— Верно, — кивнула Энджела, никак не отреагировав на упоминание о Китае. — Сейчас их поставки составляют семь процентов от всей закупаемой Китаем нефти. Китай поддерживает суданское правительство, продавая ему оружие, которое оно использует против собственного народа. Они готовы на все, только бы нефтяная река не пересыхала. — Она провела пальцем по нижней губе. — И вот что любопытно. ООН оказывает на Китай давление с целью склонить президента аль-Башира к миру в Дарфуре. В прошлом феврале председатель КНР Ху Цзинтао встретился наконец с аль-Баширом как раз для обсуждения этой проблемы. И одновременно объявил о списании суданских долгов Китаю и намерении построить новый президентский дворец. Погано.
— Погано.
— Вернемся к Салиху Ахмаду. Ты сказал сегодня, что Ахмада убил Тигр и что сделал он это не для суданского правительства.
— Он мог и ошибаться. Откуда ему знать, кто выступал истинным заказчиком? Тигр подозревал мусульманских экстремистов.
Энджела нахмурилась.
— В мае я несколько раз встречалась с одним пареньком. Рахманом Гарангом. Суданцем. Он из той же группировки Салиха Ахмада.
— Террорист?
Энджела пожала плечами, потом кивнула.
— Не уверена, что Рахман успел что-то сделать, но я бы, пожалуй, назвала его террористом. По крайней мере, потенциальным. Его семья живет во Франции уже пять лет, и когда он приехал в мае навестить родных, французская полиция его арестовала. Обнаружились связи с какой-то ячейкой в Лионе. Парень упрямый. Резкий. Потом выяснилось, что на самом деле никаких связей у него нет, тем не менее на допросах он постоянно обвинял следователей в смерти муллы. Мол, это все вы и американцы. Поэтому моя бывшая мне и позвонила. Она, конечно, никакая не принцесса, но ведет себя как особа голубых кровей. Работает во французской разведке. Наверное, хотела таким образом помириться. Я поговорила с Рахманом в тюрьме, и он сказал, что не боится меня. Мол, это я — то есть Соединенные Штаты и их союзники — убила муллу Салиха Ахмада, и он следующий. Французы отпустили его из-за отсутствия улик.
А мне стало интересно. Мы же все видели, что там происходит. В его интересах было обвинить президента аль-Башира. В конце концов, цель повстанцев в том и состоит, чтобы сбросить аль-Башира. Спустя неделю я побывала в семье Рахмана, потом убедила его поговорить. Мы встретились в одном ресторанчике в центре — кстати, том самом, где ты нашел меня сегодня. Брат Рахмана Али тоже рвался прийти — на всякий случай. Я согласилась, но он при нашем разговоре не присутствовал, ждал на улице.
Она подняла бокал.
16 мая, вспомнил Мило. Эйннер, показывая фотографию, называл дату.
— И что? — спросил он. — Обычные бредни или парень действительно что-то знал?
Энджела поставила на столик пустой бокал.
— Кое-что. В ту ночь, когда тело муллы подбросили во двор, Рахман был в доме Салиха Ахмада в Хартуме. По его словам, там собралось много друзей муллы. В какой-то момент Рахман вышел в ванную. Окно открывалось на задний двор. И он увидел незнакомого мужчину, белого. Увидел, как тот принес тело. Собственно, речь шла только об этом.
— Ты показала ему фотографию Тигра?
Она покачала головой — немного смущенно.
— Как-то в голову не пришло. Я пообещала разобраться. Мужчине Рахман, скорей всего, не поверил бы. Но я ему вроде как понравилась. Я отвезла братьев домой, а потом действительно попыталась разобраться. Только вот зацепиться было не за что. Подозревать Тигра… с какой стати? В мире не так уж мало белых киллеров, и аль-Башир мог обратиться к любому.
— Ты доложила? — спросил Мило. — Доложила о встрече с Рахманом? О том, что помогаешь ему?
Она снова покачала головой, теперь уже без всякого смущения.
— Сам знаешь, это бесполезно — кто стал бы слушать потенциального бомбиста-самоубийцу, излагающего очередную теорию заговора? Я просто написала, что работаю с ним как с потенциальным источником.
— Понятно.
— Дней через пять, так ничего и не раскопав, я снова отправилась к Рахману. Так вот, меня не впустили. Его отец, мать, сестра встретили меня как прокаженную. Потом пришел Али. Сказал, что они не знают, где он. На следующий день после нашей встречи ему позвонили. Рахман объяснил матери, что у него важная встреча. Больше его не видели.
— А он не вернулся в Хартум?
— Нет. Не смог бы. Он же был совершенно неопытный. Фальшивым паспортом или чем-то еще в этом роде не пользовался, — Энджела помолчала. Вздохнула. — А на прошлой неделе его тело нашли в Гонессе, неподалеку от летного поля аэропорта Шарля де Голля. Две пули в грудь. Вскрытие показало, что Рахмана убили месяца за полтора до этого. То есть сразу после нашей встречи.
Мило не мог больше сидеть. Он потер колени, поднялся и пошел в кухню за водкой. Надо позвонить Эйннеру. Сделать вид, что звонит Тине, и… Впрочем, решил он, Эйннер все равно слушает. Он плеснул водки в бокалы из-под вина. Энджела не возражала.
— Что еще показало вскрытие?
— Пули девятого калибра. Стреляли из ППК. Оружие распространенное, встречается практически везде.
— Похоже, его друзья засекли вашу встречу.
— Али тоже так думает.
— Ты с ним разговаривала?
— Он позвонил мне. Сразу же, как только нашли тело. Собственно, я от него и узнала.
Следующий час, разбавляя разговор водкой, они обсуждали возможные сценарии развития событий. Сценариев было много.
В конце концов сошлись на том, что некто X нанял Тигра, чтобы убрать радикала-муллу, а когда Тигр попытался установить личность заказчика, X убрал и самого Тигра.
— Убить Рахмана мог кто угодно. — Энджела слегка прищурилась, глядя на Мило. — Например, его друзья-террористы, узнав о встрече со мной, решили, что он подставной. Или тот, кто заказал муллу, подумал, что парнишка представляет для него угрозу, и дал команду его убрать.
Мило промолчал — не хотел выдавать то, что знает. Что агента X, Герберта Уильямса, видели с Энджелой. А если он не был ее контактом, а всего лишь шпионил за ней? Ведь Уильямс был в ресторанчике, когда Энджела встречалась там с Рахманом.
Если отодвинуть в сторону китайского дипломата с его украденными тайнами, картина получается другая, и Энджела в ней уже не слабое звено в системе безопасности, а жертва.
Тем не менее вопрос, поставленный на пороге смерти самим Тигром, оставался без ответа: кто такой X? Кто нанял Тигра для убийства муллы Салиха Ахмада и французского министра иностранных дел? Могла ли желать смерти обоих какая-то террористическая группа? Если гибель Ахмада в итоге сыграла на руку исламистам в Судане, то устранение министра не дало им ровным счетом ничего.
И как тогда объяснить убийства, совершенные Тигром с 2001 года, когда одним из его клиентов стал Герберт Уильямс?
Может быть, Герберт Уильямс и есть X? Или он всего лишь посредник, как принято говорить в определенных кругах, маклер смерти, готовый выполнить задание любого могущественного человека, когда тому требуется устранить неугодного? Если так, связать те убийства попросту нечем.
— Возьмем китайцев, — продолжала Энджела. — Клеймо на теле Салиха Ахмада представляется довольно ясным предупреждением экстремистам: оставьте нашего друга в покое, иначе вас ждет то же самое. Но не слишком ли очевидно и бесхитростно?
Мило кивнул.
— Согласен. Китайцев можно обвинить во многом, только не в близорукости. Их руководство вряд ли стало бы открыто противопоставлять себя одной из сторон конфликта. Посылать в Африку свои войска Китай не хочет. Скорее, клеймо послужило бы разжиганию антикитайских, антиимпериалистических настроений. — Он перевел дух. — Тут я согласен с Тигром — думаю, он работал на исламских экстремистов.
— Узнаем, если найдем Герберта Уильямса.
Так и не получив четких, однозначных ответов, Мило проводил вечер с удовольствием. Разговор с Энджелой, неспешный разбор деталей и решений напомнили о том времени, когда они оба были молоды, свободны от привязанностей и свято верили своему начальству и своей стране.
А потом атмосфера изменилась. Сначала Энджела потерла колени, как будто ей стало зябко от всех этих жутких историй, а в начале второго посмотрела на часы и поднялась.
— Вызову такси. Не хочу, чтобы ты опоздал в «Дисней уорлд».
Позвонив, она исчезла в ванной, откуда вышла с пузырьком.
— Это что?
— Снотворное.
Мило шевельнул бровью.
— А оно тебе нужно?
— Ты не мой психиатр.
— Помнишь, как я пытался подсадить тебя на амфетамины?
Не сразу, но она вспомнила и рассмеялась. Вполне естественно.
— Мило, на тебя было страшно смотреть.
У двери он чмокнул ее в щеку, а она протянула ему наполовину полную бутылку водки.
— Будем на связи, — сказал Мило. — Ты сделала намного больше, чем я.
