— Мистер Дэвис, вы неправильно меня поняли…
— Я вас правильно понял, — вновь перебил Бредли Мэхью. — И хочу, чтобы вы поняли тоже правильно. Сейчас мы обсуждаем серьезный вопрос, чтобы ссориться по пустякам. Скажите, вы, лично вы, согласны с моим предложением? Это меня интересует лишь потому, что в коза ностра вы имеете определенный вес.
Мэхью задумался, затем ответил:
— Мне нужно подумать.
— Сколько вам нужно для этого времени?
— Семь часов. Через семь часов я буду ждать вас здесь же.
«Хвост» за собой Бредли обнаружил сразу же и без труда; его «вели» грамотно, но эти люди не были профессионалами его уровня; оторвался он легко. Пройдя метров пятьсот, Бредли взял такси и доехал до своего бывшего офиса — нью-йоркского Управления безопасности ЦРУ. Как вошел туда Бредли, люди Мэхью видели, как вышел — нет. Они прождали два с половиной часа, а когда поняли, что их подопечный ушел, ретировались.
Бывшие сослуживцы — остались еще такие, в отставку ушел только Скоун и еще несколько человек — по просьбе Бредли вывезли его в закрытом фургоне на Центральный вокзал.
Только оттуда Бредли позвонил Людвигу Майеру — владельцу автомастерской и салона проката автомобилей, своему старому другу и верному и бескорыстному помощнику.
— Ты еще держишь для меня свободную яму? — не представляясь, спросил Бредли, когда услышал в трубке такой знакомый голос. Фраза про свободную яму, имелась в виду смотровая яма, была их условной фразой. Людвиг должен был ее помнить.
— Не только я держу для тебя свободную яму, твой столик Марта держит тоже всегда свободным. Здравствуй, Стэн. Где тебя подобрать?
— Ты помнишь, где стояла машина, в которой я тебя ждал, пока ты ходил за моим портфелем в камеру хранения?
— Помню. Выезжаю.
С братом и сестрой Людвигом и Мартой Майер Бредли связывала давняя и крепкая дружба. С Мартой — не только дружба; Марта любила Бредли. Любила беззаветно и безнадежно. Каждый год в отпуск Бредли приезжал к ним в Нью-Йорк, и весь отпуск они с Мартой проводили в загородном доме Майеров.
И Людвиг и Марта знали, что Бредли не тот за кого себя выдает, знали, что он сотрудник иностранной спецслужбы. Они даже знали, какой именно спецслужбы, хотя вслух об этом никогда никто не говорил. Корни этой истории уходили в сорок пятый год. Тогда, в разрушенном Берлине, Марта — в то время она была четырнадцатилетней девушкой — оказалась случайной свидетельницей странной картины. Она увидела Бредли в форме немецкого офицера, вылезающего из подвального окна полуразрушенного здания, и в этом же окне она увидела человека в форме офицера Красной армии.
Вторично Марта встретила Бредли и узнала в нем того немецкого офицера уже здесь, в Нью-Йорке, несколько лет спустя; Бредли в то время был сотрудником нью-йоркской службы безопасности ЦРУ.
…Людвиг подъехал через сорок минут; их встреча была по-мужски скупой: коротко обнялись и пожали руки.
— Как считаешь, позвонить Марте или приехать без звонка? — спросил Бредли после трогательных моментов встречи.
— Я думал, ты уже позвонил.
Бредли покачал головой:
— Нет, не звонил. Боюсь… Давай без звонка, а?
— Хочешь, чтобы она от радости в обморок упала? Ладно… Садись в машину, я ей сам уже позвонил.
— Ну и?..
— Что «и»?
— Как она отреагировала?
— Ты что Марту не знаешь? — Людвиг вырулил на Парк-авеню. — Отреагировала, так как и должна была отреагировать. Приказала нигде не задерживаться. Она уже дома, нас ждет.
Людвиг и Марта унаследовали бизнес дяди. Людвиг взял на себя автомастерскую (салон проката автомобилей — это было уже его детище), Марта вела ресторан «Зеленая крона». После отъезда Бредли из Нью-Йорка в Вашингтон дела у них заметно улучшились, бизнес шел в гору.
— Ну а ты как? — спросил Бредли. Что подразумевал под словом «как», он не уточнил, Людвиг понял его смысл и без разъяснений. Четыре года назад его жена умерла при родах; ребенок тогда так и не родился. С тех пор он держал траур, серьезных отношений ни с одной женщиной больше не заводил.
— Никак. Видимо, это наш с Мартой крест: она хранит только ей понятную верность тебе, я — никогда не смогу забыть Элизабет.
Бредли пожалел, что затронул больную для Людвига тему; ему стало неловко; почувствовал скрытый упрек в словах Людвига, обиду за сестру.
