Игорь Тихорский - Ангел Бездны

Владимирова нашли примерно в шести метрах от вагона. Он лежал на куске вагонной стенки с пробитой головой. Кроме того, железный прут с зарешеченного окна словно копье вонзился ему в спину. Врач «скорой помощи», приехавшей на место через полчаса после катастрофы, считал чудом, что Владимиров остался жив. Когда его укладывали в машину, врач сказал: «Не удивлюсь, если он не доживет до больницы».

Но Владимиров не умер. В больнице установили диагноз: травма мозга, ранение позвоночника. В ту же ночь местный хирург провел успешную операцию, и появилась надежда, что Олег останется в живых.

Оружие охранников было обнаружено и по номерам идентифицировано. Автомат Николаева, сильно искореженный, нашли неподалеку от его обезглавленного тела. Кобура пистолета осталась на обгорелом ремне и местами буквально приварилась к телу. И автоматом, и пистолетом владелец явно не пользовался.

Ствол автомата Семенова был оторван от ложа, патроны в рожке и в обойме пистолета от высокой температуры взорвались. Экспресс-анализ остатков автомата и пистолета показывал, что ими также не пользовались.

Оружие Панкратова лежало неподалеку от третьего вагона, отброшенное взрывной волной вместе с обрывком окровавленного комбинезона. И рожок, и обойма были полны патронов.

Автомат Владимирова застрял в обломках вагона. В этом месте на стене висел огнетушитель, который повредило от взрыва, и на автомат вылилась часть жидкости из него. Это сохранило рожок от взрыва патронов. Пистолет был при Олеге, лишь кобура лопнула в двух местах.

Судя по состоянию оружия, в багажном вагоне по пути следования царили покой и порядок.

Кроме того, в траве неподалеку от насыпи была обнаружена обгорелая пачка стодолларовых купюр.

Больше ничего существенного я в справке не обнаружил. Говорилось там еще об остатках портфеля Владимирова, о некоторых технических деталях. Об убийстве девушки Тани я не нашел ни слова и с тоской подумал, что придется снова обращаться к районному милицейскому начальству, а они скорее всего отошлют в Обл. ФСБ… Следственная бригада явно не связывала вместе два эти преступления: взрыв поезда и убийство девушки за десять километров от катастрофы, но мне почему-то хотелось знать о втором преступлении больше. Сегодня ехать куда-либо было поздно. Даже если бригада и работала без выходных и по двадцать четыре часа в сутки, все равно в десять часов вечера не только руководство, но и любой опер, измученный за день, пошлет меня куда подальше и будет прав.

Я решил спуститься в буфет поужинать и пройтись по ночному Межинску, так сказать, «почувствовать атмосферу».

Прогуляться мне, однако, не удалось. То есть на улицах ночного города я оказался уже буквально через пятнадцать минут, но ни о каком интуитивном осознании «атмосферы города» думать уже не приходилось. Едва я успел заказать сосиски, сметану и кофе, едва уселся за столик, чтобы вдумчиво проглотить пищу, как из репродуктора на стене прозвучали позывные местного радио и диктор, предупредив нас о начале передач городских новостей, сказал: «Только что мы получили сообщение о покушении на Аркадия Васильевича Винникова, известного главу Межинского эзотерического общества и директора Дома Семи Духов, где собирались члены городской эзотерической общины. Машина марки „БМВ“, в которой находился Винников вместе с тремя друзьями, была обстреляна из автомата на пересечении улиц Гражданской и Прилежаева. Наш корреспондент сообщил по телефону с места преступления, что после первых выстрелов автомобиль потерял управление и врезался в стену дома № 24/17. Из стоявшей неподалеку вишневой „девятки“ выскочили двое мужчин в масках, подбежали к „БМВ“ и в упор расстреляли находившихся в машине пассажиров, после этого снова сели в припаркованный автомобиль и скрылись. Врач прибывшей на место покушения „скорой помощи“ констатировал смерть всех четырех пассажиров. Старший следователь Горпрокуратуры Артемьев комментировать преступление отказался».

Других городских новостей я уже не слышал. В памяти мгновенно пронеслась недавняя фраза из статьи в местной газете, автор которой цитировал анонимного «пророка», обещавшего «наказать смертью четырех „ослушников“, не желавших обратиться в приверженцев Великого Духа Внутреннего Космоса…» Спросив у буфетчицы, как быстрее добраться до перекрестка Гражданской и Прилежаева, я выскочил из гостиницы.

На месте расстрела пассажиров «БМВ» уже закончила основную работу оперативная бригада, сыскари продолжали опрос свидетелей. Я увидел двух своих знакомых оперов Володю и Бориса, колдовавших над останками искореженной машины. Тела убитых были уже увезены, и опера ковырялись в разбитом приборном щитке и собирали с пола какие-то осколки и обломки.

