Это был Крах! Крах с большой буквы.
Подбежал генерал-майор Орел, без фуражки, с выпученными глазами и вспотевшими подмышками. Он что-то кричал о диверсии и о молодом лейтенанте. Академик его не слушал. Он отстранил генерала и прошел сквозь толпу взбудораженных офицеров к выходу. Пальцы сжимали портфель с единственным экземпляром комплексной информации о ЗРК С-300. На магнитной ленте хранились подробные чертежи и результаты многолетней работы огромного коллектива ученых и инженеров. По настоянию контрразведчиков в Московском офисе "Алмаза" настоящие секретные данные были заменены специально сфабрикованными подделками. КГБ всерьез опасалось утечки информации из конструкторского бюро.
На выходе из штаба академика поджидали два телохранителя в штатском. Они проводили его до машины, профессионально прикрывая от возможного нападения. Офицеры госбезопасности оберегали академика от внешних угроз, но как спасти человека, который сам уже не хочет жить?
По пути в гостиницу академик Трушин не проронил ни слова. Он уже принял окончательно решение и знал, что произойдет дальше. У входа в номер он передаст портфель с секретной информацией телохранителям и попросит не беспокоить его. Он запрется и напишет прощальное письмо. А потом он выпьет всю пачку снотворного, выданного персональным врачом кремлевской больницы. На коробочке особая наклейка: не больше 2-х штук в сутки! Он выпьет все таблетки. Их там достаточно, чтобы уснуть навсегда. Главное – успеть завершить задуманное до ненужных звонков из Москвы.
Автомобиль затормозил около гостиницы "Люкс". Охранники заняли предписанные инструкцией места и открыли дверцу. Михаил Львович обреченно прошел к своему номеру и протянул офицерам портфель.
– Я плохо себя чувствую и должен отдохнуть. Меня нет… ни для кого.
Немногословные офицеры понимающе кивнули. Один из них забрал портфель, другой открыл ключом дверь и проверил номер. Вернувшись, он жестом показал, что можно входить. Академик смущенно улыбнулся. Его персона обеспечена назойливым уважением до последней минуты. Любопытно, что будет после того, как его бренное тело стащат с этой кровати? Еще недавно он в шутку спорил с министром обороны о месте своего будущего захоронения: в Кремлевской стене или на Новодевичьем кладбище. Министр серьезно убеждал, что на Красной площади почетнее, и он обязательно похлопочет. После сегодняшнего позорного краха, дай Бог, чтобы тихо похоронили на родине, в далекой деревне.
От неожиданного крика Михаил Львович вздрогнул.
– Папа! Папа! – по коридору бежала его дочь Лариса. Радостная девушка растолкала охранников бросилась ему на шею и затараторила: – Как здорово, что ты сегодня рано вернулся! Я тебя совсем не вижу. А мне скучно. Закатимся на пляж вдвоем. Как в детстве, когда мы ездили к морю.
В уставших глазах академика мелькнули озорные искорки. А почему бы и нет? Он представил вытянутую физиономию начальника отдела ЦК, когда в ответ на его грозный окрик, позвать к телефону Трушина, ему ответят, что академик греется на пляже. Ради таких мгновений стоит жить, решил Михаил Львович. А еще ради единственной дочери. Как же он забыл, что Лариса рядом, и обязательно увидела бы его беспомощный уход от груза служебных проблем. Какой пример он ей подаст.
Главный конструктор обнял дочь и пообещал:
– Мы обязательно пойдем на море. – Трушин, как и многие командировочные, называл Балхаш морем. – Только сначала я…
Академик вдруг понял, что все неудачи последнего времени не могут быть случайными. Последовательность нелепых случайностей – это уже закономерность! Кто-то целенаправленно хотел разрушить дело всей его жизни. Погибли лучшие специалисты, утрачен опытный образец, он сам хотел уйти из жизни. Чтобы тогда осталось после него? Взгляд опустился на большой кожаный портфель. Только то, что находится на магнитной ленте. Там собрана вся информация о ЗРК С-300, но она понятна лишь подготовленному ученому. Таких людей еще можно найти, воспитать, обучить и завершить сверхважную для страны разработку. Но лента с секретными данными в единственном экземпляре. Если исчезнет и она, то…
Академик похолодел от нахлынувшего ужаса. Судьба грандиозного проекта, в который вбуханы огромные деньги великой страны и многие годы интенсивного труда тысяч людей, висела на волоске. Невидимый враг не успокоится, пока не уничтожит всё, что связано с разработкой С-300.
Рука академика вцепилась в ручку портфеля, который держал охранник.
– Мы должны срочно ехать на ВЦ! – Академик спешил сделать копию засекреченной магнитной ленты и отослать ее в Москву. Здесь, в Приозерске, становится слишком опасно.
Телохранители переглянулись. Неизвестно, что они прочли в глазах друг друга, но один из них заявил:
– Михаил Львович, для передвижения по городу вам надо переодеться.
