Ознакомительная версия.
Девушка осторожно выглянула из-за кустов и увидела как с краю поляны рослый мужчина в джинсах и куртке с капюшоном, накинутым на голову, что-то закапывал, ожесточенно орудуя маленькой лопаткой, которую обычно возят в багажнике. Копающий человек не был ей знаком, и всё-таки она не решалась к нему выйти, попросить помощи. Как-то странно всё это выглядело. Что он делает один в лесу? Зачем копает?
Вполне определенно он мог закапывать деньги в земле, в маленький лесной тайник, известный только ему. Ира даже представила небольшую сумку, набитую долларами или евро. Пусть там будет сто тысяч или десять… Ей бы хватило!
Человек кончил копать. Он, по-звериному замер и медленно, не снимая капюшона, обвёл взглядом полянку — девушке в это мгновение показалось, что он еще и принюхивается, как зверь, проверяет, нет ли кого поблизости. Потом, вероятно убедившись, что рядом никого нет, он, взял лопатку и неспешно пошел в сторону шоссе.
Ира перевела дух. Треск сучьев и веток постепенно затих, словно дикое животное — кабан или лесной олень, скрылись в глубине чаще от преследования охотников. Незнакомец исчез из поля зрения, заслоненный плотной стеной леса.
Она прислушалась. Никого!
Вокруг шумели деревья, и отдаленный автомобильный гул долетал с шоссе. Тогда Ира вышла на поляну и, подстегиваемая любопытством, приблизилась к земляному холмику, оставленному неизвестным копателем. Холм был едва прикрыт дерном, срезанным с земли по периметру.
«Что же там? — подумала Ира, — чем разрыть?»
Она осмотрела поляну, глянула под деревьями, но кроме сгнивших палок ничего не нашла. Ими много не накопаешь! Однако разрыть надо, не зря же этот человек приезжал сюда!
Она потрогала пальцем землю. Земля была мягкой, рыхлой, как песок в песочнице. Это полузабытое ощущение тут же вернуло к ней воспоминания о детском садике, где она часто играла, делая пирожки из песка и разравнивая их пластмассовой лопаткой. Сейчас у неё не было под рукой даже детской лопатки.
Ира сняла пласты дерна, затем сдвинула рукой одну кучу земли, другой рукой — другую. Земля рассыпалась легко и она подумала, что, пожалуй, сможет так разрыть всю яму и добраться до дна. Была только одна проблема — земля забивалась под ногти.
Подняв правую руку, Ирина посмотрела на пальцы. «Плакал мой маникюр! — с недовольством подумала она. — Естественно, если использовать руки как лопаты, то они превратятся в землеройный инструмент. И нечего больше!»
Однако стоило продолжить раскопки, раз уж взялась за это дело.
Она сгребла еще немного земли, почти полностью раскидав холмик, и вдруг её рука коснулась чего-то твердого, похожего на основу ковра — такую же жесткую и ребристую. Ей тут же вспомнились искусственные ковры, которые она видела в Доме отдыха. Еще тогда Ирина отметила про себя, что военная здравница давно не ремонтировалась и не обновляла интерьер. Сейчас полы накрывали ковролином, иногда ламинатом или керамическими плитами. Никак не синтетическими коврами.
Очистив оставшуюся землю, Ирина обнаружила нечто большое и длинное как гигантская сигара, завернутое в ковер бурого цвета. Она потянула за его край, и, напрягаясь от усилий, сломав пару ногтей, разворачивала ковер до тех пор, пока не размотала полностью.
Увиденная картина, привела её в шок и ужас.
Перед ней лежал мертвый Григорий Алексеевич. Он вытянул руки вдоль тела, словно встал по стойке смирно, перед тем как его убили. Убийцы даже не удосужились закрыть ему глаза, и сейчас он лежал, смотрел прямо на девушку. Причем его голова, повернутая в её сторону, застывшая на лице непонятная усмешка в сочетании с прищуренным взглядом, словно говорили Ире, что начальник безопасности «Россервиса» не ожидал, что для него кончится всё так плачевно. Как будто его прервали на полуслове, когда он хотел возразить своему оппоненту, бросить едкую реплику, задеть за живое своим сарказмом.
Однако оппонент попался без чувства юмора и не принял возражений Григория Алексеевича. Труп Григория Алексеевича, неподвижно лежащий перед девушкой, как раз и был доказательством окончательного разрешения неведомого Ире спора. Решением удачным для убийц и неудачным для начальника безопасности.
Она некоторое время в ступоре стояла перед трупом. Тысячи вопросов всколыхнулись в ней. Кем был человек, который его закопал? Где убили Григория Алексеевича? Как смогли вывезти из Дома Отдыха? За что его убили, если он ничего не делал? Если его убили, то что бы сделали с ней?
