Утром следующего дня Гали решила не идти на завтрак. У Отто появится повод проведать ее и убедиться, все ли с ней в порядке. На его стук в дверь никто не ответил. Он постучал еще раз — опять тишина. «Может быть, она в ресторане», — подумал Отто и спустился на первый этаж.
— Отто! — вдруг услышал он знакомый голос. Гали стояла у него за спиной.
— Как дела? Как ваша нога? — торопливо зачастил он.
— Все нормально. Я сейчас целый час гуляла в парке за гостиницей.
— Вы не боитесь ходить одна в незнакомом городе?
— А что со мной может случиться? У нас в стране безопасно, — улыбнулась Гали и добавила — Если вы не устали, давайте еще немного погуляем.
— Охотно.
Гали взяла Отто за руку и повела за собой. Действительно, прямо за гостиницей начинался не то сад, не то парк. Узкая тропинка, по которой они шли, привела их к увитой плющом беседке, окруженной со всех сторон кустами акации. Гали первая нырнула между кустами, увлекая за собой Отто.
Они присели на скамью. Вокруг не было ни души. Гали вытянула ушибленную ногу и капризным тоном произнесла:
— Все-таки, немного побаливает…
«Я сделала все, что нужно, констатировала она, — увела тебя от глаз дежурных администраторов, от микрофонов в твоем номере, нашла этот укромный уголок. Теперь твоя очередь. Действуй!»
… Гали охотно отдавалась ему. После двухмесячного сухостоя немец был неудержим. Тише, ты тише, шептала Гали, прикрывая ладонью ему рот. Отто рычал, как раненный хищник.
Некоторое время спустя, Отто стал приходить в себя. «Пора возвращаться, — прошептала Гали, запихивая трусики в сумочку, — я пойду первой, а ты через десять минут». Поцеловав его в губы, она исчезла. Тело Отто переполняло знакомое ощущение легкости и гордости. За десять лет супружеской жизни, из которых восемь Отто разъезжал по странам Европы по делам фирмы, он позволял себе легкие, ни к чему не обязывающие связи. В списке его побед были француженки, датчанки, испанки, но славянок не было, хотя они ему очень нравились. Он был в восторге от Гали.
Наутро в отдел 2 Главного управления поступила телеграмма: «В соответствии с утвержденным руководством 2 ГУ планом агентурно — оперативных мероприятий по делу оперативной разработки «Ганс», агент «Гвоздика» установила с ним близкие отношения. Объект разработки проявил заинтересованность в продолжении знакомства в Москве. Агент «Гвоздика» проинструктирована о линии поведения во время возможных встреч с «Гансом» в Москве. Агентурное сообщение «Гвоздики», сводки наружного наблюдения за объектом, материалы оперативно-технических мероприятий направлены в ваш адрес».
На следующий же день Гали получила указание срочно возвращаться в столицу. Она уезжает, не попрощавшись с Отто — лишь оставляет ему записку в конверте у администратора: «Благодарю за прекрасно проведённое время. Возвращаюсь в Москву. Удачи. Гали»
Ни телефона, ни адреса.
Отто, вернувшись в гостиницу в предвкушении свидания, стучится в дверь номера Гали.
— Входите, открыто, — слышит он громкий, хриплый мужской голос.
— А вот и третий, — вторит ему партнер по застолью.
В номере Гали за столом сидят два крупных мужика с одной уже выпитой бутылкой водки под столом.
— Простите, — удивленно спрашивает Отто, — но здесь жила женщина.
— Она, видимо, уже уехала. Нас только что поселили, прописываемся. Бери стул и подсаживайся. Ты кто будешь?
— Нет, нет, спасибо, я тороплюсь. Отто поспешно ретировался.
За коробку конфет и бутылку шампанского он узнает у администратора паспортные данные, а главное, домашний адрес Гали в Москве. Отто приехал в Москву через неделю и начал поиски Гали.
Отто «случайно» встретил ее на Арбате. Казалось, оба были бесконечно рады этой «случайности». Гали, получив инструкции Анатолия и Сергея, увлекла его в специально подготовленную для этого квартиру. Любовные сцены документируются сотрудниками оперативно-технического управления КГБ с использованием самой современной по тем временам техники. КГБ накапливает компрматериал на «Ганса», чтобы потом, в подходящий момент, использовать как фактор давления.
Анатолий стал замечать какую-то раздвоенность в поведении Сергея. С одной стороны, он очень доволен полученными результатами. Руководство отдела на оперативке отметило его умелые действия по разработке «Ганса». С другой — от внимания Анатолия не ускользнул тот факт, что Сергей избегал всяких разговоров о Гали. При упоминании ее имени, он цепенел и сразу переводил разговор на другую тему. Анатолий всерьёз опасался за психологическое состояние своего коллеги. Но подобной развязки не мог предвидеть никто.
