Лицо отца исчезло. Его разбудил телефонный звонок. Трубка запела веселым, безмятежным голосом.
— Просыпайся, соня, пора позавтракать и погреться на солнышке напоследок. Я жду тебя в холле через полчаса.
Одеваясь, он вдруг осознал, что решение принято. Оно пришло как бы ниоткуда. Все сразу встало на свои места. В голове была необыкновенная ясность. Он рискнет, как в рулетку, эта русская принесет ему удачу. В душе поселилась уверенность, вернулось хорошее настроение. Да, вспомнил он, Гали сегодня обещала ему фантазии из 1001 ночи. Гуляем!
За завтраком, Гали ни словом, ни взглядом не напомнила о вчерашнем разговоре, как будто его решение ее уже и не интересовало. Стив предложил прогуляться пока солнце стояло невысоко и начал первый.
— Я принял решение…
— О чем ты? Вскинула брови Гали.
— Я люблю тебя и хочу остаток моей жизни провести с тобой. Я хочу — и он отогнул мизинец, чтобы ты мне родила сына и дочку.
— Сына мы назовем в честь моего отца, а дочку именем твоей мамы. Он отогнул безымянный палец — если русские заплатят мне… нам, поправился он, наличными три миллиона долларов и предложат 100 % план нашей безопасности, я отдам им F-16.
— Третье условие — триста тысяч долларов должны быть перечислены в качестве аванса за три дня до начала операции в швейцарский банк, который я укажу, на предъявителя.
— Я хочу, чтобы русские заранее знали, что я не могу дать им никаких надежных гарантий, которые бы их удовлетворили.
Гали слушала, не перебивая.
— Ты закончил?
— Да. Что ты мне на это ответишь?
— Это тот случай, когда нужно говорить, как на исповеди — только правду. Согласен?
— Да.
— У меня к тебе сильное чувство, но я не могу сказать, что без ума от тебя. Может быть, любовь придет, со временем. Но, интуитивно я чувствую, что, если кардинально менять мне жизнь, то только с тобой. В тебе что-то есть такое, что вселяет в меня уверенность, что все у нас получится. Она обняла Стива и поцеловала его.
— И еще… Ради всего святого… Не требуй от меня клятвы быть тебе верной до гробовой доски. Это не для меня. Ведь то, что тебя тянет ко мне, живет внутри — только благодаря мужчинам, которые вьются вокруг меня и щедро одаривают меня своей энергией.
— Ты уже сейчас говоришь, что будешь изменять мне?
— Нет. Изменять тебе, как я это понимаю, я не буду. Но, справедливости ради, это вы, американцы, придумали поговорку «лучше есть сладкий торт в компании, чем жевать сухарь в одиночку». И потом, если тебя будет мне хватать, зачем мне другие?
— Вот, здесь ты права.
Шахматная партия подходила к концу. Гали выиграла ее с блеском. Осталось только договориться о способах связи, с тем, чтобы Стив не засветился на стадии подготовки к перелету в Союз.
* * *
Анатолий Иванович нажал кнопку «стоп» и устало откинулся на спинку кресла. Гали пригубила бокал с соком и выжидающе посмотрела на куратора.
Чертова девчонка, до чего же ей везет! Однако это не просто везенье. Свое знакомство с летчиком и жизненную трагедию, постигшую американского пилота она использовала блестяще. Лучше и быть не могло. Вот что значит оказаться в нужном месте в нужное время. Хотя к этому еще надо иметь и голову, и привлекательную внешность.
— Мы стоим, возможно, у начала грандиозной операции. Заполучить новейший целехонький истребитель противника — об этом можно только мечтать — начал Анатолий Иванович.
Наконец, мы расквитаемся за Беленко. После его предательства, Минобороны вынуждено было «ухлопать» десятки миллионов рублей на замену системы обнаружения «свой-чужой» на всех боевых самолетах. Но самое главное, одно дело строить догадки и предположения о возможностях F-16 и совсем другое, пощупать его живого, тепленького, обнаружить его уязвимые места и слабости.
— Но, как всегда, есть оборотная сторона медали, рассуждал Барков. Ты понимаешь, что, если Стив угонит самолет, ФБР и ЦРУ пройдут по его оставленным следам с микроскопом. Контакт мадам Легаре, как агента Лубянки, высветится и ты задымишься. Ты, конечно, об этом подумала?
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Сидели молча, каждый погрузился в свои мысли.
* * *
За время сотрудничества с «Лубянкой» Гали побывала на связи у нескольких оперработников и составила представление о типичном чекисте 70-х годов. Все они были чем-то похожи, даже внешне, друг на друга — подтянутые, чисто выбритые, с начищенными ботинками, аккуратно постриженные. Свободно говорили на европейских языках, были учтивы и обходительны. На этом их сходство, видимо, приобретенное во время учебы, а затем отшлифованное на практике, заканчивалось.
