Дэвид Игнатиус - Банк страха

— И этим вызвал у вас гнев?

— Да. Но все это нарастало постепенно. И я уже больше не могу. Я должна что-то делать.

— А почему бы вам просто не уйти? — Хофману это представлялось очевидным вариантом: если она хочет уйти, то должна уйти.

— Это будет рискованно, по крайней мере сейчас. Вы же видите, что он сделал с мистером Пинтой. Вот если бы полиция что-нибудь сделала с Хаммудом, я могла бы уйти. Иначе, я думаю, он найдет меня.

— Почему? Я хочу сказать, что ему за дело, если уйдет какая-то сотрудница, работавшая на компьютере? Наймет другую.

— Потому что… — Она запнулась. Голос ее вдруг затрепетал, как сухой воздух пустыни. — Потому что я слишком много знаю.

Хофман опять закрыл глаза. Он полез в карман своей майки за сигаретами, но их там не оказалось. Он снова взглянул на нее.

— Что же вы такого знаете? По-моему, вы так и не сказали мне, чем именно вы занимаетесь в «Койот инвестмент».

Лина взглянула на потолок, словно опасаясь подслушивающих устройств.

— Здесь можно говорить?

— Так же, как и везде.

— О’кей. Я была менеджером компьютерной системы. До сегодняшнего дня. Я делала проверки всех бухгалтерских записей.

— И вы имели доступ ко всему? — Он еще раз похлопал себя по карману в поисках сигареты.

— И да и нет. У меня был доступ ко всей системе, но я имела приказ никогда, ни при каких обстоятельствах не просматривать личные файлы Хаммуда. Они сочли, что я нарушила приказ и что-то подсмотрела. Вот почему они так рассердились.

— А вы действительно что-то видели?

— Нет. Я только один раз, и то случайно, заглянула в файлы Хаммуда. Но за три года я насмотрелась достаточно, чтобы понимать, чем они там занимаются.

— Ну, и чем же?

— Укрывают деньги. Деньги вливаются через какую-то трубу, которую я никак не могу уловить. Их вкладывают в разные фонды и компании, внешне выглядящие законными. Потом они снова выливаются через другие трубы, которых я не вижу. Но иногда мне вдруг попадаются на глаза некоторые названия.

— Например?

— Например, «Оскар трейдинг» — та компания, о которой вы меня спрашивали вчера. Я видела это название в платежных документах. Кажется, она базируется в Панаме. Несколько дней назад «Койот» перечислила на счет этой компании двенадцать миллионов долларов — я обнаружила перевод, когда производила проверку. Хаммуд лично контролирует данные об этой компании, а шеф службы безопасности заметил, что я их разыскивала.

Хофман кивнул. Теперь понятно, почему она так боялась.

Он поднялся с диванчика и подошел к столу. Из ящика он достал лист бумаги, склеенный клейкой лентой, и подал Лине.

— Я обнаружил это в мусоре позади вашей конторы. Это бланк, который разрезали. Вы это название видели в компьютерных файлах?

Лина рассмотрела штамп «Оскар трейдинг».

— Да, то самое название, — ответила она. — А зачем вы копались в мусоре?

— Затем же, зачем вы заглядывали в компьютерные файлы. Мне не нравится Хаммуд.

— Значит, мы согласились. Он скверный человек, и его нужно остановить, и немедленно. Что вы хотите, чтобы я сделала?

— Погодите. — Хофман поднял руку. Она горела нетерпением, рвалась в бой. Хофману вдруг пришло в голову, что он беседует с ней сейчас о вещах, опасных для ее жизни, не столько из-за Хаммуда, сколько из-за того, что хочет переспать с нею. Пока он решал эту моральную проблему, зазвонил телефон. — Что за дьявол! — сказал он. Телефон продолжал звонить, но он не снимал трубку, ожидая, когда включится автоответчик. После ответа и сигнала звонивший, как полагалось, оставил сообщение. У него был ровный, хорошо поставленный голос, словно он зарабатывал на жизнь разговорами по телефону.

«Говорит Мартин Хилтон. Я хотел бы зайти завтра утром к мистеру Сэмюэлу Хофману поговорить о возможной работе. Я звоню по рекомендации знакомого его отца. Предлагаю назначить встречу на одиннадцать. Если это невозможно, мистер Хофман может найти меня по телефону 71-966-4037. Благодарю вас».

— Кто это? — с беспокойством спросила Лина.

Хофман пожал плечами. Он не знал никакого Мартина Хилтона.

— Он сказал что-то про вашего отца. Что делает ваш отец?

— Он на пенсии, — ответил Хофман. — Так о чем мы говорили?

— Я предложила вам помощь, а вы, кажется, в чем-то стали сомневаться.

