Однажды, собираясь навестить отделение своей фирмы в Праге, он предложил Гали составить ему компанию.
— Удивительный, сказочный город, ты получишь массу удовольствия, дорогая.
Гали не возражала. Остановились они в «Савое», изысканном отеле, уютно вписавшемся в Малу Страну — самый барочный квартал Праги. Где улицы и переулочки располагают к бесцельным прогулкам по городу. Отель пользуется бешеной популярностью у звезд и помнит Тину Тернер и Элтона Джона. Пьер признался, что снял номер в этом отеле исключительно ради Гали.
— Мне как-то безразлично — мраморная у меня ванная или нет.
И выпустил любимую в свободный полет. Сначала Гали решила поводить носом по музеям, но очень быстро поняла, что ничего подобного уровню Эрмитажа, Третьяковки и, само собой, Лувра здесь нет. Ближе всего оказался дворец Шетрнберга, где среди работ Гойи, Эль Греко и Ван Дейка она увидела приличную коллекцию православных икон. Купив каталог, она решила перекусить, а потом навестить дворец выставок. Из кафе Гали вышла полуголодная и злая. То, что в меню называлось «кофе», даже отдаленно не напоминало достойный напиток. Вечером Легаре сконфуженно начнет оправдываться: «Я забыл предупредить тебя, дорогая. Кофе в Праге варить не умеют, на это указывают даже некоторые путеводители». Гали не рискнула экспериментировать с принятием пищи и, спустившись в метро, поехала во дворец выставок. Бывший торговый склад — здание, когда-то считавшееся модернистским, — предлагал любителям искусства на выбор — чешское и французское. Гали интересовали прежде всего постимпрессионисты и скульптуры Родена. Последних она насчитала около десятка. Щедрый Огюст подарил их Чехии в 1902 году, после очередной выставки. Вообще-то Роден не представлял абсолютно никакого профессионального интереса для бизнеса Гали. Иконы — другое дело. Тем не менее чем-то он притягивал ее сознание (не скажем — душу). И Гали знала, что часть работ, причем весьма известных, находятся в музее Алжира, куда она тоже собиралась съездить.
За день до возвращения в Париж Пьер и Гали прогуливались по Карлову мосту. Легаре, который любил Прагу и вполне мог бы зарабатывать, обслуживая туристов, водил Гали от скульптуры к скульптуре.
— Святой Ян Непомуцкий, покровитель утопающих. Видишь, как блестит фигурка на пьедестале? Она отполирована тысячей рук — кто дотронется, у того исполнятся все желания. Кстати, это единственная подлинная бронзовая статуя на мосту.
— Как это?
— Почти все эти замечательные фигуры — копии. Считается, что на воздухе мрамор крошится, а бронза — зеленеет. Вот и переезжают в Лапидарий подлинники, а на их месте появляются копии.
— Не понимаю. Патина — это так благородно. И потом, именно так узнается подлинное произведение искусства.
В чем, в чем, а в подобных вещах Гали разбиралась великолепно.
— Хорошо, дорогая. Не сердись, вот тебе мраморный святой Филипп Бениций. Далее — святой Августин.
Святой Августин… Имя из полузабытого детства, запретные игры с сестрой… Августин на Карловом мосту отличался от терзаемого искушением робкого святого со старинной гравюры. Пылающий непримиримой ненавистью к еретикам, здешний Августин неистово попирал ногами еретические книги.
— Интересно, что помогло святому дойти до жизни такой?
Гали остановилась и потрогала негодующую ступню Августина.
— Тебя так волнует блаженный Августин?
— Так. Ничего особенного. Как я соскучилась по Парижу, Пьер.
Но и в Париже ей порой становилось тесно — хотелось движения. Увидеть мир и себя показать. Гали давно поняла, что одним коридором Москва — Париж и обратно она не ограничится. Ее бизнес достоин большего. Гали умела сочетать приятное с полезным, и все же первые порывы ее ненасытной натуры были вызваны жаждой познания. Ей пока хватало Франции как Европы, но душа стремилась на Восток, туда, где стоит вечный город Иерусалим, цветет Гефсиманский сад; там, как говорила мама, — их историческая родина. Что тянуло Гали в Израиль? Зов предков? Голос крови? Надежда найти спасшегося от рук Моисея Золотого Тельца, причем — в подлиннике? Она и сама не знала, но желание ее росло, будоражило, и наконец Гали попросила Легаре купить ей тур в Израиль.
— Но я не смогу поехать с тобой, дорогая.
— Пьер, в эту страну я сначала поеду одна.