Было в них и много разительно контрастного, и даже странно, что такие люди работали в одной и той же Системе. Кто-то был жаден, и пытался вытянуть из Гали всякую мелочь: — шикарную авторучку, солнцезащитные очки, галстук, рубашку. Кто-то начинал нервно дышать, когда она появлялась на встрече в открытом летнем платье и, небрежно закинув ногу на ногу, начинала рассказывать о встречах с иностранцами. Этого стража безопасности государства больше интересовали интимные подробности ее встреч: как, в какой позе, как долго, как часто… По ходу рассказа, который Гали оснащала нецензурными выражениями, он покрывался потом, шея надувалась, как у борца во время схватки, и, кажется, иногда он испытывал оргиастические конвульсии, которые Гали делала вид, что не замечала. Некоторые изображали из себя агента 007, начинали учить правилам конспирации и запоминанию фамилий, телефонов, адресов. Этих она быстро ставила на место, предлагая на спор запомнить за одну минуту пять фамилий вместе с адресами и телефонами.
Но, все-таки подавляющее большинство сотрудников, как обычно писалось в служебно-партийных характеристиках, соответствовало высокому званию солдата вооруженного отряда партии. Барков всегда замечал новый костюм или платье Гали, восхищался ее вкусом и умением подбирать цветовую гамму. Но этим все и ограничивалось. Выпытывал у нее такие мелочи, как интонацию, темп речи объекта, жесты, любимые слова и привычки.
Анатолий выделялся своей предельной профессиональностью. У Гали была своя система тестирования качеств мужчин из нескольких позиций: сексуальная сила-слабость, щедрость — жадность, интеллект или его отсутствие, верность своему слову, способность контролировать себя в сложных ситуациях. Анатолий, казалось, не имел изъянов, или умело их камуфлировал. Это в какой-то степени заводило Гали.
Ей хотелось проникнуть за невидимую преграду, которую Барков выстраивал перед собой.
— Все зависит от того, будет ли сделка честной с обеих сторон, продолжила «Гвоздика». Если вы по-честному отдадите Стиву деньги, то на них можно безбедно прожить не один год. Можно залечь на дно, сменить паспорта, внешность, прическу. Планета большая, тысячи людей, которых разыскивают знаменитые спецслужбы преспокойно наслаждаются жизнью, иногда у них под носом.
— Я тебя правильно понял, ты согласна участвовать в операции.
— Да, я уже сказала, что люблю пить шампанское «Bollinger», а оно стоит денежек. А еще я люблю принимать ванны с молоком и медом. Представляете? Но это бывает очень редко и не за мой счет. Вы когда-нибудь пробовали шампанское марки «Bollinger», Анатолий Иванович.
— Нет, не приходилось.
— Хорошо, я вам привезу бутылочку из Парижа.
— Спасибо, но сейчас, прошу, подготовь сообщение по Стиву, а я немножко отдохну.
Моросил промозглый октябрьский дождь. Жухлые листья печально и медленно летели с деревьев.
По московским улицам, залитым пробивающимся сквозь пелену облаков сереньким светом осеннего утреннего солнца, спешили служащие. Хмуростью лиц люди не уступали затянутому тучами небу. Чиновники высокого ранга ехали на работу в служебных машинах, чинно восседая сзади водителя.
Черная «Волга» аккуратно затормозила у входа в шестиэтажное здание на Малой Лубянке. Прежде чем выйти, пассажир кинул быстрый взгляд на часы.
Начальник Второй службы Станислав Владимирович Тулин никогда не опаздывал. Вместе с выученным когда-то давно немецким языком, он впитал и арийскую пунктуальность. Каждое утро он открывал тяжелые дубовые двери в здании Московского Управления КГБ. Охрана у входа сверяла по нему свои часы. Тулин, не удостоив их взглядом, прошел к лифту.
Лифт медленно поднимал Станислава Владимировича на шестой этаж. Там, в конце длинного узкого коридора, находился его кабинет. Помимо пунктуальности и собранности, Тулин имел массу неоспоримых достоинств, и далеко не последнее из них — колоссально развитая способность чуять перспективное дело за километр и добираться до него первым. Вот и сейчас…
Сегодняшний день был строго распланирован. Сначала предстояло прочитать срочные шифртелеграммы, затем выслушать доклады начальников отделов, подготовить материалы к заседанию коллегии Управления по результатам работы третьего отдела на канале выезда советских граждан за границу… Дел — уйма.
