схватился руками за горло и рухнул на асфальт.
Паровоз свистнул, и поезд тронулся. Через мгновение Томас уже был в тамбуре вагона-ресторана.
Олейников подбежал к Брагину.
– Догони его… он хочет взорвать мост… – прохрипел тот.
Сзади на Олейникова налетел Цибуля.
– Живой?! – прокричал он, склоняясь над Брагиным.
– Пока – да! – кивнул Олейников и, обернувшись на топот приближавшихся чекистов, дернул Цибулю за рукав: – Давай за мной! Нельзя терять ни секунды!
Олейников с Цибулей бросились к набиравшему ход поезду и успели запрыгнуть на подножку предпоследнего вагона. Бежавшему впереди всех чекистов Зорину удалось вскочить в последний вагон.
Толпа пассажиров обступила лежавшего в кровавой луже Брагина. Чей-то ботинок разорвал и втоптал в кровь маленькую бумажку, выпавшую из его руки, – марку «Пропавшая дева»…
* * *
Перепрыгивая через чемоданы и мешки пассажиров, Олейников с Цибулей пробежали несколько вагонов. За ними по пятам мчался Зорин.
Столкнувшись в одном из вагонов с проводником, Олейников сорвал с его ремня связку ключей и, прошмыгнув с Цибулей в тамбур следующего вагона, запер за собой дверь. Зорин оказался отрезан. Заметив его искаженное злобой лицо в маленьком окошке тамбурной двери, Олейников подмигнул ему, и они с Цибулей бросились бежать дальше по вагонам.
Ворвавшись в вагон-ресторан, они увидели Томаса, который с небольшим рюкзачком в руках забегал в дальний от них тамбур.
Сметая все на своем пути, оттолкнув повара и буфетчицу, Олейников с Цибулей вбежали в тамбур, – но… Томаса в тамбуре не было, дверь на улицу была распахнута. Схватившись за поручень, Олейников высунулся наружу, – по заснеженному откосу бежал спрыгнувший с поезда Томас. Олейников глянул вперед, – поезд приближался к мосту через Волгу.
– Жди меня здесь, дядя Коля! – сказал Олейников, готовясь к прыжку.
– Петруха! – схватил его за рукав Цибуля. – Мы когда через вагон-ресторан бежали, там что-то тикало!
– Тикало? Ты слышал сквозь грохот? – не поверил Олейников.
– Точно тикало! Согласно анамнезу!
– Бомба… – сказал Олейников, – часовая бомба! Все просто – он засек время движения поезда до моста и поставил таймер, чтобы она взорвалась точно на мосту! Значит так, дядя Коля, слушай меня внимательно: я пойду поищу, что там тикает… а ты сейчас прыгнешь! Прыгай назад, но лицом вперед, голову прикрой руками…
– Нет, Петруша… – перебил его Цибуля, – так мы Томаса твоего упустим… Ты давай дуй за ним, а я здесь разберусь.
– Дядя Коля… – попытался возразить Олейников.
– Я лучший механик. И слух у меня как у Паганини. Так что теперь я командую. Согласно анамнезу, – твердо сказал Цибуля и прикрикнул: – Время! Дуй давай!
Олейников обнял Цибулю и спрыгнул с поезда.
* * *
Кубарем скатившись по откосу, Олейников вскочил на ноги и пригляделся – вдали маячила фигура Томаса. Закинув рюкзачок за плечи, он бежал в сторону леса. Олейников бросился за ним.
* * *
Повар и официантка с испугом смотрели на Цибулю, который, подняв указательный палец вверх, медленно двигался по вагону-ресторану. Тик-так, тик-так… – звучало в его ушах. Наконец ему удалось определить направление, откуда исходил звук часового механизма. Цибуля уверенно направился к плите за барной стойкой и распахнул дверцу духовки – внутри лежала бомба, опутанная проводами. На циферблате таймера секундная стрелка скользила к нулевой отметке: 33… 32… 31…
* * *
Вбегая в лес, Томас оглянулся. Расстояние между ним и Олейниковым сокращалось.
