— Китаезам?! — расхохотался Стив — За два мешка риса и цитатник Мао?! Скорее уж Советам. За F-16 коммунисты никаких денег не пожалеют, а мой «Сокол» стоит 30 миллионов зеленых. Стив говорил все глуше и глуше, а последние слова он сказал, уже заметно посерьезнев. Гали с аппетитом поглощала принесенный десерт.
Стив вдруг стал серьезным и внимательно посмотрел на Гали.
— Что-то не так, дорогой?
— Да нет ничего. Все ОК!
— И все-таки! Может я что — то брякнула не то? Гали капризно надула губки. Это, как правило, действовало на мужчин безотказно. Стив не стал исключением из правил и, помедлив, продолжил:
— Да просто я подумал… То есть, это не значит, что я собираюсь так поступить. Но в принципе — я мог бы приземлиться на одном из русских аэродромов и продать коммунистам свой самолет. Они дадут большие деньги. Гали заинтересованно посмотрела на Стива.
— Больше миллиона?
Стив усмехнулся наивности Гали:
— Что ты, девочка, меньше чем за три и пытаться не стоит.
— Три?!! — Гали удивленно захлопала глазами. — Три миллиона долларов?!!
— Но это так, к слову. Я же не говорю, что всерьез собираюсь угонять F-16, — пожал плечами Стив.
Для Гали настало время перейти в наступление.
— Почему? — спросила она Стива. — Что тебе мешает?
— Нууу… — Стив задумался, подыскивая веские причины для отказа.
Гали уже знала все аргументы, которые сейчас последуют, и внутренне была готова их обесценить.
— Во-первых, это предательство. Я предам Америку, предам своих товарищей.
— Но ты же собирался все бросить. И уехать подальше от этой страны, от этих людей. Ты же собирался начать новую жизнь!
— Но тогда я буду преступником. Меня будут искать.
— Три миллиона! Еще твои двести пятьдесят тысяч. Я скопила примерно в два раза больше. Понимаешь?! С этими деньгами можно исчезнуть, раствориться в этом огромном мире и начать жизнь сначала… Как ты и хотел, но уже с очень приличной суммой денег.
— Да, но F-16 не так просто продать. Что, если я приземлюсь в Советском Союзе и не получу ни цента? Я же не пойду в посольство договариваться о продаже самолета?
— Но, если ты меня попросишь, в Москве я смогу выйти на нужных нам людей.
Лоб Стива покрылся испариной. Казалось, он и сам был бы рад, чтобы его уговорили. Но продолжал высказывать свои сомнения:
— А дети? Ведь я никогда больше их не увижу.
Гали задумалась на секунду.
— Дети? Конечно, это будет проблема, но все же — ты сможешь их увидеть. Может быть, не сразу, но рано или поздно шумиха уляжется. Твои изобретут какой-нибудь F-17, 18. Про тебя забудут. Тогда, ты сможешь въехать в страну, например, со стороны Канады или Мексики, там ведь практически нет паспортного контроля для американцев. Тебе это лучше знать. Потом отыскать детей, объяснить им все. Может быть, даже уговорить переехать жить к нам.
— Они не поймут меня. Для них я буду предателем родины. А они станут детьми предателя. Разве такое прощают?
— Ты сможешь написать им письмо и попытаться все объяснить… Дети всегда умнее, чем о них думают взрослые. Может быть, не сразу, но со временем они поймут и простят тебя.
Шахматная партия, блестяще разыгранная Гали, переходила в эндшпиль — фигуры исчезали с доски с молниеносной быстротой. Стив смотрел куда-то поверх головы Гали немигающим взглядом.
— Я не знаю… Не знаю, — пробормотал он.
— Стив, — Гали заставила его посмотреть ей в глаза. Оставалось сделать решительный выпад.
Все — это кафе, свечи, музыка, вкрадчивый голос Гали — все было использовано для того, чтобы Стив расслабился, как на сеансе у гипнотизера, полностью доверился ей.
Голос Гали теперь звучал размеренно и негромко, будто она и впрямь гипнотизировала его.
— Подумай. Я ни на чем не настаиваю. Но… Если ты не примешь решение, ты вернешься домой. К жене, с которой ты не сможешь жить, и тебе все равно придется проводить время вдали от детей. Одному.
На последнее слово Гали сделала ударение, и, помедлив, продолжила:
— Прости. Я не умею жить по-другому. Нам нужны деньги. Я хочу…я очень хочу каждый вечер засыпать на твоем плече, но… ты понимаешь? Ты можешь вернуться домой, начать тяжбу по разводу, начинать бракоразводный процесс. Даже если детей оставят тебе, куда ты повезешь их? В Южную Африку? Отец бросил мою мать и меня ради другой женщины. Но я выросла и простила, потому что останься он в семье, его, да и наша жизнь превратились бы в ад. Подумай, Стив. Будь честен перед собой — ты хочешь начать новую жизнь по-настоящему? Счастливую новую жизнь со мной. И у тебя будет приличная сумма… Или ты рассказал о своих переживаниях только для того, чтобы произвести на меня впечатление и, проведя неделю со мной в постели, вернуться обратно в то болото, из которого бежал?
