— Мне нравится ваш наряд, — не скрывая восхищения, сказал он. — У вас прекрасный вкус, и к тому же костюм как нельзя лучше подходит для здешнего климата.
— Благодарю вас, вы очень любезны.
Крупкина представили присутствующим, и сразу же на него обрушился град вопросов. Он поднял вверх обе руки жестом Папы Римского, благословляющего верующих с балкона на площади Святого Петра, и заговорил:
— Я не стану утомлять вас и злоупотреблять вашим вниманием, я не буду вдаваться в подробности моего побега из матушки России. Меня трясет, когда я думаю о той сумме, которую слупили с меня эти продажные твари. Меня тошнит при воспоминании о тех условиях, в которых я жил... Но слава Богу, что существует «Креди суисс», предоставляющий великолепные зеленые кредитные карточки.
— Объясните нам, что случилось, — перебила его Мари.
— Вы, милая леди, еще очаровательнее, чем я мог представить. Если бы мы повстречались в Париже, я похитил бы вас у этого диккенсовского оборванца, который, увы, является вашим мужем. Вот это да! Господи, какие волосы! Ведь это же чудо!
— Дэвид, вероятно, не говорил вам, какого они цвета на самом деле, — смеясь, заметила Мари. — Иначе это откровение повисло бы над ним дамокловым мечом...
— Для своего возраста Дэвид чертовски компетентен, и губа у него не дура...
— Секрет в том, что я скармливаю ему кучу самых разных пилюль, Дмитрий. Так расскажите нам, что случилось.
— Что случилось? Они выследили меня — вот что случилось! Они конфисковали мой чудный домик в Женеве! Теперь он в ведении советского посольства. Это разрывает мое сердце!
— Ты был в больнице, когда узнал, что отдан приказ о моей ликвидации, — вступил в беседу Уэбб. — И тогда ты велел Бенджамину вывезти меня из «Новгорода»...
— У меня были свои источники информации, кроме того, наверху тоже люди, и они допускают ошибки. Я не хочу никого компрометировать. Это был «плохой» приказ. Если Нюрнберг нас чему-нибудь и научил, так это тому, что преступные приказы не должны исполняться. Это урок для всех. Россия понесла гораздо большие потери, чем кто-либо, в последней войне. Многие помнят это и не хотят повторять ошибки, допущенные нашим тогдашним врагом.
— Прекрасные слова, — произнес Префонтен, поднимая в честь русского бокал «Перрье». — Мы принадлежим к расе думающих и чувствующих... Вы согласны?
— Ну, — закашлялся Крупкин, опрокидывая рюмку коньяка, — это, безусловно, очень распространенное суждение, судья. Но есть такая вещь, как присяга, к которой тоже относятся по-разному. Мой домик на берегу Женевского озера больше мне не принадлежит, но мои счета на Каймановых островах остались целехоньки... Кстати, далеко ли эти острова?
— Тысяча двести миль строго на запад, — ответил Сен-Жак. — На самолете с Антигуа вы доберетесь туда за три часа.
— Так я и думал, — сказал Крупкин. — Когда мы лежали в больнице в Москве, Алекс часто рассказывал об острове Спокойствия и Монсеррате, и я не поленился посмотреть, как они выглядят на карте. Кажется, все идет как надо... Кстати, с тем парнем на катере, надеюсь, не станут обращаться слишком грубо? Не сочтите за каламбур, но мои фальшивые документы в полном порядке... Ха-ха-ха!
— Его вина в том, что он появился здесь, а не в том, что доставил вас, — ответил Сен-Жак.
— Я немного спешил... Сами понимаете, когда речь идет о жизни или смерти, имеет смысл поторопиться.
— Я уже втолковал властям, что вы старинный друг моего зятя.
— Прекрасно. Я очень вам благодарен.
— Что вы собираетесь предпринять, Дмитрий? — спросила Мари.
— Боюсь, что мне не придется выбирать. У «русского медведя» больше когтей, чем ног у сороконожки, а кроме того, в его распоряжении глобальная компьютерная система. Мне придется исчезнуть на некоторое время и создать себе новую биографию, начиная с самого рождения. — Крупкин повернулся к владельцу «Транквилити Инн». — Скажите, можно ли арендовать один из этих великолепных коттеджей, мистер Сен-Жак?
— Не стоит говорить об аренде. Вы столько сделали для Дэвида и моей сестры... Этот дом ваш, мистер Крупкин.