* * *
Держа в руках кухонный нож, Цибуля задумался: к взрывателю вели два провода – красный и синий.
25… 24… 23… – отмерял таймер оставшееся время.
Так и не решив, какой провод резать, Цибуля вытащил бомбу из духовки и, держа ее на вытянутых руках, побежал к тамбуру.
– В сторону, твою мать! – рявкнул он на повара с официанткой.
Вбежав в тамбур, Цибуля выглянул в открытую дверь – мост был уже совсем близко.
19… 18… 17… – тикал таймер.
Сунув бомбу под мышку, Цибуля глотнул из своего пузырька с настойкой, крякнул и спрыгнул с поезда.
* * *
Ветки хлестали по щекам Олейникова. Впереди маячила клетчатая кепка Томаса – Олейников догонял его.
* * *
Больные ноги Цибули увязали в снегу. Задыхаясь, он бежал прочь от железнодорожного полотна.
12… 11… 10… – неумолимо двигалась стрелка.
– Дальше! Как можно дальше от людей! – шептал себе под нос Цибуля.
8… 7… 6…
* * *
Всего два шага разделяло Олейникова и Томаса…
* * *
Силы оставили Цибулю. Он остановился и грустно посмотрел на таймер:
5… 4… 3…
Положил бомбу на снег.
– Ну, вот и все… – сказал он, глотнув из флакончика. – Согласно анамнезу.
И лег на бомбу, накрыв ее своим телом.
* * *
Догнав Томаса, Олейников вцепился в его рюкзак и прыгнул ему на спину. Они рухнули в снег.
В этот момент за спиной у них сверкнула яркая вспышка, и воздух прорезал грохот страшного взрыва.
– Дядя Коля! – обернувшись, закричал Олейников и бросился на Томаса. – Сволочь! Гад!
Но Томас подсек ногу Олейникова, провел ловкий прием, и тот отлетел в сторону. Олейников снова прыгнул на Томаса, но и на этот раз мастерство инструктора джиу-джитсу оказалось выше. Удар – и Олейников завалился на спину в кусты. Не успел он опомниться, как Томас, словно тигр, прыгнул ему на грудь, оседлал Олейникова и стальной рукой сжал ему горло.
– Запомни, дебил, меня зовут мистер Чоу! – прошипел Томас, свободной рукой доставая из кармана заточенный карандаш.
Олейников попытался освободиться, но пальцы Томаса лишь сильнее сжали его горло. Олейников почувствовал, что еще мгновение, и он потеряет сознание. Злобно усмехнувшись, Томас взмахнул карандашом, целясь Олейникову в ухо. Неожиданно рука Олейникова нащупала торчащую из снега сухую ветку – он обломил ее и со всей силой вонзил в ухо своему противнику.
Томас вздрогнул, в его глазах мелькнуло удивление, и он замертво повалился на Олейникова.
Отдышавшись, Олейников сбросил с себя тело Томаса и встал. Затем поднял из сугроба шпионский рюкзачок…
За спиной Олейникова затрещали кусты. Он обернулся – из зарослей с пистолетом наготове вышел Зорин. Несколько мгновений они стояли, молча глядя друг на друга.
– Привет, майор! – усмехнулся Олейников.
Но Зорин не ответил, он резко вскинул пистолет и выстрелил.
* * *
Брагина удалось спасти. Четыре часа врачи скрупулезно восстанавливали разорванные сосуды, сшивали порезанные мышцы. Как сказал хирург, от смерти его отделяло всего ничего – пара миллиметров, которые не дошел до сонной артерии клинок.
С перевязанным горлом Брагин лежал в послеоперационной палате. Скрипнула дверь, вошел Зорин.
Обреченность скользнула во взгляде Брагина, он попытался приподняться.
– Здравствуйте, – сказал майор и махнул рукой: – Лежите-лежите.
Брагин хотел