Пока она неподвижно стояла, замороженная охватившим её ужасом и уставясь на лицо покойника, в лесу что-то изменилось. Ирина услышала как где-то вдалеке, со стороны шоссе, раздалось несколько одиночных выстрелов. Выстрелы звучали резко, точно удар хлыста, распугивая устойчивую тишину окружающего леса. Затем послышался громкий треск ломаемых веток, словно через лес напролом бежал огромный бурый медведь, напуганный стаей охотничьих собак. И вот на полянку, в десятке метров от неё, выскочил человек с капюшоном на голове. Тот самый, который закапывал Григория Алексеевича.
Во время бега его капюшон сдвинулся, открывая большую часть головы и лица. Дышал он тяжело, накачанная, как и всё его тело, грудь высоко вздымалась и опускалась. Присмотревшись, Ирина опознала в нём лысого водителя чернокостюмного охранника. Он был в тех же джинсах и светло-голубом поло, как и тогда, когда сидел за рулем «БМВ», но серая куртка с капюшоном, надетая поверх поло, сбили её с толку и потому она его сразу не узнала.
В руке водитель держал пистолет.
Увидев Ирину, он остановился, впился в неё глазами, так пристально, что девушка почувствовала холод, окутавший ей тело словно пеленой, а ноги, будто приросли к земле, налившись свинцовой тяжестью. «Беги, дура, беги!» — мысленно кричала она сама себе, но продолжала стоять на месте, словно один только вид направленного на неё оружия околдовал напрочь, превратил в ледяную статую.
Между тем водитель, словно в замедленном фильме поднял пистолет, прицелился, выстрелил. Пуля просвистела у её левого виска.
Громкий звук выстрела и смертельный свист, заставили Иру очнуться, прийти в себя. «Во, блин, попала! — в панике подумала она, отрываясь от гипнотического взгляда убийцы. — Надо валить отсюда!»
Она не стала ждать второго выстрела и юркнула в кусты. Позади, с тяжелым хрустом, яростно матерясь, за ней побежал водитель, почти безостановочно стреляя в спину.
Пули как пчелы с жужжанием жалили стволы мелькавших мимо неё деревьев. «Когда же он перестанет стрелять? Ой, мамочка! Пусть у него кончатся патроны! Скорее бы, скорей!» — в панике молила она.
Однако патроны у лысого водителя не кончались. Наверное, он взял с собой много запасных обойм.
Это была странная картина: человек, за которым гнались другие, сам гнался за ней, как в безумной карусели. Во время этого страшного в своей безысходности бега, Ире несколько раз казалось, что преследователь настигает её. Она как будто уже слышала его тяжелое дыхание совсем рядом, за спиной, ощущала направленное в затылок дуло пистолета. Сейчас раздастся выстрел и всё. Ей конец!
Выстрел раздавался, но пуля каждый раз летела мимо…
Затем, у неё появилась надежда. Она поняла, что стреляя, водитель обозначает себя, привлекает тех, кто охотится в свою очередь за ним. Те, другие, вероятно шли по их пятам. В один из моментов, когда уставшая Ира замедлила бег и подумала, что вот сейчас ей точно будет конец, она услышала как где-то позади, не с места водителя, а чуть подальше, раздалось несколько выстрелов, а затем прозвучала очередь из автомата. Это стреляли уже по её преследователю.
Кто это был, кто преследовал убийцу в капюшоне, она не знала. Бандиты или силовики — для неё разницы не было, лишь бы они отвлекли убийцу от неё. Хотя бы на какое-то время, чтобы она успела спрятаться.
Она оглянулась на бегу и увидела как водитель, отвернул от неё и побежал под углом в сторону, чтобы на время сбить свою погоню с толку. Он скрылся из виду, и Ира почувствовала облегчение, словно некто свыше подарил ей еще несколько часов жизни.
Невидимые ей люди, гнавшиеся за лысым киллером, удалялись все дальше и дальше, но это не означало, что она могла расслабиться и отдохнуть. Убийца Григория Алексеевича в любой момент мог, зайцем поплутав по лесу, вернуться назад, к этому самому месту.
Пытаясь отдышаться, с хрипом выпуская воздух из легких, Ира перешла на шаг и, пошатываясь от усталости, пошла в обратную сторону от удалившейся погони. «Надо бросать курить к чертовой матери! Все легкие прокурила, — вдруг подумала она, — если выберусь отсюда, обещаю бросить! Ей богу!»
Она долго шла по лесу, теперь уже удаляясь от шоссе. Приближался вечер, а ночевать в лесу ей совсем не улыбалось. Пройдя еще несколько метров и обойдя кустарник, разросшийся вперемешку с порослью липы, девушка заметила небольшую бревенчатую избушку без признаков жизни.
Ознакомительная версия.
