– Согласен, – кивнул Фарвелл и, посмотрев на Марину, тихо сказал уже по-русски:
– Извини меня за все. Я не думал, что так получится.
Она ничего не ответила.
– Перейдите, пожалуйста, в другую комнату, – попросил ее Марков, и она, кивнув, быстро вышла из столовой в кабинет «отца». Дверь она прикрыла неплотно, и отсюда были слышны все подробности разговора.
– Вы попали в неприятную историю, – повторил Марков.
– Я понимаю свое положение лучше вас, – ответил Фарвелл.
– В таком случае вы понимаете, что мы сообщим о вашем поведении и в посольство вашей страны, и вам на родину. У вас будут крупные неприятности в семье, мистер Фарвелл.
– Вас так беспокоит состояние моей семьи? Простите, вы не представились. Как ваша фамилия?
– Сергеев, – ответил Марков.
– Так вот, господин Сергеев, я думаю, я как-нибудь разберусь сам со своими семейными проблемами.
– Хорошо, – согласился Марков, – разбирайтесь. Надеюсь, с вашим ведомством вы тоже сами разберетесь.
– Вы имеете в виду наше министерство иностранных дел?
– Я имею в виду вашу разведку, мистер Робер Фарвелл. Вы ведь офицер разведки. Разве не так?
Марина перевела дыхание. Марков ничего не говорил ей об этой стороне деятельности Фарвелла. Значит, он был профессиональным разведчиком. А она вела себя с ним как дура. Как настоящая дура. Она сжала губы, но продолжала внимательно слушать.
– Я не буду отвечать на ваши вопросы, – услышала она ответ Робера.
– Это глупо, мистер Фарвелл. Я ведь не спрашиваю, я утверждаю. Вы племянник достаточно известного человека. И о вашей жизни мы многое знаем. И о вашей службе в Англии, Чехословакии, Болгарии тоже знаем. Поэтому я не спрашиваю, я просто констатирую факт.
Фарвелл презрительно молчал.
– Так вот, – продолжал Марков, нимало не смущаясь молчанием дипломата, – вы офицер и должны все четко просчитывать. Дело не в том, что вы провели ночь с какой-то русской женщиной. Дело не в том, что вы так глупо подставились. И даже меня мало волнует ваша семья. Я просто хотел вернуть вам вот это.
Послышался звон ключей. И долгое молчание обоих собеседников.
– Вы достали у меня ключи, – глухим голосом сказал Фарвелл.
– Сегодня ночью. Когда вы заснули. Восемь часов назад.
Снова долгое молчание.
– Вы там были? – спросил Фарвелл.
– А вы как думаете?
– Значит, вы все подстроили. Я так и думал. Бутылка вина, там было какое-то снотворное.
– Возможно, – довольным голосом заметил Марков, – я не знаю таких подробностей.
Опять долгое молчание. И наконец, вопрос:
– Она тоже ваш сотрудник?
– Она ни при чем, – спокойно ответил генерал, – несчастная женщина даже не знала, что находится в ее вине. Она потеряла сознание раньше вас. Вы даже успели воспользоваться ее беспомощным состоянием и стащить с нее платье.
– Не нужно, – поморщился Фарвелл.
– После этого оставалось только забрать ключи. Очевидно, кто-то из соседей видел наших сотрудников.
– Грязные методы, мистер Сергеев, – гневно заявил Фарвелл, – такие вещи просто позорят вашу честь.
– Я сам позабочусь о своей чести, мистер Фарвелл, – усмехнулся генерал, – а вам советую вспомнить, что именно мы могли изъять из кабинета посла и его сейфа во время вашего сегодняшнего ночного сна. Надеюсь, вы помните, какие именно документы там были? И наверняка лучше меня понимаете все последствия такой ошибки.
– Что вы хотите? – глухо спросил Робер.
– Вы сами знаете.
– Я не буду с вами сотрудничать.
– Это необязательно.
– Что я должен сделать?
– Подписать всего лишь одну бумагу. Все документы по-прежнему в сейфе посла. Никто ни о чем не узнает.
Марина сидела, словно прибитая к стулу. Теперь она сознавала, что целью операции были совсем не ключи и даже не сам сейф канадского посла. Целью операции была вербовка офицера разведки Робера Фарвелла. И, кажется, она сделала все, чтобы подставить этого молодого человека под молот генерала Маркова.
– Я должен подумать, – выдавил из себя канадский дипломат.
– Конечно, – согласился генерал, – суток вам достаточно?
– Не знаю. Думаю, да.
– В таком случае вы свободны. Вот ваши ключи, вот документы. Вы можете ехать домой.
– У меня к вам просьба, – сказал неожиданно дипломат.
– Да, конечно, – кажется, удивился Марков.
– Обещайте, что не будете предпринимать никаких мер против хозяйки этой квартиры. Она ведь невольно помогла вам, сама того не понимая. Она ни в чем не виновата.