Хофман еще раз посмотрел на нее, на ее короткую юбочку и красивые ноги, и отвел взгляд, снова почувствовав угрызения совести.

— Я не сомневаюсь, — сказал он, — просто хочу быть осторожным. Кроме того, у меня есть и другие клиенты, вот еще какой-то Хилтон, не знаю, кто он такой. У меня ведь не благотворительное общество.

— Тогда я найму вас. — Ее глаза заблестели. Она и представить себе не могла, что в ответ на предложение ее помощи Хофман может отказаться.

— Это дорого стоит.

Ее щеки вспыхнули, а черные брови сдвинулись и стали похожи на маленькие сабельки.

— Вам должно быть стыдно! Вы так добивались моего доверия, а теперь — в сторону. Откровенно говоря, я была о вас лучшего мнения.

Хофман многозначительно закатил глаза. Она была права и в то же время не права.

— Послушайте, — сказал он ей твердым голосом, каким разговаривал со своими клиентами. — Я хочу дать вам совет. Я хотел сказать, что обычно мои услуги стоят дорого, но вам я готов оказать их задаром.

— Вот и замечательно. — Ее взгляд просветлел.

— Совет же мой прост: утро вечера мудренее.

— Только и всего?

— Да. Люди часто совершают оплошности, когда они взволнованы. Подождите несколько дней и проверьте, все ли еще вы будете готовы воевать с Хаммудом.

— Никакого от вас толка, — проговорила она. — Вы что, тоже его боитесь?

— Да не боюсь я его, Господи! — Хофман упустил из виду особый дар арабских женщин — подначивать мужчин на то, чего им хотелось. Этот трюк обычно срабатывал, особенно когда мужчина хотел с этой женщиной переспать. — Простите, я выйду на минутку.

Он ушел в спальню, нашел новую пачку сигарет, достал одну, закурил, глубоко затянулся, медленно выпустил дым и притушил сигарету. Лина ждала его возвращения, примостившись на краешке дивана.

— Давайте пойдем в полицию, Сэм, — сказала она. — Сразу.

— Отлично. С чем?

— Можно показать им этот бланк «Оскар трейдинг». И можно рассказать о выплате двенадцати миллионов долларов.

— Но это ничего не доказывает. Нет ничего противозаконного в том, чтобы выплачивать деньги подставным компаниям. Это делают ежедневно. Что мы еще скажем полиции?

Она снова бросила на него взгляд, полный упрека. Бессмысленно объяснять какие-то детали женщине, ищущей защиты в тяжелую минуту.

— Вы мужчина, — лукаво проговорила она, — и должны знать, что делать.

Хофман улыбнулся и покачал головой. Она так и не поняла его.

— Лина, послушайте меня. Полиции нужны свидетельства того, что Хаммуд совершил преступление. Свидетельства того, что он прячет деньги, уклоняется от налогов или что-нибудь такое. Иначе они просто пошлют нас подальше. И вы — единственный человек, который может такие свидетельства достать. К сожалению, это правда.

Лина погрузилась в размышления. О том, как практически получить информацию, она не думала.

— Как же мне это сделать? Я имею в виду, где достать свидетельства?

— В компьютерной системе.

— Но у меня уже нет доступа к системе. Они изъяли мой регистрационный код менеджера системы, и мне уже в нее не войти. Вот если только я найду «запасной люк».

— Что это за «запасной люк»?

— В обход системы защиты. Обычно есть какой-то доступ ко всем файлам для специалистов на тот случай, если система откажет или кто-то забудет пароль. Но в «Койот» я боялась искать такой вход.

Объясняя про «запасной люк», она оживленно жестикулировала. Хофман смотрел на ее тонкие пальцы. Он понимал, что единственная возможность еще раз ее увидеть — это согласиться с ней работать.

— Ну и как? — спросил он. — Вы сможете пробраться в систему?

— Попробую, — ответила она, — если найду способ сделать это так, чтобы меня не поймали.

Хофман кивнул. Он встал и подошел к окну. По Норт-Одли-стрит медленно ползла вереница такси. Он следил за ней и думал, что бы еще сказать. Лина тоже встала и подошла к нему. Она взяла его за руку и немного подержала. Это был самый легкий и наименее сексуальный контакт двух тел, но и он слегка изменил тон их разговора.

— Если я сделаю это, Сэм, вы мне поможете?

Хофман кивнул. Он все равно не смог бы ей отказать, просто потому, что она была очень хороша.

— Конечно, — мягко сказал он, — я помогу вам.

С ее лица спала маска напряжения и горячности. Теперь оно выражало облегчение, словно с ее плеч свалился тяжелый груз. Она коснулась его щеки.

— Спасибо, — проговорила она.