«Когда мистер Даллес узнает об этом нашем разговоре, в отношении вас определенные выводы он сделает, и я не думаю, что эти выводы пойдут вам на пользу, — услышал Спарк голос Бредли.
— Мистер Даллес об этом разговоре не узнает в любом случае, мистер Бредли. Это исключено. Я привык свои действия продумывать до мелочей.
— Господин генерал, сейчас я нахожусь в безопасности как никогда. Вы волосу не дадите упасть с моей стороны. Иначе, там, у нас, вас не поймут.
— Здесь — да. Но что с вами может произойти там, на Восточной территории? У них контрразведка работать тоже умеет. Вы нужны мне, мистер Бредли…
— ЦРУ и ваша организация идут в одной упряжке. Решают одни задачи…
— Вы нужны мне, — с нажимом повторил Гелен.
— Я не думаю, что мне стоит принимать ваше предложение. Прими я его, вы мало что выиграете, ЦРУ не проиграет ничего, я же окажусь между молотом и наковальней. Я окажусь той разменной картой, которой — в случае необходимости — можно пожертвовать и выбросить из колоды.
— Все мы в какой-то степени являемся той самой разменной картой, о которой вы говорите. И любого из нас могут выбросить из колоды. Таких людей, как вы, в качестве агентов не используют. Вы нужны мне там в качестве моего эмиссара, на которого я мог бы положиться и который в нужную минуту окажется не разменной картой, а джокером, на который делают ставку.
— Иметь своего эмиссара в стане разведки любой страны, пусть даже дружественной, — мечта каждого руководителя. Я все же остаюсь при своем мнении.
— Ну что ж, мистер Бредли, очень жаль, что мы не смогли прийти к согласию. Я на это очень надеялся. Кстати… Вас интересовало, как зовут ту фрау, которая вас обслуживает. Понравилась? Ее зовут — Марта. Марта Майер. Вы нужны мне, Бредли. Продолжим разговор?
— Вы преступили черту, генерал. Вы прижали меня к стене. Я вынужден дать согласие на ваше предложение.
— Важен результат, а не пути его достижения. Особенно в нашей работе.
— Вам следовало бы поискать другие пути достижения своей цели. И, тем не менее… сколько?
— Что „сколько“?
— Бесплатно работают только на субботниках в Советской России. Я намерен получать только наличными и не намерен оставлять, где бы то ни было свою подпись.
— Сумму, форму оплаты и все, что с этим связано, вы оговорите с тем человеком, который придет к вам после моего ухода. Эта сторона вопроса меня не интересует. Кстати, этот человек курирует вас. Он обеспечивает ваш переход в Восточную Германию, он же страхует вас до вашего отъезда из Европы. С этим же человеком вы будете контактировать в Вашингтоне. С этой минуты все вопросы вы будете решать либо с ним, либо через него. Откуда знаете про субботники?
— Еще я знаю о том, что там есть пятилетки, а Хрущева зовут — Никита Сергеевич. Могу продолжить еще.
— Не надо; достаточно. Итак… Начнем? Цель вашей командировки на Кубу?..
— О своей женщине, Марте Майер, не беспокойтесь, с ней ничего не случится. Наши люди в Нью-Йорке присмотрят пока за ней. Желаю вам успешно выполнить ваше задание на Кубе. Будьте там осторожны. После известных событий в заливе там арестовывают по малейшему подозрению.
— Благодарю, господин генерал.
— Да, чуть не забыл, кино— и фотоаппаратурой, о которой вы упоминали, этот номер не оборудован; сюда не селят людей, за которыми нужно было бы подсматривать. Здесь установлена аппаратура прослушивания. Всего доброго».
Прослушав запись, Спарк поднялся и принялся молча расхаживать по кабинету. Он прошел мимо Бредли не менее десяти раз, прежде чем резко остановился и спросил:
— Как вы думаете, какова будет реакция Даллеса, когда он узнает об этом? — Спарк кивнул на диктофон.
— Это будет зависеть от того, когда он об этом узнает.
— Что вы имеете в виду? — Спарк глянул на Бредли и вернулся в кресло за стол.
— У нас появилась возможность затеять игру с Геленом. Я подчеркиваю: именно у нас, не у разведки, появилась возможность затеять игру с Геленом и снабжать его информацией, которая нам выгодна. А когда это даст свои результаты, когда у нас на руках будут козыри, которые можно будет выложить, вот тогда можно идти с докладом к Даллесу. Тогда реакция Даллеса предсказуема, и на чьей стороне он отыграет — очевидно. Если с этим к нему идти сейчас, тогда я не берусь предсказать последовательность его ходов, и в чью сторону они будут направлены. С большой долей вероятности можно предположить, что он передаст это дело разведке, а как они его поведут — неизвестно. А я не собираюсь рисковать жизнью и здоровьем моих друзей.
