Когда оба вошли, дверь он тщательно запер на все три замка, после чего пригласил «гостя» в комнату. Агент был страшно чем-то напуган, потому из бара (содержание которого пополнялось за счёт налогоплательщиков) была извлечена бутылка водки с нехитрой закуской. Спиртное частенько успокаивает нервы, по крайней мере, многие в этом твёрдо уверены. Никулин налил себе грамм пятьдесят, выпил не закусывая, сел в кресло и немного перевёл дух.
— Рассказывайте, что случилось, — потребовал полковник.
— Идёт расследование этих серийных увольнений, и они вот-вот доберутся до меня, — сообщил агент. — А потом вы знаете, что со мной сделают.
Полковник знал. Спецслужба, курировавшая НИИ, имела почти неограниченное право убивать всех, кого посчитает нужным. Разумеется, это была не такая исключительная лицензия на убийство, как у вымышленного Джеймса Бонда, но Никулина они прикончат наверняка, если посчитают, что это целесообразно. А они именно так и посчитают, тут сомнений не возникало.
— Не доберутся, — возразил полковник. — Когда шло серьёзное расследование, мои люди в оперативной группе его удачно развалили, менты нам с этим тоже немного помогли. Официально расследование продолжается, но фактически, если не считать вспомогательный персонал, им занимается всего один человек, некий хорошо вам известный капитан Рогов, а он полное ничтожество, за всю службу ни одного дела не раскрыл, и если я хоть немного разбираюсь в людях, никогда и не раскроет. Разве что вы сами к нему придёте и во всём признаетесь. Но я вам категорически не рекомендую так поступать.
— Насчёт Рогова — полностью согласен. Но опасность исходит не от него. За расследование взялись двое так называемых магов, понятия не имею, кто их нанял, а они — это совсем другое дело!
— Вы боитесь магии? — рассмеялся полковник. — Не нужно! Вся эта магия — ерунда!
— Я не боюсь магии, да я вообще в неё не верю! Но я боюсь конкретно этих магов. Как сыщики они на две головы выше Рогова!
— Не удивительно. Любой бомж на любой помойке в этом деле лучше блистательного Анатолия Семёновича. Но «лучше» не означает «хороший».
— Поймите, товарищ полковник, они умны, хотя и неопытны. Они задают правильные вопросы и очень быстро узнают всё, что необходимо для раскрытия дела. Я даже не исключаю, что им уже известна вся нужная информация, но они ещё не сделали из неё выводов. Поверьте, я тоже разбираюсь в людях! Эти двое вполне способны добиться успеха.
— Как они вообще попали в это расследование?
— Рогов их нанял, больше некому.
— У Анатолия Семёновича в кармане только вошь на аркане. Он никого не мог нанять.
— Значит, уговорил поработать за бесплатно. Или заставил. Откуда мне знать? Но они звонили Рогову, это точно, мне рассказывала Анжелика Чернова.
— Так, а что мы называем этих ребят всё «они» да «они»? Имена у этих повелителей потусторонних сил имеются?
— Конечно. Это супруги Воронцовы, Павел Дмитриевич и Нина Георгиевна. Он называет себя Верховным Магом Северного Космоса, а она — его ассистентка. Не обращайте внимания на дебильный титул, это обычный пиар-ход с целью привлечь клиентуру.
— Вот как, Павел Воронцов, значит. Слышал я о нём, как же. Ладно, допустим, Рогов их заставил помочь. Но раз эти Воронцовы никогда сыском не занимались, откуда у них хоть малейшие шансы на успех?
— Я знаю, что магии не существует. Но я ещё знаю, что эти ребята творят чудеса. Вот та же Анжелика, была невзрачная старая кошёлка, а после визита к ним — настоящая секс-бомба. Ну, и другие подобные случаи были. Если этих магов не остановить, мне конец. Остановите их, пожалуйста, товарищ полковник!
— Ладно, не бойтесь, остановлю. Это не так и сложно. Вам достаточно продержаться до назначения на должность директора, после этого вы для Рогова и его коллег станете неприкасаемым.
— Мне не нравится это слово. Знаете, кого в Индии называют неприкасаемыми?
— Никулин, мы же с вами не в Индии! Успокойтесь, всё будет в полном порядке! Вы под защитой ФСБ России, чего вам бояться?
— Я боюсь организации, которая покруче ФСБ. Вы ведь от них прячетесь, а не они от вас. Разве это ни о чём не говорит? Мало ли известно случаев, когда люди или пропадают бесследно, или их убивают хулиганы, которых, конечно же, потом никогда не находят? Думаете, непонятно, чья это работа?
— Большинство этих убийств никак не связано со спецслужбами. Слухи сильно преувеличены. Говорю же вам, я решу этот вопрос.