Сначала ей показалось, что в Тель-Авиве по-русски говорит каждый второй — в гостинице, кафе, на улице. Ее культурная программа вобрала в себя все, чем была на протяжении веков отмечена эта земля, на которой оставили свой след разные религии и народы. Гали посетила храм Гроба Господня, побывала в Музее Яд-Вашем и даже засунула записку меж камней Стены Плача. И поехала в Кесарию. Гали не удивилась, обнаружив в себе стремление находить прежде всего следы присутствия Франции. Ей было приятно, что в одиннадцатом веке Кесария была французским городом. А величественная четырехметровой ширины стена построена по приказанию Луи IX. Из вековых кирпичей пробиваются и вырастают роскошные пальмы. Позже она приедет сюда, когда город крестоносцев будет отреставрирован и с вершины подиума взору путешественников откроется гавань. Неравнодушная к замкам и крепостям, она, к сожалению, не смогла посетить Бельвуар — Прекрасный Вид — так называли это место крестоносцы. Но зато увидела Акко (известный также как Акра), сдавшийся Ричарду Львиное Сердце и Филиппу II Августу, возглавлявшим Третий Крестовый поход. В одном из залов подворья госпитальеров (рыцарей ордена Св. Иоанна Иерусалимского) по углам высечен на камнях фамильный герб французских королей — Fleur-de-lis[10].
Однажды утром в ее номере раздался телефонный звонок. «Наверное, Пьер соскучился». Но она ошиблась. Это был голос портье, который на русском языке сказал ей, что в холле гостиницы госпожу Легаре ожидает некий господин. Гали, заинтригованная, быстро оделась и спустилась в холл. Навстречу ей с кресла поднялся среднего роста, крепко сбитый сорокалетний мужчина, который уверенным голосом представился: «Натан, сотрудник службы безопасности». Натан улыбнулся Гали как старой знакомой, которую случайно встретил на улице после долгого перерыва, и предложил ей проехать с ним в штаб-квартиру службы. Гали, не чувствовавшая за собой никаких грехов, согласилась недолго думая и с легким сердцем. Они сели в машину, и через десять минут Натан остановил свою «тойоту» напротив многоэтажного большого универмага, вход в который был расцвечен яркой рекламой. Натан аккуратно, но твердо взял Гали под руку и уверенной походкой подошел к лифту, рассчитанному на восемь — десять человек. Гали, привыкшая в Москве не задавать лишних вопросов сотрудникам спецслужб, покорно последовала за Натаном. В лифт набилось много народу, но скоро в нем остались только Гали и ее «поводырь». Когда двери лифта закрылись за последним пассажиром, Натан достал какой-то металлический предмет, дотронулся им до пульта управления, и лифт поднял их еще на два этажа вверх. Гали казалось, что сейчас они окажутся на крыше универмага. Однако когда двери лифта распахнулись, Гали, к своему удивлению, оказалась в коридоре, обшитом деревом и устланном ковровой дорожкой. Коридор был пуст. Бесчисленное количество массивных дверей создавало впечатление у впервые оказавшегося здесь человека, что он попал в какой-то научно-исследовательский институт или солидный банк. Мягкий свет скрытых за панелями светильников настраивал человека на доверие, стабильность и готовность безропотно следовать своей линии жизни.
Они долго и неторопливо шли по коридору. Наконец Натан открыл дверь, пропустив вперед себя Гали. Они оказались в небольшой, уютно обставленной приемной. За столом секретаря сидела седовласая дама с удивительно живыми глазами. Казалось, она ждала появления Гали. Дама встала и исчезла за массивной двойной дверью. Буквально через несколько секунд она вернулась и предложила Гали пройти в кабинет. Навстречу ей, положив телефонную трубку, встал грузный человек в хорошо сидящем на нем костюме. Про себя Гали оценила его как умного и хитрого игрока, любителя карточных игр, дорогого коньяка и дамского общества.
Гали для себя давно определила, что сочетание таких качеств, как интеллект и хитрость, в одном мужчине встречается довольно редко. Хитрые представители сильной половины человечества зачастую оказывались на поверку глупыми людьми, а умные, которых оказывалось 1 на 10 хитрецов, как правило, были бесхитростными, не могли ловчить, лгать, изворачиваться, комбинировать. Чаще всего они попадали в кабалу к хитрецам и тянули лямку и за себя, и за того парня. Гали почувствовала запах дорогих сигар, когда хозяин кабинета приблизился к ней. Он дольше, чем предполагают в таких случаях правила хорошего тона, рассматривал ее, наконец протянул руку и предложил сесть на диван. Сам он сел напротив и неторопливо начал:
