— Маузерная пуля, говоришь?
— Да. Вот если б найти ее, тогда яснее было бы.
Поодаль собралась толпа рабочих. Несмотря на жаркое солнце, они стояли с непокрытыми головами, молча глядя на людей, исследовавших место убийства.
Шубин делал все новые пометки в блокноте. Он уже полностью овладел собой. Это был прежний Шубин — неутомимый следователь, полный ума и энергии. Он положил кусок кимберлита в карман, зарисовал обстановку и положение трупа, изучил местность, срисовал лес, зеленой щетиной стоявший вдали. Он поднялся к машинисту Дьякову и подробно записал все, что тот видел из окна.
Люди, бывшие в момент убийства близ колодца, в один голос утверждали, что не слышали ни выстрела, ни свиста пули. Дьяков говорил, что на момент убийства инженер Белов стоял к нему спиной. Рана у левого уха свидетельствовала, что пуля была пущена из леса, находившегося на востоке от копей. Однако самый тщательный осмотр деревьев на восточной стороне тайги не дал ничего.
Изучение места преступления и допросы людей закончились к трем часам дня. Пулю найти не удалось. Убитого повезли в морг, и все рабочие, находившиеся на поверхности, вышли проводить Белова, своего любимого инженера. Они шли за белой санкаретой, наклонив головы и не говоря ни слова. Глядя на эту печальную процессию, Шубин чувствовал упрек и немую просьбу людей скорее найти убийцу.
Вернувшись в управление, Шубин стал готовить доклад комиссару. Его уверенность, что преступление связано с «Красной маской», все росла. Это подтверждалось и запиской баллиста, говорившей, что убийца обладает необычным снайперским ружьем-винтовкой, бьющей мелкими пулями на неслыханное расстояние. Капитана, впрочем, смущало то, что нигде не был найден значок врага — красная маска.
— Вам письмо, — проговорил секретарь, входя к Шубину. — Местное.
Взяв обычный зеленоватый конверт с сорокакопеечной маркой, капитан не без волнения надрезал его край и прочел пять строк круглого почерка с твердым нажимом:
Уважаемый товарищ Шубин!Все эти дни содержание наших бесед не выходит у меня из головы. Вспомнила некоторые детали. Прошу зайти вечером 19 июня.
А. Горина
Шубин прочитал письмо дважды, поймав себя на том, что ему не терпится увидеть Горину и узнать дальнейшие подробности об ее муже. В это время раздался телефонный звонок:
— Товарищ капитан, — громче обычного проговорил врач Пучков. — В кармане убитого Белова я только что обнаружил красную маску.
Шубин с трудом удержал в руках телефонную трубку. Он сам, в присутствии понятых, Крестовского, Пучкова и баллиста проверил карманы инженера, но не нашел там ничего, кроме ключей, карманного словаря и денег.
19 июня вечером Шубин оправился на Синеглинную. Горина ожидала его в саду. Проведя капитана в гостиную, она усадила его в кресло и, как в прошлый раз, сказала сыну:
— Вова, иди погуляй!
На Гориной было красивое платье цвета спелой вишни. Оно подчеркивало белизну ее лица и скрадывало чуть округлые формы. «Женщина со вкусом», — отметил про себя Шубин, заметив, однако, что, как и предыдущий раз, глаза хозяйки задернуты шторой холодной настороженности. Шубин не начинал разговора, ожидая, что скажет геолог.
— Видите ли, товарищ Шубин, — мягким грудным голосом заговорила Горина. — Многие из нас имеют предубеждение или, быть может, страх перед милицией. Признаюсь, грешна этим и я. Вот почему в прошлый раз я обошлась с вами несколько неучтиво.
Шубин молчал, стараясь разгадать планы своей собеседницы.
— Я была удивлена, почему вдруг мной интересуется милиция. Скажу больше, я немного струсила. Но теперь все это позади, и я написала вам. Если у вас есть еще вопросы, пожалуйста, задавайте. Но мне интересно одно — в прошлый раз я не догадалась спросить, — как попал к вам «Лонжин», если он действительно собственность моего мужа.
Шубин колебался. Женщина говорила искренне, но по опыту следственной работы капитан знал, что люди нередко отказываются от собственных слов и показаний. Он и верил Гориной и не верил. «Не хочет ли она отказаться от часов?»
— «Лонжин» передали мне в отдел с просьбой узнать, не собственность ли это вашего супруга.
— Но как мог Анатолий, мой муж, расстаться с «Лонжином». Он берег его, говорил, что это точнейший механизм. И вдруг часы у вас!
Шубин промолчал.
— Не могли бы вы показать мне часы еще раз?