Выпроводив Никулина, полковник сел в кресло и стал обдумывать ситуацию. Воронцова он, конечно же, отлично знал. Этот тип когда-то давно жестоко избил неопытного практиканта из Москвы, попытавшегося его завербовать методом грубого давления. Произойди сей прискорбный случай чуть раньше или чуть позже, не жить бы мерзавцу, поднявшему руку на сотрудника органов. Но именно в то время трогать его было нельзя, слишком уж неустойчивое положение тогда сложилось. А потом и смысла не имело что-то против него предпринимать. В стране творились ужасные вещи, и переломанные рёбра какого-то тупого москвича больше никого не интересовали. В конце концов, работник госбезопасности должен уметь сам за себя постоять, а ещё должен понимать, на кого давить можно, а на кого — опасно для здоровья. Плюс ко всему месть ради мести, да ещё и рядовому, ничем не примечательному обывателю — это совсем не то, ради чего создаются и существуют спецслужбы. Вот если бы Воронцов хвастался своим «подвигом» — другое дело, проучили бы как следует, но у него хватило ума молчать.
Сейчас убить или похитить Воронцовых тоже нельзя, тут сомнений у полковника не возникало. В этом случае Рогов, каким бы идиотом он ни был, наверняка побудит своё начальство провести тщательное расследование. А в их конторе далеко не все такие болваны, как он, так что результаты этого расследования могут быть весьма неприятными и для «матюков», и лично для Спицына. Нужно или уговорить Воронцовых добровольно прекратить расследование, или изолировать так, чтобы ни у кого никаких вопросов не возникло. Уговаривать их — занятие с весьма непредсказуемым результатом, московский практикант, если что, может подтвердить. Стало быть, остаётся организовать силовой вариант изоляции. Да ещё и так организовать, чтобы даже если Рогов что-то и заподозрил, то никоим образом не наткнулся бы на следы ФСБ.
Полковник снял трубку и позвонил крупному милицейскому чину. Тот имел за душой кое-какие грешки, за которые отправляют на тот свет даже при действующем моратории на смертную казнь. Спицын мог быть уверенным, что этот тип сделает абсолютно всё, что от него потребуется. Наверно, такая ситуация была аморальна с общепринятой точки зрения, но у всех спецслужб мира мораль несколько отличается от общепринятой.
Рабочий день уверенно катился к концу, и Кирилл уже готовился идти домой. Сутками на работе пропадают только герои дебильных милицейских телесериалов. Нет, авралы, само собой, иногда случаются, но это именно авралы, а не нормальное положение дел. В данный момент никаких авралов не намечалось. Доблестный милиционер ещё не знал, что сегодня ему предстоит поработать сверхурочно.
Шеф вызвал его к себе по телефону, и Кирилл, внутренне матеря начальника за вызов в самом конце дня, поплёлся в его кабинет. На столе лежал чистый лист бумаги, рядом с ним — шариковая ручка. Шеф кивнул на стул, дождался, пока подчинённый усядется, и предложил:
— Ну, Кирилл, давай, пиши.
— Что писать? — удивился Кирилл.
— Рапорт пиши, на моё имя. С объяснением, почему ты сегодня на работе пьяный.
— Я не пьяный! — это была чистая правда, сегодня Кирилл был не более пьяным, чем в любой другой день.
— Хочешь пройти экспертизу? Анализ крови на алкоголь? Но тогда это дело уже никак не замять. Неужели непонятно?
— Какое дело? Нет никакого дела! Что вообще происходит?
— Ты пиши, пиши, не стесняйся. Как только напишешь, продолжим разговор.
— Ну, и напишу! Что вы мне сделаете? Уволите? Так я в охрану пойду работать. Там платят даже больше.
— Во дурак. Да если я захочу, ты в этом городе нигде работать не будешь. Даже дворником. Разве что к бандитам пойдёшь, но и там тебя прикончат рано или поздно, причём скорее рано. Не любят они нас, что тут поделать? Давай, думай быстрее. Или совсем мозги пропил?
— А по-другому вопрос никак решить нельзя?
— Ну, наконец-то дошло! — обрадовался шеф. — Конечно, можно! Для того я тебя и вызвал. Ты же семью Воронцовых знаешь? Они твои соседи, потому я и выбрал именно тебя.
— Знаю, конечно. Что с ними не так?
— Это не наше дело. Оттуда, — шеф многозначительно показал на потолок, — пришла команда: закрыть их на месяц. Начиная с завтрашнего утра. Вопросы есть?
— По какому обвинению закрыть? На семьдесят два часа, если как следует извернуться, можно задержать кого угодно для установления личности, даже президента, но на месяц?