Марков невольно посмотрел на неплотно закрытую дверь кабинета. Он не хотел, чтобы она слышала подобные слова. Но фраза уже была произнесена, и наверняка Чернышева слышала весь разговор.
– Обещаю, – сказал он, вставая со стула, – и жду вашего звонка.
В соседней комнате Марина прикусила ладонь, чтобы не выдать себя.
– Вы разрешите мне с ней попрощаться? – спросил Фарвелл.
– Почему так трагически? – нахмурился генерал. – Конечно, можете попрощаться. Я ведь вам пообещал, что никаких санкций по отношению к ней не будет.
– Спасибо, – серьезно поблагодарил Робер.
В соседней комнате она поднялась со стула. Сейчас ей понадобятся все ее силы. Он вошел в комнату и взглянул ей прямо в глаза. Потом подошел к ней ближе.
– Извини, – снова произнес он, – извини. Я не думал, что все так глупо получится.
– Ничего, – она впервые почти искренне коснулась его щеки, – ничего страшного, Робер.
– До свидания. – Он наклонился и осторожно поцеловал ее, едва коснувшись ее губ.
Она внезапно сама потянулась к нему и ответила долгим поцелуем. Словно прося прощения за сегодняшнюю ночь и за свой обман.
Возможно, он что-то понял. Потому что удивленно посмотрел на Марину и, ничего больше не сказав, вышел из квартиры. Когда за ним захлопнулась дверь, она вышла в столовую. У окна стоял генерал Марков.
– Это было обязательно? – спросила она.
– Что? – уточнил он, не поворачиваясь к ней лицом.
– Весь этот спектакль. Это было так необходимо?
– Да.
Он ответил так односложно, что она не решилась задавать другие вопросы. И подошла к дивану, тяжело опустилась на него. Он смотрел вниз, провожая взглядом молодого человека, пока тот не сел в свою машину. Автомобиль плавно отъехал от дома. Почти сразу следом за ним поспешила черная «Волга».
– Не понимаю, – сказал вдруг генерал, – не понимаю. Что-то мы сделали неправильно. Что-то не совсем так. Мне не понравилось его поведение.
– А мне не понравилось поведение этих сотрудников милиции. И понятых. Откуда вы набрали такую публику? Это тоже наши сотрудники?
– Нет, – улыбнулся Марков, – так сыграть невозможно. Двое понятых были настоящие. Он работает дворником за два квартала отсюда, а она санитарка из больницы в Подмосковье. Мы привезли ее из вытрезвителя.
– Интересная публика, действительно никто бы так не сыграл. Вы видели, как они себя вели?
– Конечно, видел.
– И полковник?
– Он тоже, – улыбнулся Марков, – он, кстати, мой заместитель. Настоящий заместитель.
– А почему он мне не давал одеться?
– Может, ты ему просто понравилась. Такой вариант ты полностью исключаешь?
– Учту. Но почему вы не сказали мне, что Робер профессиональный разведчик?
– Ты бы держалась с ним несколько по-другому. Более скованно. А мне хотелось, чтобы ты видела перед собой просто симпатичного молодого человека.
– У вас осталась пленка?
– Конечно.
– Я хотела бы посмотреть.
– Никаких проблем.
– Вы думаете, он согласится?
– А ты как думаешь?
– Нет, – сказала она, словно испытывая непонятное удовлетворение от того, если бы операция с их участием провалилась.
– Почему? – спокойно спросил Марков.
– В нем есть какая-то гордость. Какой-то стержень. Может, поэтому он и бабник. Какое-то сильное мужское начало.
– Это уже твои выдумки, – улыбнулся генерал. – Можешь переодеваться. Сюда ты больше не вернешься. Даже если он согласится, мы объясним ему, что после случившегося скандала ты решила переехать из Москвы.
– Думаете, он поверит?
– Иди переодевайся, – нахмурился генерал.
Марина пошла в свою комнату. Уже перед самым уходом она обернулась к Маркову.
– Вы ведь обещали говорить мне всегда всю правду.
– А ты поверила?
– Нет.
– И правильно сделала. Вот когда ты не будешь верить никому, тогда ты станешь профессионалом.
Утром следующего дня Марков неожиданно вызвал Чернышеву к себе. Он был сдержан и как-то неприятно мрачен.
– Получишь сегодня направление на Алтай, – сказал он, не глядя на молодую женщину. – Там есть наш санаторий. Отдохнешь дней десять.
– Я не устала, – запротестовала женщина, – и вы обещали показать мне пленку.
– Пленка никуда не убежит, – он явно был не в настроении, – а приказы у нас не обсуждаются. Позвони матери, скажи, что уезжаешь на неделю. Отдохнешь и вернешься. Самолет через четыре часа. Тебя отвезут в аэропорт.
