генералу, то страна рухнет. Даже за сержанта милицейского всегда дают по максимуму и ищут убийцу изо всех сил. Майор Фомичев не дурак – олигарха в заложники взял и Раскупляева. Теперь их просто так из ракеты не шарахнешь, даже если обнаружишь и сумеешь навести. Олигарх за свою жизнь и свободу им столько денег отвалит, что и детям, и внукам хватит. И за границей им все устроить сможет – счета, паспорта новые, операции пластические. Значит, идут они в направлении государственной границы. Удрать собрались, – карандаш пошел по реке вверх, – задержать их надо, пока не успели уйти далеко. А там, дай бог, и метель уляжется. Облачность уменьшится. «Вертушки» подниму. Перехватим».
Полковник Сидоров прочертил на карте жирную линию поперек русла реки, словно пытался остановить ее мощное течение.
«Лед вскрыть! – пришла почти безумная, но, как показалось полковнику, блестящая идея. – Бомбить лед на реке. Самолеты зайдут с аэродрома, где нет метели. А ледовый затор, как плотина. Вода хлынет поверху. Затопит русло. Они не пройдут – «NO PASARAN», – вспомнился Сидорову лозунг времен гражданской войны в Испании.
Правда, он забыл, чем тогда окончилось для испанских республиканцев с коммунистами это самое «NO PASARAN», генерал Франко все-таки прошел и правил потом еще пятьдесят лет. Рука полковника Сидорова потянулась к телефонной трубке.
– Выясните, с какого ближайшего аэродрома смогут подняться бомбардировщики, – бросил он в микрофон.
* * *
Если двигаться по руслу замерзшей реки, то расстояние до нужного места, как правило, раза в полтора больше, чем по прямой. Ведь река выбирает места пониже, огибает возвышенности, но зато замерзшая река с толстым прочным льдом – прекрасная дорога. Думать ни о чем не приходится, жми на газ, следуй ее изгибами, сверяйся с картой. Горючего уходит намного меньше. Лед – это как асфальт, а если он немного припорошен снегом и сцепка с колесами нормальная, пневмовездеход не едет, а летит.
Майор Фомичев быстро посчитал, выбирая маршрут по руслу Онеги. Проехать придется больше, но зато у переезда окажешься быстрее, да и проблем по пути возникать почти не будет. Вот и летели два пневмовездехода с бойцами «Омеги» по руслу реки. Ветер случался иногда встречный, иногда боковой, но в машине было тепло, работали печки. За каждым пневмовездеходом следовал прицеп на таких же огромных колесах, а в прицепе по бочке с горючим. Горючего хватило бы и до Москвы добраться, но до столицы на пневмовездеходах майор Фомичев и его люди идти не собирались.
Клим Бондарев мчался по следу. Будь он на месте «омеговцев», то наверняка поступил бы точно так и двинулся бы по руслу реки. На связь по рации не выходил, понимая, что может обнаружить себя.
Поворот, за ним прямой отрезок.
«Только бы метель не усилилась!» – думал Клим, глядя, как по льду стелется поземка. Иногда ветер сдувал снег с берегов, и тогда щетки, такие же, как и у автомобиля, едва успевали сбрасывать снег с лобового стекла.
«Хорошую машинку придумали. По городу на такой не поездишь, уж больно уродливая, а вот по снежной целине, по льду гнать на такой одно удовольствие».
Машина покачивалась, пружинные рессоры гасили удары, и мягкие большие колеса делали езду мягкой и приятной, если таким словом можно назвать преследование взбунтовавшихся бойцов-диверсантов. Следы, оставленные пневмовездеходами «омеговцев», становились все четче и четче. По следам Бондарев уже знал, что пневмовездеходы тащат прицепы.
«Что в прицепах? Гадай, не угадаешь, – рассуждал Клим, – еще километров десять-двенадцать, и я их увижу, и тайное станет явным».
По следу было видно, что беглецы ни разу пока не останавливались.
«Спешат. А куда? – время от времени Бондарев поглядывал на карту. – Ближайшая точка, которая их может заинтересовать, – это железная дорога. Нефтепровод в стороне, правда, дальше… Ну, это уж слишком далеко, – рассуждал Клим. – Нитка нефтепровода пересекает реку. Но зачем им идти к нефтепроводу длинным путем, ведь вполне можно было срезать. Скорее всего, они направляются к железной дороге. Вот только зачем?»
На какое-то мгновение в разрыве туч мелькнуло солнце прямо по ходу. Свет ударил в глаза. Бондарев зажмурился и опустил козырек.
– Ух, ты! – сказал он, протирая глаза, из которых покатили слезы.
Неожиданная вспышка была болезненной, словно по глазам полоснули. Но постепенно, уже через минуту все вернулось в прежнее состояние, солнце исчезло в тучах. И тут Бондарев увидел вдалеке, километрах в трех, движущиеся по руслу два пневмовездехода с прицепами.
– Ну, вот я вас и догоняю, – сказал он сам себе, вытаскивая из-под сиденья автомат и связанные белым пластырем рожки с патронами.
На ходу, не сбрасывая скорость, Бондарев принялся за свою экипировку. Пистолет, нож, обоймы, даже гранаты были в его рюкзаке. Что еще может понадобиться, он не знал, но понимал, оружие в данной ситуации – самый верный союзник и помощник. Ведь кто еще поможет ему здесь.
«Их больше, и вооружены беглецы, возможно, даже получше. Ведь они хоть и действовали спонтанно, тем не менее долгие годы тренировок и специфическое мышление должны сделать свое дело, довести каждое движение до автоматизма. Наверняка об оружии эти мужики подумали. Ведь здесь, на льду реки или на берегах, им тоже, если и поможет, то только оружие».
Пневмовездеход Бондарева был намного легче, чем машины беглецов, поэтому он двигался быстрее, и маневренность у машины Клима была получше. Хотя на льду чем тяжелее машина, тем лучше сцепка колес с поверхностью дороги, а значит, и управлять легче. Но прицепы делали пневмовездеходы беглецов неповоротливыми.
«Через полчаса, максимум через сорок минут, я вас догоню, – подумал Клим, бросив быстрый взгляд на циферблат, – хорошо хоть мою машину догадались перекрасить в белый цвет. И меня пока еще не засекли».
На ходу, не сбрасывая скорости, он присоединил два связанных рожка к автомату, передернул затвор, досылая патрон в патронник.
– Ну, вот, скоро мы увидим друг друга, – прошептал Бондарев и тут же сам себя одернул: – Не говори гоп, пока забор не перепрыгнул.
Все тайное становится явным. Вездеходы беглецов шли друг за другом по одной колее. Запищала маломощная рация в салоне первого пневмовездехода. Майор Фомичев взял ее и прижал к уху.
– Командир, – услышал он голос Алексеенко, – за нами хвост.
Майор открыл неширокий верхний люк, высунулся и посмотрел. Он увидел темную точку на белом снегу, затем нырнул в салон.
– Бинокль!
Опять выбрался из люка, прижал бинокль к глазам. Армейский бинокль давал двенадцатикратное увеличение.
Майор Фомичев выругался:
– Черт тебя подери! Урод ты, что ли, безмозглый?
Единственно, что Фомичев рассмотрел четко, так это то, что пневмовездеход, идущий за ними