Бредли выжидающе замолчал, Спарк же сидел в глубокой задумчивости и тихо постукивал карандашом по столешнице. То, о чем он сейчас узнал, и то, что предлагал Бредли, было настолько заманчивым, что у Спарка захватывало дух; у него это даже пока не выстраивалось в какую-то логическую цепь. От обилия информации в голове стоял сумбур. Одно Спарк понимал ясно: предложение Бредли несет в себе хорошую перспективу, однако не менее ясно он понимал и то, насколько оно рискованно. Стоит совершить одну маленькую ошибку — и последствия могут стать катастрофическими; просто отставкой тогда можно и не отделаться.
— Принятие такого рода решения выходит за рамки моей компетенции, — глухо сказал Спарк. — Обо всем этом я обязан доложить полковнику Эдвардсу.
— Ну, это само собой… Только, когда будете докладывать, намекните ему, что в случае успеха, его дивиденды будут несоизмеримо больше наших с вами вместе взятых.
— В случае успеха — да. А в случае… не успеха?
— Вы ведь сами сказали: сейчас мы все готовы написать рапорт об отставке. Да и потом, вероятность не успеха настолько мала, что ее можно рассматривать только гипотетически. Ну как, стоит игра свеч?
— Это есть в отчете? — Спарк постучал карандашом по папке.
— Нет, разумеется. Это есть вот здесь.
Бредли встал и достал из отделения на задней корочке папки несколько листов с машинописным текстом.
— Кто это печатал? — спросил Спарк.
— Это печатал я сам, у себя дома, на своей машинке, сегодня ночью. Никто этот документ не видел. Вы ведь именно об этом хотели узнать?
Спарк заглянул на последнюю страницу и заметил:
— Пока здесь нет подписи, это не документ, а детективный рассказ.
— Можете поставить свою, но если хотите, то я могу поставить свою.
Спарк наскоро прочитал первый лист, затем убрал все в папку и запер ее вместе с кассетой из диктофона в сейф.
— Я подумаю, чья должна стоять здесь подпись, — сказал он, вернувшись на свое место. — Что все-таки будем делать с вашими друзьями? Ведь если мы их обезопасим, игра — если ваше предложение будет принято, разумеется, — будет заранее проиграна. У вас есть какие-то мысли по этому поводу?
— Если полковник Эдвардс согласится с теми доводами, — Бредли взглядом показал на сейф, — то им ничего угрожать не будет. Если же он не захочет рисковать и не станет брать на себя ответственность, то я сам найду способ, как моих друзей обезопасить.
В один из дней первых чисел ноября в ресторане, в котором регулярно обедал Гарднер, к нему за столик подсел мужчина среднего роста, неприметной внешности и неопределенного возраста; ему одинаково можно было дать и сорок пять, и шестьдесят лет.
— Хайль Гитлер, оберштурмбаннфюрер, — тихо по-немецки проговорил незнакомец и улыбнулся. — Не возражаете, если я составлю вам компанию? Не пытайтесь меня вспомнить, меня вы не знаете, я в СД не служил, я служил у адмирала Канариса.
Гарднер не отреагировал никак; он продолжал спокойно сидеть и разрезать эскалоп ножичком. Лишь по тому, как кольнул он незнакомца взглядом, можно было понять, что такое обращение не оставило его равнодушным.
— Вы меня с кем-то спутали, — справившись с мясом, ответил по-английски Гарднер. — Думаю, лучше вам пересесть за другой столик, иначе я вызову полицию.
— Да? Очень может быть, что и спутал, ведь прошло столько времени… А вы так похожи на одного сотрудника из разведки Шелленберга. Его звали Вилли Гарднер, а вас зовут, если не ошибаюсь, Джон Дэйтон?
— На сей раз вы не ошибаетесь. С кем имею честь?..
— Зовите меня… ну, скажем, Макс. Это для удобства общения; свое настоящее имя я назову вам позже… когда договоримся.
— А вы уверены, что мы договоримся?
Макс сделал заказ подошедшему официанту, а когда тот отошел, спросил:
— Как вы думаете, как отреагирует генерал Гелен, когда узнает о том, что некий Вилли Гарднер, спасаясь из осажденного Берлина в мае сорок пятого, сдался в плен американцам и передал им документы, которые и сейчас имеют гриф «совершенно секретно»? Агентурные списки, например…
Макс выложил на стол один лист, пропущенный через копировальный аппарат. Гарднеру хватило доли секунды, чтобы, глянув на лист, понять, что перед ним лежит копия титульного листа одного из документов, переданных им американцам: герб, свастика, регистрационный номер…