— Вы очень добры. Первым делом я смотаюсь на Кайманы... Мне говорили, там великолепные портные... Не исключено, что я куплю маленькую яхту и займусь чартерным бизнесом. Лицензию можно достать в Терра-дель-Фуэго или на Мальвинских островах, а может, и в каком другом забытом Богом места. Там за небольшую сумму можно купить удостоверение личности и правдоподобное, хотя и туманное, прошлое. Когда все это закрутится, придется навестить одного специалиста в Буэнос-Айресе, который делает чудеса с отпечатками пальцев — причем, как говорят, совершенно безболезненно. Потом сделать небольшую косметическую операцию — в этом отношении Рио лучше всего, могу вас заверить, значительно лучше, чем Нью-Йорк. Чуть-чуть изменить профиль и скинуть несколько годков... Последнее время я, кажется, только тем и занимался, что воображал ситуации и пассажи своего будущего, но я не рискую распространяться об этом в присутствии прекрасной миссис Уэбб.
— Могу себе вообразить, — проговорила Мари под впечатлением от услышанной тирады. — Пожалуйста, зовите меня Мари.
— О прекрасная Мари!
— И как ты думаешь, сколько времени потребуется на осуществление твоих планов? — встрял Конклин.
— И это ты задаешь мне такой вопрос? — разыграл удивление Крупкин. — Ты, создавший легенду суперубийцы международного масштаба? Неуязвимого Джейсона Борна?
— Я не принимаю это на свой счет, — вмешался Уэбб. — Я вне игры. Сейчас меня волнуют только ремонт и отделка помещений.
— И все-таки, Круппи, сколько на это уйдет времени?
— Послушай, Алекс, мне надо изменить целую жизнь!!! Какой бы незначительной она ни представлялась с геополитической точки зрения, это все же моя жизнь.
— Понадобится столько времени, сколько необходимо, — вмешался Дэвид Уэбб, из-за раненого плеча которого, казалось, выглянул Джейсон Борн.
— Два года — чтобы сделать хорошо, три года — чтобы сделать еще лучше, — подытожил Дмитрий Крупкин.
— У вас есть время, — промолвила Мари.
— Причард, — позвал Сен-Жак, — самое время наполнить бокалы.
Эпилог
Они шли по пляжу, залитому лунным светом, касаясь друг друга руками... Мир, так долго бывший враждебным по отношению к ним, словно не позволял им вырваться из своей орбиты.
— Оказывается, у тебя есть оружие, — осторожно проговорила Мари. — Это мне не приходило в голову. Я ненавижу оружие...
— Я тоже. Мне кажется, что и я не знал об этом. Просто оружие как-то оказалось у меня...
— Инстинкт? Внутреннее побуждение?
— Возможно, и то и другое. Неважно, ведь я не пустил его в ход.
— Но ведь ты хотел, не так ли?
— Я не уверен. Если бы пришлось защищать тебя и детей, я бы начал стрелять, но не думаю, что я бы открыл огонь просто так, без причины.
— Ты уверен, Дэвид? А вдруг ты придумаешь «угрозу» и начнешь палить по теням?
— Нет, это не мой случай...
И вдруг звук шагов! Шум моря, накатывающего на берег, приглушал приближение человека, но в самом ритме волн появился какой-то диссонанс... Это ощущение было хорошо знакомо Джейсону Борну! Он резко повернулся, буквально сбив Мари с ног, оттолкнул ее в сторону от предполагаемой линии огня и, выхватив пистолет, приготовился дать отпор.
— Эй, парень, смотри не убей меня, — раздался голос Панова, осветившего фонарем часть пляжа. — Это не имеет никакого смысла.
— Мо! — закричал Уэбб. — Что ты здесь делаешь?!
— Я хотел найти вас — и ничего больше... Ты наконец поможешь Мари подняться?
Уэбб рывком поднял жену, они стояли ослепленные светом фонаря Морриса Панова.
— Боже мой, ведь ты «крот»! — закричал Джейсон Борн. — Ты давно докопался! Тебе было известно заранее все, что я предпринимал!
— Как ты сказал, кто я? — заорал психиатр, бросая фонарь на песок. — Если ты веришь этой ахинее, стреляй, сукин ты сын!
— Я запутался, Мо. Я больше ничего не знаю!.. — Дэвид потряс головой, словно отгоняя наваждение.
— Тогда кричи, плачь, ты, придурок! Кричи, как не кричал никогда в жизни! Джейсон Борн мертв и кремирован в Москве. Только так это и может быть! Ты должен поверить в это, иначе я не желаю иметь с тобой дела! Тебе понятно, чертово создание?! Ты сделал все, с этим покончено!
Уэбб упал на колени, его сотрясала нервная дрожь, в глазах стояли слезы, но он не мог издать ни единого звука...
— Все будет нормально, Мо, — сказала Мари, опускаясь на колени рядом с мужем и поддерживая его.
— Я тоже так думаю, — сказал Панов, согласно кивая. — Никто из нас по-настоящему не знает, что такое раздвоение личности! Но это уже прошлое. Теперь наваждение действительно кончилось!
Коулун, или Цзюлун — город в Гонконге, или территории Сянган, порт на Южно-Китайском море, на юге полуострова Цзюлун.