Капитан достал из кармана коробку и передал ее женщине.
Горина взяла часы, и весь ее облик сразу изменился. По лицу геолога разлилось что-то кроткое и женственно-нежное. И Шубин понял, что перед ним женщина одного чувства, твердая, даже грубая с одними, и мягкая, даже покорная с другими. Горина осмотрела ремешок, оборотную сторону часов, циферблат. Тем временем Шубин запоминал ее внешность: лоб высокий, скорее лоб умного мужчины; у губ едва заметные почти вертикальные морщинки. Тут Шубин поймал себя на мысли, что он замечает красоту Гориной и весь ее одухотворенный облик.
— У меня есть номер часов мужа, — наконец проговорила Горина, нехотя расставаясь с часами. — Вы извините, я сейчас принесу.
Она быстро вернулась и громче обычного произнесла:
— Номер часов 76591, - и протянула фабричный паспорт часов на французском языке.
Шубин помнил номер и, плохо скрывая радость, ответил:
— Цифры сходятся.
Горина чуть побледнела.
Скажите, Анна Ильинична, — приступил к делу капитан, — вы не помните цвет костюма, в котором уезжал ваш супруг?
— Вы спрашивали меня об этом. Признаться, я тогда боялась сказать. На нем был серый костюм. Мы вместе покупали материал. Трико «Люкс». Расцветка нежна и красива.
Номер часов, название ткани и ее цвет сходились. Шубин достал шелковый платок и положил на стол серебряные запонки с синим турмалином.
— Не знакомы ли вам эти запонки?
Горина, как загипнотизированная, не могла оторвать глаз от тяжелых запонок с красиво блестевшим камнем.
— Это мой подарок мужу… ко дню рождения, — дрогнувшими губами прошептала она.
— Не взглянули ли бы вы еще на некоторые вещи, которые были при вашем супруге?
— Были? — испуганно переспросила Горина. — Вы так говорите, будто с мужем что-то стряслось. В ее голосе звучала тревога.
— Мне передали эти алмазы, — сказал он, раскрыв небольшую коробку-кубик. — Знаете ли вы их?
Горина взяла обтянутую атласом коробочку и повернулась с нею к окну. Выражение, мгновенно возникшее на ее лице, безошибочно сказало капитану, что камни ей знакомы.
Стараясь сохранить остатки спокойствия, с трудом выговаривая слова, Горина произнесла:
— Эти алмазы… я видела у мужа. У них редкий розовый цвет. Такие камни трудно забыть…
Шубин решил идти напролом. Он раскрыл чемодан, который принес с собой, и извлек оттуда серый пиджак, бывший на человеке в колонне. Тщательно вычищенный и выглаженный пиджак казался совершенно новым.
— Его… — едва слышно, одними губами произнесла Горина и остановила на Шубине полный горя простой человеческий взгляд.
Она нерешительно, почти боязливо, потрогала материал, посмотрела на пуговицы и сказала:
— Как… к вам попал?
Теперь перед Шубиным сидела обычная женщина, охваченная беспокойством за мужа и уже догадывающаяся о его судьбе.
— Я прошу вас, скажите, муж… арестован?
Шубин молчал.
— Или… — и, не будучи в силах выговорить страшное для нее слово, Горина закрыла лицо руками.
Сквозь пальцы было видно, как горе заливало ее прекрасное лицо. И Шубин уже не сомневался, что человек из колонны инженер Горин. Ему предстояла тяжелая миссия сообщить женщине трагическое известие. Он начал мягко и деликатно.
— Могу вас заверить, Анна Ильинична, что ваш муж не арестован.
Он сделал паузу.
— Значит, он… мертв, — и руки Гориной опять судорожно закрыли лицо.
— Не расстраивайтесь, пожалуйста. Это предположение может еще не оправдаться.
— Но есть такое предположение?
Шубин опять сделал паузу. Он знал, что печальные известия воспринимаются легче, если их преподносить постепенно.
— Откровенно говоря, есть. Ваш супруг значится в списках без вести пропавших, — Шубин подчеркнул слово «без вести пропавших». — Доказательств же смерти пока нет.
— Пока? — эхом отозвалась Горина.
Она отняла руки от лица, и Шубин увидел на ее глазах слезы. Капитан решил, что пришла пора сказать женщине правду.
— Не исключено, однако, что может быть и печальный конец.
И Шубин рассказал, как рабочие нашли труп в колонне, как специалисты получили статую-слепок с погибшего. Горина слушала, окаменев, не роняя слов и не задавая вопросов. Она не закрывала больше лица, слезы высохли на ее глазах.
