Ломан: «Кто может позволить себе такую сумму? Только правительство».
Виния: «Я думала, ты собираешься сесть на самолет… тебе не следуем лететь в Китай».
И снова Виния: «…если не смогут переправить к границе его, то схватят тебя». Она говорила о китайской границе.
Конец вопросам. Это не так важно. Задание продолжается. Цель: определить местонахождение команды Куо и вырвать Персону из их лап целым и невредимым. Иначе Объединенное Королевство будет вынуждено пойти на обмен, а это означает свободу для Ли и супермощное оружие для режима, который немедленно повернет его против свободного мира.
Сквозь москитные сетки на окнах с улицы доносились звуки: затормозила машина, патруль проверил ее, отпустил, и она поехала дальше по улице.
Самый главный вопрос: где Куо? Где-то в этом городе, в этом капкане. Вынашивает план побега — как выбраться из Бангкока вместе с пленником. Монгол Куо провернул капитальный трюк — умыкнул у всех из-под носа главную фигуру, и сделал это средь бела дня, на виду, в присутствии кучи полицейских, обведя вокруг пальца охрану. Простой КПП на дороге его остановит.
— Уже утро?
Звук автомобиля разбудил ее, а может быть, она уже и не спала, я не заметил.
— Почти четыре.
Выскользнув из постели, она выглянула в окно и с минуту смотрела вниз на улицу. Брезжил рассвет. Я видел, что она улыбается.
— Похоже на утро. На самом деле. Утро после сна, длившегося целую вечность.
Она пошла в ванную; когда вернулась, я уже включил свет и держал в руке ее пистолет.
— Настоящий. Может выстрелить, — спокойно сказала она.
Я подобрал его с пола и рассматривал с чувством восхищения — никогда таких плоских не видел. Миниатюрный «астра-каб», двенадцать унций, трехдюймовый ствол, на близком расстоянии поражает наповал. Специально подогнанная кобура увеличивала его толщину не более, чем на одну восьмую, — прекрасная работа.
— Похоже, что так. — Я протянул пистолет ей.
— Стреляет и убивает. — Наклонившись, чтобы пристегнуть его к бедру, она посмотрела на меня сквозь шелковистую завесу волос. В голосе опять появилась отчужденность, и я понял — то, что она собиралась сказать сейчас, до наших занятий любовью ни за что не сказала бы. — Я хочу извиниться, Квилл.
Я молча ждал.
Сам по себе миниатюрный пистолетик был даже красив, но на красивом женском бедре он казался непристойным уродством.
— У меня вырвалось его имя… я помню… В такие моменты мы… часто кричим всякое. Это произошло от того, что ты был… ты был бесподобен. Я забыла, где я и с кем…
Она начала одеваться.
— Я ничего не слышал.
Благодарный взгляд в мою сторону.
— Его звали Ричард. Я была с ним, когда они убили его, прострелив оба глаза. — Она говорила очень быстро и очень тихо. — Не знаю даже, кто это «они»… они были противником, вот и все… но ведь они могли сделать это по-другому, не правда ли… не в глаза. Это не самое важное, конечно… людей помнишь такими, какими они были, а не как они умирали. Но делать это у меня на виду им не следовало… и не следовало именно так…
Платье было надето. Она подняла руки, убирая назад волосы, и закрыла на секунду глаза, чтобы прогнать вызванное воспоминание. Затем руки опустились и пригладили платье на бедрах.
— Смотри, — сказала она, — ничего не торчит. Но он настоящий. И может убить.
И вдруг я вспомнил. Это одна из тех историй, что переходят из уст в уста — сначала слышишь ее в пабе на Стрэнд, потом несколько иную версию — в парижском бистро, в каирском баре ее опять расскажут по-своему… Ты, разумеется, понимаешь, что это просто, забавная легенда, и передаешь ее дальше или забываешь. В нашем ремесле таких множество, и большинство из них — выдумки; экзотическими байками о суперменах мы высмеиваем сами себя.
Легенда о женщине по кличке «Полумаска» — красавице, рожденной от Дьявола; даже прикоснуться к ней для любого мужчины было равносильно самоубийству. Она носила маску, прикрывавшую только одну половину лица, и чтобы замаскироваться, ей достаточно было повернуться. Согласно легенде, любой, кто захочет с ней переспать, заранее обречен, потому что между ног у нее — смерть.
Легенды живучи. Их источник забывают, а то и вовсе не находят; мы стучим по дереву, чтобы задобрить Пана, потому что он — бог деревьев. В каждой легенде есть доля истины, но мы редко осознаем это.
Повернувшись к зеркалу, она достала расческу. Линии платья были безупречны, она права. Ничего не торчало.
— Когда ты меня увидел, то подумал, должно быть, что это что-то из Фрейда. Зависть. Но это не так. — Я слышал, как пощелкивает электричество в ее волосах. — Когда-нибудь… в один прекрасный день я дождусь своего шанса. Я не буду знать, кто они — «они» будут просто «враг». Те самые «они», кто сделал с ним это.
Я ничего не говорил. Ей нужен был слушатель, а не собеседник.
— Но ты, Квилл, не был просто заменой.
Когда я умылся, она все еще стояла перед зеркалом. Я оделся, и перед тем как открыть дверь, мы поцеловались, ее пальцы коснулись моих, и я понял: второго раза не будет. Мы вышли на улицу, она села за руль.
Наклонившись к окну машины, я сказал:
— О тебе ходит легенда, ты знаешь?
Она тихо рассмеялась и подняла глаза.
— Неужели? Но это, должно быть, история без конца. Как-нибудь я сочиню его сама. В один прекрасный день.
Перед самым восходом зазвонил телефон.
— Пожалуйста, слушай внимательно, мистер Квиллер, — сказал Пангсапа.
Тон его был совершенно спокоен.
— Но если это важно, то лучше встретиться. Безопаснее.
Куо подслушивать не мог, но правила есть правила, а правило диктует надежность.
— Да, это важно. Но для встречи нет времени. Послушай, пожалуйста. Мои люди работают постоянно, и один только что мне позвонил. Узнаешь ли ты того, кто сопровождал тебя в атлетический манеж?
Маленький индус.
— Узнаю, Пангсапа.
— Он ждет тебя на Пхет-Бури-роуд, у ступеней крыльца американского представительства. Отправляйся немедленно, если хочешь успеть. Покажешься там, и, если он не появится, сразу звони мне.
— А если появится, то что?
— Он скажет.
Он повесил трубку, и я понял, что придется крепко подумать, но это можно сделать по дороге, потому что идти или не идти — вопрос не стоял. Пангсапа сообщил все, что необходимо. Ситуация была яснее ясного: индус кого-то пасет и, если преследуемая добыча вздумает уйти, он дернет за ней. А это в свою очередь означало, что я, придя на место, могу его не застать, потому что он продолжит слежку и позвонит только тогда, когда представится возможность, — позвонит Пангсапе. И тогда мне самому придется звонить, чтобы узнать у Пангсапы его новые координаты.
Между собой мы называем это «музыкальными стульями». Играет любое число. Когда добыча останавливается, все садятся, и тут уж как повезет — окажется поблизости телефон или нет. Если нет — играем дальше. И так до тех пор, пока не удастся позвонить.
Назначенное место было в десяти минутах ходьбы, и я пошел пешком. Патрули Останавливали все автомобили, за исключением такси, а абсолютное спокойствие тона Пангсапы уже само по себе говорило: «Быстрее, быстрее».
С северной стороны Люмпини стояли два патруля. Я увидел их первый и потратил две минуты, чтобы обойти, но сэкономил пять, которые ушли бы на проверку документов. На перекрестке Плерн-Чит и Раджа-Дамри, у отеля «Эраван», ситуация повторилась, это потребовало еще две лишние минуты. Но я был уже почти на месте.
Он по-прежнему шел за мной, хорошо работал, черт подери. На то, чтобы сбросить его, ушла еще минута — я воспользовался проулком у центральной телефонной станции. Это был косолапый, я заметил его напротив «Пакчонга» сразу же после того, как она уехала. Была его смена, и он дежурил, несмотря на то что она со мной, — они не рисковали. Что ж, молодцы, но на место встречи я хотел прийти один. Пангсапа говорил очень деловым тоном, а значит, мне, возможно, предстояло действовать.
Итак, я сбросил его, проверил — он отстал. Мозг гудел, как высоковольтный кабель. Ожидание могло окончиться в любой момент, а ждать и ничего не делать — весьма неприятное занятие, хуже не придумаешь. «Наше задание остается в силе», — сказал Доман, но его слова означали для меня не более, чем отсчет времени и пассивное ожидание: прислушиваться к вертолетам над рекой, следить, как полицейские обкладывают фонтаны да тормозят проезжающие автомобили, а подсознание в это время ест тебя и точит: «Попался на подставку. Его похитили у тебя на глазах, ты потерял его, и он, возможно, погибнет. Раньше ты работал лучше. Стареешь?»
Еще одна патрульная проехала мимо. Я воспользовался ею как прикрытием. Небо на востоке посветлело, но фонари около американского представительства еще не выключили.
