— Ее звали Людой?
— Она сама звала себя Милой. Но лично мне имя Люда куда больше по душе. — Атасов поднял стакан и в упор посмотрел на Андрея. — Мой друг не остановился на бумажнике. Я уже упоминал, кажется, что с тормозами у него были проблемы. За деньгами последовал перстень, собственноручно снятый с мизинца. Для ее безымянного перстень оказался немного великоват, но один черт смотрелся идеально. Будто всегда там был. А под утро мой друг попросил ее руки. Проклятый дуболом окончательно слетел с катушек. Он умолял ее стать его женой, обещал дом в Виннице, виллу на море, поездку на Канары и уж не помню, что еще. А потом они угомонились, утомленные водкой и сексом. Он устроил голову у нее на груди и заснул так безмятежно, как бывало разве что в детстве. Только блаженство, Бандура, нельзя купить за деньги. Ни за сотню, ни за тысячу…
— Она его ограбила? — догадался Андрей. — Сперла видик и двухкассетную деку?
— Черта с два, типа, — замогильным голосом сообщил Атасов, — много хуже, идиот. Мой друг проснулся раньше ее. Часов эдак в семь утра. Снял ее руку с груди, и пошел в туалет, отлить. Он намеревался поскорей нырнуть под одеяло, согретое ее теплом, но… спуская воду из бочка, решил, что хорошо было бы покурить. Курение натощак — пагубная привычка, Бандура, я всегда это утверждал, хотя и представить себе не мог, каким причудливым боком она мне вылезет…
— Пачка «Ротманс» валялась на столе, а вот зажигалки видно не было. Виски у него ломило с похмелья, ему б завалиться в постель. Но он растягивал удовольствие, мерз босыми ногами в остывшей комнате, зная, что его ждет Люда. И искал чертову зажигалку. Обыскав все вокруг, он полез в ее сумочку. Он помнил, что она прикуривала от своей. Сумочка из черного дешевого дерматина валялась, позабытая, в кресле. Вывернув содержимое на стол, мой друг обнаружил… — Атасов совершенно побледнел.
— Бомбу?! — не выдержал Андрей.
Атасов ошарашено поглядел на него.
— Удостоверение капитана милиции?! — добавил Андрей заплетающимся языком.
— Он обнаружил, — продолжил Атасов, — разные женские мелочи… безделушки, которых, типа, всегда полно в любой дамской сумочке. Помаду, типа, зеркало, еще какую-то ерунду. Из этой обыкновенной дребедени, из этого дурацкого хлама мой друг выудил свежую на вид бумажку.
— А зажигалку?! — выпалил Андрей.
Атасов поморщился, как от зубной боли.
— Зажигалка была там. Мой друг подкурил, и стоял босыми ногами на полу, с полными легкими дыма. Просто от нечего делать он взял, типа, и развернул чертову бумажку… Не из любопытства, Бандура, а именно от нечего делать. А там… Там, типа… — голос Атасова дрогнул, но он смочил связки спиртным, и оно, видимо, помогло. — Прочитав содержимое, мой друг понял, что держит в руках свой смертный приговор…
«Да что за бумажка?», — хотел завопить Бандура, но слова самым загадочным образом застряли в глотке.
— И?.. — только и захрипел он.
— Бумажка оказалась справкой из анонимной медицинской лаборатории. Люда была инфицирована. Юная богиня обернулась демоном, Бандура.
— Кем обернулась?.. — не понял Андрей.
— Троянским конем, вот кем. Никто не смел встать на пути у моего друга, пока не появилась она. Появилась, и покончила с ним…
— Чем она была инфицирована?! — в ужасе выдохнул Андрей.
— Ты что, типа, дурак? СПИДом, чем же еще! Она вытянула билет в один конец, и позвала моего приятеля с собой. Дорога в долину мертвых длинна, Бандура, а вдвоем, типа, веселее.
— Ни хрена себе мать твою!!! — выпалил Андрей, покрываясь гусиной кожей.
— Да, типа. Именно так и сказал мой друг. Он просто обезумел. Он шагнул в спальню, по дороге прихватив первую подходящую вещь, подвернувшуюся ему под руку — большую хрустальную конфетницу. На Люду он старался не смотреть, — боялся, что рука дрогнет. Наклонился над ней и звезданул по черепу. Удар пришелся по темени. Он стащил тело с постели, за ногу приволок в ванную и — открыл краны. Вода закончила дело…
— Он ее утопил?! — в ужасе поперхнулся Андрей.
— Минуты, типа, не прошло, как мерзавка плавала в джакузи. Задницей, типа, кверху.
— Что же было потом? — пролепетал Андрей.
Атасов понурил голову.
— Мой друг продал дом. Отдал партнерам «Мерседес». За гроши, типа, так что считай, подарил. Бросил бизнес и навсегда уехал из Винницы.
