class="p1">— Это — Мануэль Бельграно, один из наших славных Libertadores [54], генерал, создавший нынешний флаг Аргентины, — Эва тихо вздохнула… — Этот человек, как и я, вырос в многодетной семье, их там было двенадцать душ… И, хотя имел вполне серьёзные карьерные перспективы, поскольку его отец был весьма успешным предпринимателем, сменил профессию адвоката на дело борьбы с испанским владычеством в вице-королевстве Рио де Ла Плата [55]…
— Он — твой кумир?
— Наверное, в чём-то — да, как и для каждого аргентинца. Самопожертвование, кристальная честность, личное мужество… Это для генерала Бельграно были не пустые слова, как для большинства современных политиканов. О, Боже, сколько же я их насмотрелась в Европе…
Эвита, резко отвернулась от вида площади и опёрлась спиной о перила балкона.
— Вот скажи, Хелен, зачем ты покинула Англию? Только для того, чтобы увидеть эти опостылевшие бесконечные скотофермы и обрюзгшие рожи их владельцев в правительстве? Или тебе действительно не безразлично, как долго ещё сможет моя страна балансировать на краю пропасти?
Хелен даже отступила на шаг от такого неожиданного напора, помотала головой.
— Что ты, Эви… Мне действительно захотелось познакомиться с первой женщиной в мире, достигшей таких успехов в деле управления государством… Ведь даже в Европе ни для кого не секрет, что твой супруг своими победами во многом обязан твоему уму и обаянию…
Эвита горько усмехнулась, в её великолепных карих глазах отразилась глубокая горечь… Хелен вопросительно склонила голову.
— Я что-то сказала не так?
Эвита покачала головой.
— Нет, всё так… Или, сказать точнее, всё выглядит именно так. Моему мужу действительно удалось добиться достаточно длительного периода стабильности в экономике страны. За это время народ приподнял… заметь, я не говорю «поднял», именно приподнял голову, да и то — слегка. И во многом в этом помог глубокий продовольственный кризис в Старом Свете. Нам удалось на ходу вскочить в полуразвалившуюся телегу мировой экономики и скромно притулиться на лавке в сторонке. Пока нас не заметили сильные мира сего.
— Так это же здорово!
— Здорово… Или выглядит так на первый взгляд. Но нужно понимать, что кризис не вечен. Рано или поздно, но Европа встанет на ноги и перестанет нуждаться в нашем мясе. И вот тогда наступят по-настоящему трудные времена. Нам нужно машиностроение, судостроение, необходимо развивать добывающие отрасли… а времени до обидного мало. А если говорить честно, то его практически не осталось…
Хелен подошла к Эвите вплотную, положила ей руки на плечи. Всмотрелась в глаза, которые та попыталась спрятать.
— Та-а-ак… Это что-то новенькое…Мы стали скрытными… И в чём причина?
Эвита мягко убрала с плеч руки девушки, усмехнулась каким-то своим мыслям, отошла от балконных перил и бросила взгляд через плечо на площадь Мая, уже освещённую первыми фонарями.
— Дело в том, дорогая, что скоро президентские выборы.
— Да, я в курсе…
— И у моего мужа есть все шансы их проиграть.
Она резко вскинула голову и направилась в комнату. Уже в своём кабинете, усевшись за громадный стол, заваленный кучей бумаг — прошениями, письмами, резолюциями — она устало произнесла:
— У Хуана сильные противники, которые готовы бросить все свои деньги на то, чтобы свалить его. Да им ещё и приплатят из-за границы. Аргентина сегодня — слишком лакомый кусок, чтобы оставить его кому-то ещё, кроме себя, любимых… Так думают богатые латифундисты, промышленники, скотоводы, банкиры. В общем, все, кто по тем или иным причинам возвёл себя в ранг обделённых нынешней властью и мнит себя очередным «спасителем» отечество. Вроде вон того Бельграно, что стоит монументом под моим балконом. Только в отличие от легендарного генерала, они ни на йоту не заботятся о реальном состоянии дел в моей стране и готовы пустить сюда капитал разных проходимцев из-за океана. А я… А у меня…
— Что?
— У меня может просто не хватить сил на то, чтобы поддержать Хуана в этой его вечной борьбе… Просто не хватить сил…
Она опустила голову на сцепленные руки и замолчала. Хелен осторожно опустилась в высокое кресло в дальнем конце кабинета и уже собиралась достать из сумочки блокнот, чтобы потихоньку начать делать записи сегодняшнего разговора для своего дневника, как вдруг Эвита Перон, не поднимая головы, спросила глухим голосом:
— Ты, кстати, нашла своего фотографа? Ну, того, из Саутгемптона? Или откуда там он ещё:
— Нет, — Хелен отложила блокнот на столик красного дерева, оказавшийся поблизости. — Сэм как в воду канул… Правда, полиция нашла его машину в районе доков. Никаких следов борьбы в неё не обнаружено. Поэтому дело о пропаже возбуждать отказываются.
— И что говорят?
— Что говорят? — надула губки девушка. — Говорят, что если молодой человек надумает сбежать от своей подружки, то тут уж его никакая полиция не обнаружит… Мол, нашёл себе кого-нибудь и теперь отдыхает с новой возлюбленной где-нибудь в провинции.
— А обратно а Англию он отправиться не мог?
— Исключено, — резко вскинулась Хелен. — Перед самым исчезновением он говорил мне, что нарыл поразительный материал… Я знаю Сэма не первый год, когда он в таком состоянии, то ни о каком побеге домой даже и думать не станет! Что ты, Эви… Аргентина для нас с ним — счастливый билет в другую жизнь! Это возможность наконец добиться профессионального признания, что совершенно невозможно на родине. К тому же, полиция говорит, что границу вашей страны он не пересекал…
— Странно…Наши ребята, конечно, отличаются горячим нравом, но иностранцев, как правило, не трогают… Зачем нам портить отношения с Европой? Тут что-то другое… ну, да ладно… Как отпраздновала Рождество?
Хелен закатила глаза в восторге:
— Дорогая, ты даже не представляешь, как было весело! Я познакомилась с таким потрясающим молодым человеком!
Эвита наконец рассмеялась:
— Вот как! Ищешь одного, гуляешь с другим! Вот они, эти ваши европейские нравы!
— Да о чём ты? — насупилась англичанка. — Сэм — это… Ну, как брат… Приятель по совместным прогулкам под парусом… Жилетка, если хочешь, в которую можно поплакаться… А Хуан…
— Так его зовут Хуан?
— Ага, точно, так вот, Хуан — изумительный… В нём есть какая-то поразительная искренность, что ли…Что-то даже глубоко таинственное…
Эвита заинтересованно присмотрелась к подружке.
— Хуан… Он — аргентинец?
— Испанец.
— Испанец, — эхом отозвалась Эвита. — Ненавижу испанцев…
— Это у вас наследственное, — рассмеялась Хелен. Эвита пожала плечами, мол, может быть. — Хотя, Хуан, действительно, странный испанец… Я на его сородичей в достатке насмотрелась дома: дерзкие, наглые… Самодовольные… А этот… Даже не знаю, откуда сегодня такие берутся… Открытый, весёлый парень, прекрасно поставленная речь, хотя он говорит, что всю молодость провёл в королевских казармах… Интересные суждения практически обо всём! А
