали. Наградив Борю разными эпитетами, решили остановить автобус около какого-нибудь заведения. Терпеть пришлось недолго — такое заведение встретилось им на выезде из Валенсии. В нем продавали кокосы и ром. Родик прежде не пробовал кокосов и, получив большой в зеленой шкурке орех с воткнутой в него пластмассовой трубочкой, моментально высосал прохладную жидкость, по-чему-то называемую молоком. Остальные последовали его примеру. Затем венесуэльцы разрубили орехи и показали, как надо есть мякоть, запивая ее ромом или, наоборот, заедая ею ром… Впрочем, последовательность употребления того и другого стала неважна уже после третьего стаканчика. Скоро похмелье забылось, появилось новое легкое опьянение, приятно подкрепленное взятым в дорогу коктейлем из взбитых в миксере внутренностей кокоса, ликера и льда.
Карибское море встретило слепящим солнцем, жемчужным песком и теряющимся в дымке простором спокойной васильковой воды, обрамленной зеленью пальм. Пустынный песчаный пляж лагуны заполнился шумящей пьяной толпой, кто искал тень, кто на ходу торопливо снимал одежду. Вскоре вода, словно природный магнит, втянула в себя людей, и над спокойной поверхностью моря уже были видны только их головы. Родик, желая охладиться и заодно продемонстрировать женщинам свое умение плавать, далеко пронырнул под водой и сначала кролем, а потом брассом быстро удалился от берега.
Неожиданно что-то острое впилось ему в грудь, потом в живот. Стало страшно и больно. Родик резко изменил направление движения и, посмотрев вбок, понял, что наткнулся на заросли кораллов. До этого он видел их только по телевизору. Родик аккуратно развернулся и, не удержавшись, отломил от этой красоты несколько живописных кусков. Перевернувшись на спину, он зажмурился от яркого солнца и, зажав в руках добычу, поплыл к берегу, где долго потом лежал на мелководье, переворачиваясь с живота на спину и любуясь трофеем.
Любимым занятием Родика на берегу моря всегда был поиск в полосе прибоя чего-то загадочного и, на его взгляд, интересного: от гальки необычного цвета или формы до ракушек. Может быть, втайне даже от себя он надеялся набрести на остатки сокровищ, выкинутых штормом и не замеченных другими искателями. Здесь же, на легендарном пиратском море, где, по преданиям, затонуло огромное количество кораблей с забитыми драгоценностями трюмами, азарт в сочетании с ромом воспалили воображение до предела и погнали Родика на поиски. Сначала идти было легко, но потом прибрежные заросли с обнаженными корнями подступили к самой воде. Скоро босым ногам стало нестерпимо больно, да и еще из рук постоянно выпадали собранные ракушки и обломки мертвых кораллов. Родик решил вернуться, оставить собранное, надеть шлепанцы, взять сумку и произвести разведку в противоположном направлении — там берег был менее заросшим, а вдали просматривался скалистый островок.