* * *
Однажды Анатолий пригласил Сергея в 40-ой гастроном выпить кофе. Гастроном находился через дорогу от дома 2, штаб — квартиры КГБ. Оперработники часто сюда заглядывали, если не успевали пообедать. Выпив кофе, они вышли на улицу.
— Сейчас ты будешь меня пытать, что со мной происходит? — неожиданно первым начал атаку Сергей. Анатолий действительно приготовившийся расспросить приятеля, опешил от неожиданности.
— Сразу тебе отвечаю на незаданный вопрос — ничего! Переходный возраст, понимаешь, брат. Живешь, живешь себе, работаешь, любишь жену, рожаешь детей, помогаешь родителям, платишь партвзносы, ждешь отпуска, очередного звания, реже — медали, еще реже — ордена. А потом — случайно пролетает стрекоза или майский жук, не рассчитав траекторию приземления, падает в лужу и тонет.
— Ничего не понимаю, ты о чем? — спросил Анатолий.
— Подожди, не перебивай, майский жук тонет и нарушает хрупкое равновесие во всем мире! Понимаешь, дурило? И не хочется работать, трахать жену, растить детей, ждать зарплаты… Но, это так, ты не принимай всерьез. Просто я начитался всяких современных теорий. А так, все путем, не волнуйся за меня. Он взглянул на часы.
— Ой, я забыл! Через 10 минут совещание, пока.
Он быстро побежал в четвертый подъезд дома 2. Разговор не успокоил Анатолия, интуиция ему подсказывала, что что-то произошло в командировке. Гали — ее надо как следует расспросить. Но, это будет очень непросто сделать. Он сам обучил ее искусству лжи.
Было воскресенье, Сергей находился дома. Рано утром раздался звонок из ОТУ. Дежурный сообщил, что сегодня объект «Ганс» будет на известной квартире, а сотрудник, отвечающий за технику, заболел и не может приехать на пункт контроля. Подмены у него нет, и он не знает, что делать.
Сергей, поколебавшись, сказал:
— Я сейчас сам приеду. Ждите. Надо только заехать за ключами от ПК. Дежурный поблагодарил, облегченно вздохнул и повесил трубку.
Контрольный пункт был организован этажом выше квартиры, где Гали встречалась с Отто. Оперативная техника в те времена была не ахти какая, но позволяла негласно фиксировать действия объекта.
Гали была уже в квартире, когда Сергей одел наушники и включил аппаратуру. Она вышла из ванной комнаты обнаженная с повязанным на бедрах махровым полотенцем. Сергей впился в серый бесцветный экран телевизора. Господи, до чего же хороша! Как колышется грудь, какой красивый изгиб спины, как будто ожившая картина. Гали подошла к платяному шкафу, открыла дверцу и одела коротенький халатик. Подошла к зеркалу, повертелась, видимо, осталась довольна собой, подошла к кровати, расправила простынь и посмотрела на часы. Сергей невольно перевел взгляд на свои. Без пяти минут восемь. Сейчас придет немец. Как Сергей ненавидел его в эту минуту! «Хоть бы он сломал себе ногу, а еще лучше — шею», — молил он всех святых. Он не знал, как ему быть — уйти сейчас и не видеть всего того, что здесь будет происходить? Поставить запись на автомат и уйти. А, если фриц начнет ее подвербовывать? А секс — всего лишь прелюдия и совсем не главное для Отто? Какая-то сила придавила его к стулу, он остался.
В 70-е годы прошлого века даже сотрудники Лубянки, имевшие доступ к западным газетам, журналам, не были избалованны порнофильмами. То, что Гали вытворяла в течение двух часов с немцем — не поддается описанию. Отто выдохся уже к концу первого часа, а Гали, похоже, только-только разогрелась. У Сергея загудела голова, зашумело в ушах, пересохло горло. Его состояние было близко к коллапсу. «Его» (как он считал) Гали извивалась под немчурой, оглашая спальню страстными стонами. Он выключил звук, потом щелкнул кнопкой «Выкл». Дальше присутствовать при этом не было никаких сил. Захотелось выжрать стакан водки и забыться. На КП кроме чая, сахара и печенья ничего не было. Стало тяжело дышать, тело болело, как будто его проткнули десятками спиц. Одна застряла в сердце… Надо освободиться от этой невыносимой боли.
…В понедельник рано утром дежурный по Главку услышал истошный крик уборщицы. Выскочив в коридор, он увидел пожилую женщину, хватающую воздух широко открытым ртом. Коридоры на Лубянке длинные, но дежурный, подгоняемый нехорошим предчувствием, одолел 30 метров за несколько секунд и ворвался в кабинет.