— А где он сейчас? — спросил потрясенный Андрей, следя за Атасовым, взявшим со стола очередной стакан.
— С ним покончено. — Голова Атасова покачнулась и, после короткой борьбы, опустилась лбом на стол.
— Саня? — позвал Андрей, — Саня?! — но тщетно. Атасов отключился с быстротой человека, принявшего цианистый калий.
— Саня?..
Изрядно шатаясь, Андрей отправился наверх, не без оснований сомневаясь, что одолеет крутую лестницу. Каким-то чудом не свернув шею — правду говорят, Бог милостив к пьяницам, — он взобрался на второй этаж, и соблюдая максимальную осторожность, впотьмах занялся поисками кровати и Кристины. Обе, к счастью, скоро обнаружились, и Бандура повалился рядом с Кристиной, как солдат, сраженный ядром. Стоило голове коснуться подушки, — и он уже спал.
— Алкоголик, — заворчала Кристина, и это было последнее слово, которое он разобрал. Сознание отлетело прочь, тело захрапело, изнывая в алкогольном дурмане.
— Вставай, алкоголик! — слегка раздраженный женский голос прозвучал прямо над ухом Андрея. Сознание, нагулявшееся призрачными пьяными тропами, не спеша и как бы нехотя возвращалось к нему. Будто черепная коробка за ночь то ли ссохлась, то ли еще каким-то загадочным способом уменьшилась в размерах, в результате чего свободного места в ней не осталось. «Все люки задраены, наш корабль отплывает». Потом в голове родилась боль, в висках раздался треск. Сначала в виде коротковолновых разрядов, вскоре сменившихся буханьем, напоминающим отголоски работающих под землей мощных механизмов — БУ-БУ-БУ.
— Вставай, пьяница, — повторил тот же голос, почти беззлобно, но с достаточной долей укора, — чтоб активизировать Андрюшину совесть.
«Зря стараешься, — подумал Андрей, — нет ее у меня».
— Вставай. Полдень давно.
Андрей взялся за голову.
— Что, головушка бо-бо? — теперь в голосе прорезалось ехидство. — А ты добавь с утра. Говорят, алкоголикам помогает.
«Ох, оставь меня, пожалуйста…»
Андрей попытался перевернуться на другой бок. Кристина ухватила его за плечо и бесцеремонно потянула обратно.
— Уйди, старушка, я в печали…
— Что?!
— Шла б ты погулять, вот что! — взбесился Андрей. События для него развивались во мгле, глаз он так и не раскрыл и пока что не думал раскрывать.
Пальцы мгновенно отпустили плечо.
— Спи! — это прозвучало как ругательство. — Спи! Тебе же неинтересно, что два здоровенных жлоба собираются укатить на твоем «Ягуаре».
— Что?!
Андрей мигом оказался на ногах. Мозги последовали за ним с задержкой и, казалось, ударились изнутри о лобную кость.
— Какие такие жлобы?! — выкрикнул Андрей, шлепая босиком к окну.
— Вопрос не по адресу, Бандура. Спроси своего дружка. Он с ними с самого утра у твоей машины околачивался. Ключи с сигнализацией ты ему отдал?!
— Ключи? — Андрей хлопнул себя по карманам. Вчера было не до того, что снимать одежду, он спал, как солдат в карауле. Карманы оказались пусты. Он хлопнул снова, — ключи не появились.
— Лучше по голове себя хлопни! — зло посоветовала Кристина.
— А… — Андрей спросонья проглотил язык. — А… а ты куда смотрела?!
— А что я?! — вспыхнула Кристина. — Атасов — твой дружок. Ты с ним ночи проводишь, вместо того, чтобы заниматься со мной любовью. Первому придурку ты отдал деньги, второму хотел отдать. Откуда мне знать, может, ты этому Атасову решил подарить машину?!
Оттолкнув Кристину, Андрей рванул к двери. «Ягуар» как раз исчез за густой живой изгородью. Видимо, машина направлялась в сторону выездных ворот. Стопы мигнули на прощание, и «Ягуар» скрылся из виду. Андрей издал сдавленный горловой стон, сбросил оцепенение и бурей слетел по лестнице.
— Шею себе не сверни! — бросила вдогонку Кристина, но он ее не слышал, пикировал вниз. У самой земли, набрав приличную скорость, Андрей налетел на Атасова, который сидел на нижней ступеньке, с сигаретой во рту и кофейной чашкой в руке.
В мгновение картина изменилась. Колени Бандуры врезались в спину Атасова, показавшуюся гранитной. Тело по инерции продолжало двигаться вперед, руки бешено молотили по воздуху.
— Е-мое! — заорал Андрей, совершая невероятный кульбит.
— Ух! — выдохнул Атасов, выпуская чашку из ладони.
Кристина, наблюдавшая картину катастрофы с верхней площадки, громко и презрительно фыркнув, шагнула в комнату, хлопнув дверью. Столь энергично, что весь домик задрожал.