Я решил воспользоваться самым банальным приемом для проникновения к месту происшествия: просто пошел нахально мимо ментов, стоящих в оцеплении, а когда один из них схватил меня за рукав — сказал: «Да я вон в ту парадную, домой иду. Не всю же ночь мне здесь стоять, пока вы разбираться будете», — и пошел дальше. За мной, пользуясь случаем, попытались прорваться еще пара человек, и мент бросился к ним, а я в темноте проскользнул к самой машине, у которой в свете фар «уазика» орудовали мои знакомые сыскари.

Честно говоря, какой-либо конкретной цели для проникновения к расстрелянной машине у меня не было. Разве что — попытаться узнать, что за люди были в машине вместе с руководителем местных эзотерических дел мастером и что следствие думает о неведомых киллерах и о безвременно погибших пассажирах.

— Сбываются пророчества! — тихо проговорил я, присаживаясь на корточки рядом с распахнутой задней дверцей «БМВ».

— Доблестный герой-одиночка пожаловал, — проворчал Борис и повернулся к приятелю: — Пошли, что ли, Вова! Вроде все уже осмотрели и перекопали. Здесь теперь и частный сыск кроме битого стекла ничего не найдет.

— А кто же ему позволит искать? — ответил Володя. — Пусть обгоревшие кусочки зеленых по полям собирает да склеивает. Глядишь, лет эдак через двадцать все десять лимонов насобирает.

Они переговаривались так, словно меня здесь вовсе не было.

— Да где уж нам, — миролюбиво заметил я. — Мы на такое никак не способны. Да и чего их собирать по полям, коли «развеян прах, засохли слезы».

— А чего же сюда прибежал?

— Из любопытства, парни, из чистого любопытства… Правда, не буду врать, любопытство взыграло профессиональное. Прямо удержу нет, хочется узнать, на кого этот ворон-вещун по радио беду накликал? Деловые какие под пули попали или так… любители колдовства и магии?

— Как сказать… — проворчал Вова. — Винников вроде бы из колдунов, хотя с бандитами связан был всегда крепко. Из трех других один новенький, двое залетные из Пскова, но оба в авторитете.

Опера расщедрились и даже назвали мне фамилии погибших, из чего я заключил, что вице-президент ЭМЕСК-банка даром в Межинске времени не терял — это первый вывод, а второй — раз меня, сугубо частное лицо, хотя бы отчасти в следствие ввели, значит, есть у сыщиков подозрения, что убитые каким-то образом связаны со взрывом поезда.

— Я зайду к вам завтра, мужики, с утра самого, может, чего нароете или из нарытого поведаете, ладно? — Я сказал это просто, как само собой разумеющееся. Будто речь шла о дружеской беседе за рюмкой водки, а не о серьезном следствии, слух о котором уже разошелся по всей стране.

— Заходи, — так же просто сказал Борис. — Мы часов в десять уже куда-нибудь умотаем.

— Так я и раньше зайду! О чем речь? Спокойной ночи, парни!

В гостинице меня вызвал к себе Никаноров и сказал, что, во-первых, с завтрашнего утра в моем распоряжении будет машина, а во-вторых, я смогу отныне обращаться за информацией не только к знакомым операм, но и к самому руководителю следственной группы Михаилу Логиновичу Сазонову, с которым есть договоренность о взаимном обмене информацией. В конце беседы Яков Федорович добавил, что погибшие в машине люди принадлежали к так называемой Центровой группировке, которая с некоторых пор отчаянно борется за сферы влияния с Северной бандой.

На следующее утро в половине девятого я уже был в Межинском РУОПе, в штабе следственной группы. Дежурный по Управлению любезно предупредил меня, что моя машина, джип «чероки», стоит во внутреннем дворе, и вручил мне ключи от нее.

Борис и Володя были уже на месте. В кабинете, правда, как назло, сидел еще и старший следователь Сазонов, при котором мне не очень хотелось беседовать с сыщиками. Наверняка они не раскроются при нем, какие бы ни были договоренности у моего босса с их начальством.

Я поздоровался и в двух словах пояснил, что работаю по тому же делу, но в частном порядке.

Старший следователь поднялся и, расхаживая по кабинету, произнес целую речь. Смысл ее состоял в том, что наши хорошие законы плохо соблюдаются, что вмешательство частного сыска в следствие государственного масштаба вносит сумятицу и пахнет анархией, что за помощь в ведении следствия он, Сазонов, господину Никанорову, конечно, благодарен, потому что подаренная группе передвижная криминологическая лаборатория будет очень полезна и нужна, но помощь должна быть бескорыстной и не наносить вреда следствию.