— Не только ей понятную, мне тоже, — сказал Бредли, чтобы как-то сгладить неловкость. — Не хочу причинить ей еще больших страданий, случись что со мной. Мы с тобой уже говорили на эту тему. Прости…
— Ладно, Стэн, проехали. Мы все прекрасно понимаем: и я и Марта. Так что это ты меня прости.
Марта встретила Бредли молча. Она просто обвила его шею руками и тихо прижалась к его груди. Ни слов, ни слез. Было в этом что-то материнское; обычно матери так встречают, либо провожают своих сыновей. Бредли одной рукой обнял Марту, второй нежно гладил по голове.
— Если вы простоите так еще минуту, я умру от голода, — напомнил о себе Людвиг. — И это будет на вашей совести.
— Твой брат стал ворчливым, как столетний старик. — Бредли взял в ладони голову Марты и заглянул ей в глаза. Они смеялись, в разные стороны разбегались тоненькие морщинки. Бредли вспомнил, что в последнюю их встречу этих морщинок не было. — Как ты его терпишь?
— Он стал не только ворчливым, но еще и ужасным занудой. Постоянно за что-нибудь да ругает меня. А терплю я его, потому что он мне брат, я его люблю, и кроме него… и тебя у меня больше никого нет. А есть и вправду охота, пойдемте, у меня уже все на столе.
Обедали весело, к коньяку не притронулись.
— У меня сегодня еще предстоит важная встреча, — мотивировал свой отказ Бредли, отставляя свою рюмку в сторону.
— Ну а мне, видимо, еще придется везти тебя на эту встречу.
— Нет, Людвиг, на эту встречу я поеду на такси. Твоя помощь и твоя, Марта, тоже, мне, возможно, понадобится позже. Не знаю когда и какая, но чувствую, что понадобится. Вы как, готовы? Не забыли еще, чему я вас учил?
Когда-то Бредли преподал брату и сестре уроки азов оперативной работы. Он обучил их ведению наружного наблюдения, обнаружению за собой слежки, научил, как нужно уходить от «хвоста». Рассказал (и показал на практике), как нужно подходить к тайнику для закладки контейнера с информацией и как отходить от тайника. Он даже разработал шифр и научил им пользоваться. Ключ к расшифровке знали они трое. Бредли подготовил хороших помощников; впоследствии это пригодилось не раз. Особенно Людвиг и Марта помогли в его последнем деле, когда он, работая по программе «Ультра», оказался на грани провала. Благодаря им Бредли благополучно вышел тогда из сложнейшей ситуации, а Москва получила очень ценную информацию.
— «Не знаю когда и какая…» — Людвиг достал сигарету и выжидательно посмотрел на Бредли. — Как же мы тебе будем помогать? Детали нужны, Стэн, детали.
— Ну, за этим дело не станет. Детали мы сейчас обсудим. Марта, сделай, пожалуйста, кофе. — Бредли встал, открыл форточку и тоже достал пачку сигарет. — Мы не только обсудим детали, но и вычертим все схемы. Работать вслепую не будем — это заранее обречь себя на поражение.
К отелю «Хилтон Плаза» Бредли подошел пешком; он оставил такси в двух кварталах от него.
«Если подступы к отелю просматриваются людьми Мэхью — а они наверняка просматриваются — то пусть они видят, что я пришел один, — думал Бредли неспеша направляясь к отелю. — Кроме того, водитель такси, если его „спросят“ эти ребята, без труда вспомнит, где я сел в его машину. А сел я недалеко от дома Марты. Поздно спохватился… Недодумал, — укорил себя Бредли и тут же себе возразил: — Хотя… Почему поздно? Не поздно. Водителя-то я не засветил. Так. Стоп. А не сгущаю ли я? Ведь не спецслужба же они. — Бредли посмотрел на часы: времени оставалось как раз столько, чтобы вовремя прийти. — Хорошо, опаздывать нельзя; важность вопроса и серьезность организации, которую я представляю, такую неточность не допускают. Раньше приходить — тем более. Это покажет мою большую заинтересованность в них, а этого почувствовать они не должны, иначе начнут торг, станут диктовать условия. Нет, краски я не сгущаю. Они, конечно, не спецслужба, но организация серьезная и руководят ею люди неглупые. Глупые с такой машиной, как мафия, не справились бы. Этот аппарат отличается от государственного лишь в легальности, но никак не в организованности».
Метрдотель проводил Бредли в тот же кабинет, только в отличие от предыдущей встречи сейчас в нем кроме Мехью находился еще один человек. Этого Бредли не ожидал никак; присутствие третьего лица не обговаривалось; такое поведение «компаньона» не вписывалось в правила игры.
И стол в отличие от предыдущей встречи был сервирован на три персоны; днем Мэхью такой чести его не удостоил, подчеркнув малозначимость его фигуры.