Пока Гали произносила свою речь, Стив ни разу не моргнул. В какой-то момент ей показалось, что тот даже дышать перестал. Гриффит был похож на кролика, завороженного взглядом удава. В этот момент для него существовал лишь голос Гали и ее завораживающие глаза.
Пилот опустил голову вниз и задумался. Зажженная сигарета дымила, почти обжигая дрожащие пальцы. Гали не торопила его с ответом — пусть хорошенько все обдумает. Очень важно, чтобы он сам был уверен в правильности выбранного решения. Иначе его все время придется подкачивать, как прохудившуюся шину. И в самый ответственный момент он подведет. Все усилия пойдут прахом. Гали тихо позвала:
— Сти-и-в?
Он вздрогнул и, очнувшись, поднял на нее глаза.
— А? Да, ты что-то спросила?
— Я не тороплю тебя, но послезавтра я улетаю. Гали начала раскачивать маятник. А ты знаешь, продолжила Гали, может ты и прав. Не каждому по плечу такое испытание. Девять из десяти мачо откажутся от такого шага. И собственно, ради чего? Возвращайся к себе на базу и как истый патриот продолжай служить американскому флагу. Ради женщины, даже самой-самой… не стоит поступаться принципами. Мы хорошо провели с тобой время, даже с приключениями. Будет, что вспомнить дома. Мне с тобой было очень хорошо. Ты открытый, искрений, щедрый. Ты столько влил в меня своей …энергии. Гали нежно гладила его по колену.
Стив слушал молча, положив голову на ее плечо.
— Я хочу, чтобы ты была рядом. Ты вернула меня к жизни. Ты спасла меня. Ради тебя я сделаю все, что угодно.
— Не торопись, подумай хорошенько. У русских есть пословица — «утро вечера мудренее». Давай доживем до завтра.
В эту ночь Гали отправила любовника в его номер.
— Не хочу тебе мешать. Со мной ты не выспишься. Да и мне тоже нужно отоспаться и набраться сил. Ты меня в конец изъездил.
— Ты хочешь сказать, что я тебя затрахал? С надеждой в голосе спросил Стив.
— Не то слово, не моргнув глазом, слукавила «Гвоздика».
— Я хочу тебя прямо сейчас, иди ко мне — янки решительно развернулся к Гали.
— Нет, нет и нет! Все, мы договорились. Завтра утром ты мне объявляешь свое решение. И потом, вне зависимости от того, как ты решишь, можешь воплотить со мной все свои юношеские фантазии, даже самые… грязные. Они же у тебя есть, не правда ли?
Она растянулась, как пантера, на софе и красиво выгнула спину.
— Все, иди, спокойной ночи.
В номере Стив, уже изрядно захмелевший, хлебнул виски из бутылки и не раздеваясь, плюхнулся на кровать.
Что это было — полусон или полубред, он не мог понять. Сначала ему привиделась его девочка, которая сплелась с ним в любимой позе 69. От испытываемых чувств ему казалось, что сердце не выдержит и лопнет от напряжения. Все это происходило ночью на пляже при свете огромной луны, треске цикад и криках ночных птиц. Потом, около них появились люди в форме ФБР. Они спокойно стояли в метре от сладкой парочки, сложив руки на груди.
— Стив Гриффет, вы арестованы по подозрению в сотрудничестве с коммунистами и намерении передать им самолет F-16.
Стив стоял абсолютно голый в свете автомобильных фар, ослепленный и оглушенный происходящим. Там, где лежала Гали он увидел какую-то огромную птицу, которая, бросив на него знакомый насмешливый взгляд, оттолкнулась и взмыла вверх, оставив на песке следы от огромных крыльев.
Стив открыл глаза, вскочил с постели и стал озираться, как затравленный зверь.
— Фу, облегченно вздохнул он, надо же такому привидеться! Он жадно выпил бутылку минеральной воды, наконец разделся и лег спать. Но, кошмары не оставили его в покое. Стоило ему сомкнуть веки, как очень ясно он увидел лицо отца, который укоризненно, молча, долго смотрел на Гриффита — младшего. «Отец, отец!» — кричал Стив, но он только беззвучно раскрывал рот. Отец его не слышал. «Отец, я люблю тебя! Мне так тебя не хватает! Прости меня, я был плохим сыном, вернитесь с мамой ко мне, и я выполню вашу волю!» И тут он услышал спокойный голос отца
— Не доверяйся русским, они обманут тебя, ты опозоришь нашу фамилию. Твои дети и дети твоих детей вечно будут нести на себе проклятье твоего предательства.