– Вы думаете?
– Сейчас это необходимо.
– Хорошо-хорошо. Я быстро. – Ученый скрылся в номере. Когда он вновь появился, на нем вместо легкого помятого пиджачка красовался плотный новенький костюм-тройка. – Так лучше?
Телохранители благосклонно кивнули.
– Я поеду с тобой, – заявила Лариса.
Трушин не возражал.
Александр Евтушенко глубокомысленно пялился в экран монитора, тер нос и периодически ударял по клавишам. Тихон Заколов, в отличие от погруженного в расчеты друга, никак не мог сосредоточиться. Он мысленно был с Олегом Григорьевым. Как он там? Удалось ли ему найти и обезвредить взрывное устройство? Неизвестность нервировала.
В дверь постучали. Тихон открыл и с удивлением наткнулся на озабоченную Ларису Трушину.
– Приехала сюда с папой. У него большие неприятности, – сообщила она вместо приветствия и прошла в комнату. – Я подожду его здесь.
– Располагайся. Какие неприятности? – настороженно поинтересовался Тихон.
– Испытания прошли неудачно.
– А что случилось?
– Какая-то установка взорвалась. – Девушка плюхнулась на вращающееся кресло, оттолкнулась и прокатилась по комнате.
Заколову стало не по себе. Он представил Олега Григорьева, пытающегося в спешке разминировать пусковую установку зенитно-ракетного комплекса. Неужели он допустил ошибку?
– Подробности знаешь?
– Не стала расспрашивать. Отцу итак не по себе.
– Кто-нибудь погиб?
Лариса пожала плечами.
– Разве отец расскажет. Но выглядит он хуже, чем после катастрофы на переезде. – Она небрежно накрутила на палец рыжие локоны. – Только упомянул какого-то сумасшедшего лейтенанта.
– Это Олег, – обреченно произнес Тихон.
– Григорьев? – с тревогой в голосе переспросила Лариса.
– Да. Что он про него сказал?
– Будто из-за лейтенанта всё взорвалось. – Лариса оставила в покое свои кудри и следила за мучительными изменениями на лице Тихона. – Да не молчи ты! Что случилось?
Она резко вскочила, стул откатился и ударился о стену.
– Я не знаю, – оправдывался Заколов. – Олег должен был разминировать установку. Оставалось очень мало времени. И если произошел взрыв…
– Что? Что тогда? – Лариса истерично трясла Тихона за грудь.
Заколов перехватил руки девушки.
– Он обязан был попытаться… Кроме него мне некому было объяснить.
Слезы хлынули по щекам девушки.
– Олег… Олег погиб?
Тихон обнял трясущееся в рыданиях тело девушки.
– Он поступил как герой.
Заколов, как умел, успокоил Ларису и усадил ее на стул. Безмолвно наблюдавший Евтушенко подставил девушке стакан минералки. Она захлюпала дрожащими губами. Тихон размеренно зашагал по комнате. Мысли были невеселые. Враг и на этот раз оказался сильнее. Опытный образец уничтожен. Ни гибель Линько, ни смерть Мареевой не смогли этому помещать. А вот теперь и Григорьев. Если лейтенант погиб, то это он, Тихон Заколов, послал его на верную смерть. Неуловимая Игла опять добилась своего. Кто же прячется за этим тонким колючим именем?
Анастасия Мареева? Многое указывало на нее. И метка губной помадой, и расчет столкновения на железной дороге, и махинации с данными внутри вычислительно центра, даже агентурная кличка женского рода подходила ей. Но странная гибель всё перевернула. Мареева не могла оказаться Иглой. Раз после ее смерти исчезла магнитная лента, значит, ее кто-то взял, и этот кто-то – неуловимый агент Игла.
Заколов, в который уже раз за сегодняшний день, стал мысленно перебирать самые невероятные варианты.
Полковник Пичугин, командир НИЧ. Он, несомненно, умен, вхож в любую лабораторию на ВЦ, вертится около академика, бывает на полигоне. В тот день, когда погибла Мареева, Тихон долго ждал его в приемной. Полковник появился из коридора. Его не было в кабинете. А значит, у него была возможность, подстроить гибель женщины и изъять ленту. Допустим, Мареева позвонила ему и сообщила о возникших трудностях. Пичугин избавился от нее и перепрятал ленту. Зная, что улики нет, он согласился пройти в лабораторию, и представил Тихона пустозвоном. Затем, полковник быстро свернул расследование, а о пропавшей мифическое ленте не хотел и слышать. Пичугин лично запретил ему и Евтушенко ходить по коридорам и отключил телефон в комнате. Он мог засечь их проникновение в украденные файлы и предпринял меры, чтобы они не мешали. А расчеты? Неплохо бы выяснить, чьей рукой написаны формулы столкновения двух тел. Возможно, что мужской. В Ольховском Пичугин чувствовал конкурента, поэтому легко подставил его на переезде.
